В этой балканской стране регулярно совершаются нападения на сербское меньшинство, но местные политики и общественники призывают наказывать не погромщиков, а лидера местных сербов. А рядовые граждане при этом с большим удовольствием отдыхают под песни сербских артистов.
Как борцы с фашизмом боролись за фашизм
Совсем недавно в Хорватии произошли события, как нельзя точно отражающие общую атмосферу, царящую в этой стране. В конце августа в селе Рудуша прошло торжественное мероприятие, приуроченное к 78-ой годовщине массовой казни партизан усташами в этом селе. В качестве почетных гостей на церемонии присутствовали экс-президент Хорватии, прозападный либерал Стипе Месич и ветеран партизанского движения, экс-глава МИД почившей в бозе Югославии Будимир Лончар.
С последним все понятно: бывший партизан Лончар до последнего выступал против развала Югославии, а когда его малую родину охватила сепаратистско-националистическая истерия, уехал в США, в 2015 году получил осуждение от Хорватского национального суда по этике за «предательство национальных интересов» (да, там есть и такое!).
А вот Месич – совсем другая птица. Он в свое время участвовал в создании националистической партии Хорватское демократическое содружество (ХДС) первого лидера независимой Хорватии Франьо Туджмана, боровшейся за отделение от Югославии и решение пресловутого сербского вопроса, а заняв пост главы президиума СФРЮ, после развала страны покинул его со словами: «Я выполнил свое дело – Югославии больше нет». И что тогда, что сейчас, Месич строил свою политику исключительно сообразуясь с интересами своих западных покровителей, выступая в унисон с их заявлениями и планами.
Тем занятнее было слушать выступление экс-президента на церемонии в Рудуше. Он в частности, говорил о том, что в страну возвращается мода на усташский режим, на стадионах выступают с не приемлемыми для нормального общества лозунгами (намек на любимого певца нынешнего президента Хорватии Колинды Грабар-Китарович – Марко Перковича «Томпсона», чье творчество пронизано реваншистскими и ультранационалистическими мотивами), а в книжных магазинах продаются «заведомо лживые» труды (например, про то, что жуткий концлагерь по уничтожению сербов, евреев и цыган Ясеновац был безобидным трудовым исправительным комплексом, где заключенные если и умирали, то только от болезней).
При этом, отвечая на вопрос, была ли национально-освободительная борьба (термин, принятый еще в СФРЮ для обозначения партизанского движения) «хорватской», он подчеркнул, что та имела исключительное значение для становления независимой Хорватии, поскольку это было самое крупное движение во всей титовской Югославии. Поиронизировал он и над Грабар-Китарович, некогда заявившей, что «настоящие хорватские патриоты были вынуждены бежать в Аргентину — на территорию свободы» (после разгрома Гитлера вместе с другими нацистскими преступниками – прим.авт.).
«Это во времена Перона!» — отметил Месич, подчеркнув насколько «свободным» можно было считать режим аргентинского диктатора.
Практически в те же дни в Чабаре отмечали 75-ую годовщину создания партизанской 43-ей Истрийской дивизии. На сей раз обошлось без официальных представителей, которые с большей охотой посещают «Бойню в Блайбурге» (место массовой казни усташей и словенских коллаборационистов – домобранов партизанами на территории Австрии), чем подобные мероприятия.
Речи выступавших были пронизаны аналогичным настроением:
«Мы являемся свидетелями эскалации ревизионистских, националистических и популистских страстей той части хорватского общества, которая считает себя наследниками НДХ и квислингов (коллаборационистов – прим. ред.), верными слугами нацифашизма, которые косвенно насаждают нацистские, уголовные и геноцидные законы и правила в обществе», — отметил, выступая на церемонии, вице-президент Союза антифашистов и ветеранов антифашистской борьбы Эдо Ерман.
При этом глава чабарского филиала этой организации Миро Туркье выдал спич, который на фоне предыдущего заявления прозвучал немного странновато:
«Факт в том, что город Чабар и вся Истрия, если бы не антифашизм и не национально-освободительная война, сегодня были бы частью Италии. Это информация, которую никто не может опровергнуть, и о ней следует постоянно напоминать, поскольку нужно ценить большой вклад всех тех, кто боролся за свободу Хорватии как в годы Второй мировой, так и в Отечественной войне (так в Хорватии называют развязанную сепаратистами войну 90-ых – прим. авт.). В этих двух войнах Хорватия боролась за свободу и против фашизма под разными флагами, но цель была общей».
