Судьба каждого диссидента предопределена: научная или общественная деятельность, западные гранты, политика, тюрьма, активное сотрудничество с западными спецслужбами и предательство своего народа. Не зря в подавляющем большинстве случаев диссиденты – выходцы из СССР или стран социалистического лагеря, крайне редко — с Ближнего Востока или Китая, вообще никогда — из США или ЕС. На Западе любят много говорить о демократии, но еще больше любят расправляться с несогласными (как это сейчас происходит с Джулианом Ассанжем).
Другое дело – «правильные» диссиденты, принимавшие активное участие в дроблении Чехословакии, Югославии и СССР, пропагандировавшие либеральные ценности вперемешку с лютым национализмом и старательно реабилитировавшие фашистов и их сторонников. Для Запада они – герои, выполнившие поставленные перед ними задачи и оправдавшие затраченные на них силы и средства.
Одним из наиболее успешных западных проектов можно считать первого президента Хорватии Франьо Туджмана (1922-1999), режим которого в ответе в том числе за многочисленные военные преступления в Боснии и Герцеговине.
Туджман прожил яркую жизнь, достойную детального изучения. В связи с его очевидной работой на западные спецслужбы и активным участием в резне на Балканах, вместо правдивой истории был, к сожалению, создан миф, который призван полностью оградить покойного президента Хорватии от любых нападок и превратить его в национального героя. Тем не менее, даже сопоставляя факты официальной биографии, можно сделать любопытные выводы, которые, впрочем, автор полностью оставляет на своей совести.
Во время написания статьи автор, в первую очередь, опирался на диссертацию «Становление государственности в современной Хорватии (1990-2001 гг.)» научного сотрудника отдела современной истории Института славяноведения РАН Александра Пивоваренко.
Франьо Туджман родился 14 мая 1922 года в городе Велико-Трговиште Крапино-Загорской жупании на Северо-Западе Хорватии в многодетной семье Степана Туджмана – члена оппозиционной Хорватской крестьянской партии (ХКП). Идеи хорватской независимости, которые исповедовал отец, оказали на юного Франьо сильное влияние, а эмиграция троих его братьев в США в начале 1930-х годов предопределила его тесные связи с хорватской диаспорой.
Во время Второй мировой войны Туджман был среди организаторов партизанской ячейки, а в 1944 году был даже назначен командиром партизанской бригады «Матия Губец». Впоследствии этот факт его биографии активно использовался для смягчения впечатления от националистической и ревизионистской риторики будущего лидера Хорватии.
После разгрома фашистской Германии (и режима усташей в Хорватии) Франьо Туджман сделал головокружительную военную карьеру в Югославской Народной Армии и уже в 1959 году получил звание генерал-майора. Считается, что тут не обошлось без протекции со стороны героя Гражданской войны в Испании и Второй мировой Ивана Гошняка.
Несмотря на невероятную для столь молодого человека карьеру, в 1961 году Франьо Туджман уходит из вооруженных сил, чтобы возглавить Институт истории рабочего движения в Загребе. О том, что заставило Туджмана пожертвовать блестящей военной карьерой ради не слишком привлекательного места кабинетного ученого, официальная история умалчивает. Равно как и о том, почему его согласились принять на эту должность.
Британский исследователь М. Таннер высказывает гипотезу, что причиной отставки стал конфликт с рядом сербских офицеров, которые нивелировали заслуги Хорватского освободительного движения, предпочитая воспринимать подавляющее большинство населения
Хорватии как сторонников усташей. Впрочем, эта гипотеза не объясняет того, как Франьо Туджману удалось возглавить институт без соответствующего образования и опыта. Британский дипломат Дэвид Оуэн, принимавший участие в урегулировании военного конфликта на руинах Югославии в 90-х годах минувшего столетия, утверждал, что во время службы в Югославской Народной Армии Туджман начал активно сотрудничать с представителями хорватской диаспоры, бежавшими из страны во время Второй мировой.