И в этих словах – вся дихотомия сегодняшнего хорватского общества. Даже те, кто осуждает распространенные проявления нацизма и ксенофобии, убеждены, что «Отечественная война» со своими сербскими соседями – это «что-то славное и хорошее». Правда, задуматься над тем, почему эта война велась не под партизанскими лозунгами, а под лозунгами хорватских нацистов- усташей «За дом спремни!» (За дом – готов!); почему бравые освободители не чурались усташских пилоток-бустин, характерной буквы U– символа усташей, нацистской символики, а также этнических чисток; почему один из «героев» того времени, к счастью, находящийся сейчас под судом (за то, что заставлял сербских пленных и заложников пить серную кислоту) Бранимир Главаш говорил пребывающим на войну в Хорватию потомкам сбежавших в Аргентину коллаборационистов: «Можете больше не бояться называть себя усташами!», уже как-то не с руки. Равно как анализировать, что получила Хорватия, спровоцировав кровавый развал страны: вместо процветающей административной единицы мощной региональной державы превратившись в националистическую окраину Евросоюза, откуда активно разъезжается молодежь, не видя перспектив в доме, за который были готовы повесить на вербе любого серба отцы и деды…
По причине именно этой национальной и государственной дихотомии, хорватский президент Грабар-Китарович, выступая на торжественной церемонии в Польше, приуроченной к 80-летней годовщине начала Второй мировой войны (куда не были приглашены представители Сербии и России, оказавших наиболее ожесточенное сопротивление нацистам, зато присутствовали представители Германии и стран, где существовали марионеточные прогерманские режимы, включая государства Балтии и саму Хорватию) заявила о самом большом среди народов Европы вкладе хорватского народа в антифашистскую борьбу.
Эта та самая Китарович, что оправдывалась недавно за использование девиза «За дом спремни!» тем, что якобы ее ввели в заблуждение советники, сказав, что это старинное хорватское приветствие; та самая Китарович, что фотографировалась в Канаде с представителями усташской эмиграции на память; та самая Китарович, что посещала вышеупомянутую церемонию памяти казненных партизанами усташей в Блайбурге (в этом году в церемонии по причине ее сомнительного характера отказались принимать участие австрийские католические священники).
Хорватский историк еврейского происхождения Иво Голдштейн тотчас же уличил Китарович в передергивании фактов (мадам президент определила вклад хорватов как «самый большой», сопоставив количество хорватского населения времен Второй мировой войны с более чем полумиллионным количеством жителей хорватских землей, принявших участие в партизанском движении).
«По сравнению с другими народами Югославии жители Хорватии, составлявшие 20% населения югославского государства, дали 30% участников антифашистского сопротивления. Однако тогда надо вести речь о самом большом вкладе хорватских сербов, которые, составляя всего 16% населения тогдашней Хорватии, дали 28% участников хорватского сопротивления, — напомнил Голдштейн в эфире Радио «Свободная Европа». – Поэтому, говоря об антифашистском движении Хорватии, надо говорить не исключительно о хорватах, но обо всех народах, живших в Хорватии. В конце 1941 года из семи тысяч партизан страны сербы составляли абсолютное большинство – 5,4 тыс. бойцов. А вот уже к 1944 году соотношение сильно изменилось: 61% партизан были хорватами, 28% — сербами, остальные принадлежали к другим народам, но, повторюсь, сербы составляли 16% населения Хорватии и дали так много участников антифашистской борьбы».
Подобную пропорцию, не оставляющую камня на камне от заявлений хорватского лидера, Голдштейн объясняет тем, что в 1941 году большинство хорватов с удовольствием приветствовали создание марионеточного прогитлеровского Независимого государства Хорватия (НДХ), которое оказалось жестким тоталитарным образованием, без жалости преследовавшим любую оппозицию (которая, понятное дело, со временем сформировалась). При этом идеология НДХ изначально была направлена на истребление сербов, евреев и цыган, поэтому для тех же сербов уход в леса, в партизаны был просто вопросом выживания.
Серб всегда виноват
Во многом вопросом выживания можно назвать и сегодняшнюю жизнь сербов в Хорватии. Так, только за минувших два месяца произошли несколько вызвавших резонанс нападений на представителей сербского меньшинства (сейчас оно составляет менее 5% населения страны). Например, в конце августа группа футбольных фанатов на нескольких автомобилях прибыла в село Уздолье в окрестностях Книна (когда-то был столицей самопровозглашенной Республики Сербская Краина, уничтоженной в 1995 году в ходе хорватского блицкрига «Буря») и напала на местных жителей – сербов, смотревших в одном из заведений игру сербской футбольной команды «Црвена Звезда» и швейцарского клуба «Янг Бойз».
В результате нападения точке общепита был нанесен значительный ущерб. Несколько человек, включая девятилетнего ребенка, которых били дубинками, арматурой и бутылками, пострадали. Полиции удалось по горячим следам задержать восьмерых погромщиков. Впоследствии выяснилось, что один из них уже участвовал в не менее громко прозвучавшем в медиа нападении на сербских сезонных работников на острове Брач, но был тогда отпущен до суда.
В тот же день аналогичное нападение произошло в Джеврске, но дальше угроз, шума и непродолжительной схватки дело, к счастью, не зашло.
За несколько дней до этого в окрестностях Риеки произошло нападение на возвратившегося в город семидесятилетнего серба-инвалида Добривое Арсича, которого поначалу атаковали словесно, а после того как он вызывал полицию, избили. Впоследствии выяснилось, что в избиении принимал участие бывший не при исполнении сорокалетний сотрудник МВД, которого после инцидента уволили из органов. Поводом для нападения стала национальность пострадавшего.
Наконец, в первых числах сентября на окраинах Задара, в районе Бильяни-Дони в четыре утра неизвестные закидали камнями дома вернувшихся сербских беженцев. Полиция провела осмотр местности, но и по сей день никого не задержала. Как сообщили пострадавшие, долгие годы жившие в Австралии, они уже пробовали вернуться в родные места в 2004 году, но тогда их также встретили камнями, криками: «Убирайтесь, четники!» и подпалили сухую траву возле домов.
«Эти атаки не случайны и не спонтанны: пять автомобилей с пятнадцатью людьми не могли приехать в деревню Уздолье просто так, — прокомментировал произошедшее лидер хорватской Независимой демократической сербской партии (НДСН) Милорад Пуповац. – Я бы очень не хотел, чтобы Хорватия повторила опыт XXвека – построения государства исключительно на основе насилия и ненависти к сербам. Потому что, если политические и религиозные элиты так и не изъявят желания отказаться от навязчивой сербофобии, то их нынешнее детище постигнет та же участь, что и марионеточное государство НДХ в 1945-ом».
Также Пуповац сообщил в хорватском парламенте о том, что уведомил международные инстанции о сербофобских инцидентах, а также напомнил хорватским депутатам, что многие из них, включая депутатов Европарламента, в компании с некоторыми членами правительства исповедуют неоусташскую идеологию. Поэтому, по его мнению, Хорватия ныне является дестабилизирующим фактором на Западных Балканах и плохим примером для стран, желающих присоединиться к Евросоюзу.
В ответ на эти слова хорватские политики потупили взоры или хотя бы попытались сделать вид, что все это не про них, а кто-то даже побежал исправлять и подтягивать? Нет, в ответ на эти справедливые по сути обвинения хорватская прогрессивная общественность накинулась на самого Пуповаца.
«Премьер-министр Андрей Пленкович осудил нападение на сербов, — было сказано в заявлении правительства Хорватии. — По этой причине правительство считает сравнение современной Хорватии с НДХ крайне неуместным и неприемлемым, равно, как и тезис о Хорватии как о факторе нестабильности».
И если между этих холодных официальных строк явно читается плохо скрываемая ярость, то разнообразные организации «ветеранов Отечественной войны» сдерживать себя не стали, призвав соответствующие органы проверить, не содержат ли слова серба чего-нибудь уголовно наказуемого. По их мнению, именно они, а не повсеместная ксенофобия, «дестабилизируют» общество. И вообще «Хорватия не имеет ничего общего ни с фашистским НДХ, ни с (что, видимо, очень важно для ветеранов) коммунистическим антифашизмом».
И если во время недавних выборов в Европарламент, в который НДСН пройти так и не смогла, баннеры партии со слоганом «Легко ли быть сербом в Хорватии?» ломали, жгли, разрисовывали оскорбительными надписями, буквами Uи свастиками, то в этот раз на въезде в родную деревню сербского политика Донье-Церанье на табличке с ее названием написали «Убей серба!». А чуть ниже прикрепили плакат с фото Пуповаца и текстом следующего содержания: «Террор великосербского сумасшедшего над всей Хорватией возможен благодаря больной политике Пленковича по изгнанию экстремизма, клерофашизма и национализма из ХДС (премьер является представителем туджмановской партии) и Хорватии».
Творчество этих явно «здоровых» авторов, столь оригинальным образом выразивших свои политические предпочтения, было убрано полицией буквально на следующей день. А вот их претензии к Андрею Пленковичу не совсем понятны. Несмотря на то, что по воле заокеанских покровителей хорватского проекта он должен всячески открещиваться от симпатий к НДХ и в этом году даже впервые не поехал в Блайбург, политик, по сути, остается верен принципам Франьо Туджмана, мечтавшего очистить Хорватию от сербов. В частности, когда медиа узнали, что в приватном письме, отправленном через помощника, сербский президент Александр Вучич попросил коллегу Колинду Грабар-Китарович не употреблять термин «великосербская агрессия» в отношении событий 90-ых, который госпожа президент использует по поводу и без, вместо нее ответил премьер:
«Великосербская агрессия против Хорватии произошла в первой половине 90-ых, осуществленная Югославской народной армией и сепаратистами под руководством Белграда. И тут нет дилеммы. Я уверен, этот факт предельно тверд и ясен каждому хорватскому политику, особенно члену правительства».
После подобных безапелляционных заявлений стоит ли удивляться тому, что совсем недавно Пленкович оказался в самом центре скандала, связанного с недопуском делегации Минобороны Сербии на территорию Хорватии. Если слушать хорватского премьера, то налицо была «самая настоящая провокация со стороны Белграда», который без согласования с Загребом решил забросить на хорватскую территорию своих военных. И на нее Хорватия, по мнению Пленковича, отреагировала «как серьезное государство», военных этих к себе не пустившее.
Вот только этими «военными» оказались одиннадцать воспитанников военных училищ и кадетских классов, направлявшихся на панихиду памяти сербских жертв усташского лагеря Ясеновац по приглашению местной епархии Сербской православной церкви (СПЦ), которая о своем приглашении и прибытии гостей заранее уведомила хорватских властей. И те их ждали. Таможенники перерыли вещи у ребят и, найдя в них парадную форму, запретили въезд в страну. И даже после того, как будущие военные предложили оставить форму на границе, дабы никого не провоцировать, их все равно не пустили.
«В Белграде должны понимать, что сейчас не 1991 год и военные не могут беспрепятственно пересекать хорватскую границу», — упиваясь собственным остроумием, прокомментировал ситуацию хорватский вице-премьер и министр обороны Дамир Крстичевич. Кстати, именно его сербские власти который год пытаются привлечь к уголовной ответственности за то, что в сентябре 1995 года боевики возглавляемой им Четвертой гвардейской бригады Армии Хорватии, расквартированной в Сплите, в окрестностях Яйце в Боснии расстреляли автобусы с сербскими беженцами, в результате чего погиб 81 человек, в том числе восемь детей.
Когда морок отступает
И все-таки не все хорватские политики упражняются в сербофобии и не всегда националистам и ксенофобам удается задавать тон и навязывать свои взгляды этой стране. В частности, идущая на президентские выборы представитель пока еще довольно маргинального левого «Трудового фронта» загребчанка Катарина Пеович сравнила положение сербов в современной Хорватии с положением евреев в Третьем Рейхе. В одном из интервью она объяснила, зачем сербофобия нужна правящей хорватской элите – чтобы отвлекать общество от десятилетиями не решаемых экономических и социальных проблем и мобилизовать большинство перед лицом мнимой угрозы, исходящей от меньшинства. Пеович вряд ли победит или наберет хоть сколько-нибудь убедительный процент голосов. Но сам факт, что люди с подобными взглядами появляются в хорватской политике, свидетельствует о том, что там все-таки возможны изменения, пусть и не завтра.
«Сербские официанты найдут работу в другом месте(отсыл к инциденту с избиением сезонных рабочих на острове Брач – прим.авт.),сербские туристы позагорают в другом месте (эпизоды с нападениями на туристов из Сербии происходят регулярно – прим.авт.), а «звездные игроки» (отсыл к нападению на ватерполистов «Црвены Звезды» в Сплите – прим.авт.)станут играть на другой площадке, но тогда их место займут недостаточно хорошие хорваты, — прокомментировал ситуацию с сербофобией профессор истории Загребского университета Хрвое Класич, неоднократно получавший за свою позицию анонимные угрозы, в том числе и угрозу убийства. — Если мы сегодня не выступим в защиту сербов и всех тех, кто не чувствует себя в безопасности в Хорватии, завтра никто не сможет поручиться уже за нашу безопасность».
«Когда мы встречаем чернокожего человека в Сплите, мы хотим линчевать его, — недавно выступая на бизнес-конференции, заметил Эмиль Тедески, глава крупнейшей хорватской корпорации Atlantic Grupa, работающей в том числе и за пределами страны. — Когда мы слышим, как кто-то говорит по-сербски, мы бросаем его в море (все тот же инцидент с сербскими ватерполистами в Сплите, один из которых, убегая от нападавших, был вынужден прыгнуть в холодное апрельское море – прим. авт.). Когда мы видим азиата перед церковью Марка, мы все еще смеемся и показываем пальцем. Мир изживает стереотипы, но только мы живем стереотипами, потому что так жили и живут чьи-то деды, отцы, дяди… Так жили и немцы. Но сегодня немцы – самая продвинутая нация во всех отношениях. Прежде всего, в открытости, инклюзивности, принятии чего-то иного, сотрудничества со всеми и без проблем. А у нас есть проблемы — с самими собой».
Но вот что интересно: совсем недавно действительность показала, что там, где не вмешиваются власти и политики со своей пропагандой, хорватское общество прекрасно изживает собственные застарелые болезни самостоятельно. Например, в эти дни в Загребе проходит свой аналог Октоберфеста – Руянфест. С собственной региональной изюминкой: в качестве артистов на его площадке выступают представители популярного на всех Балканах турбофолка (эстрадной музыки с характерными регионально-этническими мотивами). Долгое время хорватские националисты пытались навязать согражданам мнение, что турбофолк – это удел необразованных «селян-соседей»: сербов, черногорцев и бошняков, а хорваты, как и положено истинным европейцам, предпочитают прозападные попс и рок. Однако Руянфест, вопреки этим утверждениям, пользуется у хорватов огромной популярностью. И в этом году выступать на его площадке приглашены сразу несколько артистов из Сербии. Что, в свою очередь, спровоцировало очередную бурю возмущения у представителей все тех же ветеранских организаций.
«Я хочу ответить коллегам-ветеранам, что в 1991 году сам носил военную форму, и для того времени это было нормально, — ответил на громкие заявления организатор фестиваля Дарко Фучек. – Но сейчас на дворе 2019 год, я нормально работаю как субъект нашей экономики, плачу налоги и не нарушаю законов Республики Хорватия. И все мои гости в нашей стране не запрещены».
Вопреки воле «героев Отечественной войны» в Загребе сербские артисты выступили при очень теплом приеме публики, а звезде турбофолка Секе Алексич многотысячная аудитория скандировала: «Сека, мы любим тебя!».
Безусловно, это вселяет пусть сдержанный, но оптимизм. И надежду на то, что Хорватия когда-нибудь перестанет ассоциироваться с ненавистью и сербофобией.
Алексей Топоров