Возможно, откровенный национализм будущего хорватского президента действительно создал ему определенные проблемы на службе, а дружба с представителями диаспоры, сохранившими связи в Загребе, помогла устроиться на новое, более подходящее для него место. В пользу данной гипотезы свидетельствует неожиданный успех Франьо Туджмана на новом поприще. Внезапно оказавшийся крайне компетентным в истории рабочего движения, Туджман преподает не только в Загребе, но и читает лекции в Чехословакии, Италии, Германии, Австрии, Канаде и США, в том числе в Гарвардском университете. Что можно считать крайне удивительным, так как в 60-х годах Германию, Канаду и тем более США тяжело было уличить в симпатиях к рабочему движению или же его апологетам. Достаточно вспомнить, что в период с 1956 года и как минимум до середины 1970-х ФБР не только активно преследовало всех, кого можно было заподозрить в «левизне», но и внедряло программу COINTELPRO, в рамках которой контрразведка прослушивала телефонные разговоры, оказывала давление и организовывала провокации против Коммунистической партии США и общественных деятелей, заподозренных в симпатиях к «левым».
В то же время логично предположить, что заграничные поездки являлись ширмой для более плодотворного взаимодействия с хорватской диаспорой, а возможно, и с американскими спецслужбами. Прямых доказательств тому нет, но примечателен факт, что именно в 1964 году Туджман впервые публично выступает с заявлениями националистического толка. В частности, новоиспеченный политик требовал реставрации Соглашения Цветковича – Мачека 1939 года, предусматривавшего создание хорватской автономии. Причем в состав Хорватии должна была войти не только ее нынешняя территория, но и населенные сербами районы, а также еще около 40% Боснии и Герцеговины. В этот период Франьо Туджман также впервые открыто заявляет о решающем значении хорватских партизан в Освободительном движении.
В 1965 году он защитил диссертацию по теме «Причины кризиса монархической Югославии: от образования в 1918 году до развала в 1941 году», однако через год былобвинен в плагиате, в связи с чем покинул пост директора Института истории рабочего движения, а также былисключен из партии. Разумеется, «образцово-показательный» национализм Туджмана не остался незамеченным. Образ диссидента оказался почти готов – оставалось придать ему необходимый лоск.
Дальнейшее сотрудничество с внутренними и внешними ультранационалистическими силами привело к «долгожданному» тюремному заключению, без которого диссидент не может считать себя «состоявшимся». «Кровавый режим Тито» в 1972 году обвинил Туджмана в национализме и приговорил к двум годам тюрьмы, из которых начинающему политику удалось отсидеть всего 9 месяцев. После освобождения, приказ о котором (по слухам, распространяемым самим Франьо Туджманом) был отдан Тито, «героический» диссидент принялся за публицистику.
Разумеется, риторика Туджмана в интервью и его публикациях оставалась неизменно скандальной. Он писал об экономическом притеснении Хорватии в составе Югославии, занимался реабилитацией режима усташей, убеждал в том, что количество жертв концлагеря Ясеновац было многократно завышено, и вообще там «не все так однозначно»… На голову новоиспеченного диссидента обрушивается слава и финансовая независимость: его публикуют в передовых западных изданиях, в США издают его книгу, диаспора дает ему денег.
Скандальная политическая активность приводит к закономерному результату: в феврале 1981 года Туджмана осуждают на три года с запретом ведения общественной деятельности на пять лет, однако «кровавый режим» вновь проявляет необъяснимую лояльность.
«Второе заключение Туджмана оказалось похожим на первое. В общей сложности в тюрьме Лепоглава он провел 17 месяцев (с января 1982 по февраль 1983 года и с мая по сентябрь 1984 года). В связи с плохим физическим состоянием осужденного, заключение было прервано, и ему было разрешено отправиться домой на лечение. В сентябре 1984 года Туджман был досрочно выпущен на свободу благодаря вмешательству генерала Богдана Црнобрни (в 1967-1971 годах был послом Югославии в США), к которому обратился Стипе Месич (второй президент Хорватии), называвший в воспоминаниях Црнобрню «другом своего отца». В июне 1987 году Туджман получил право выезда за рубеж, и вместе с женой Анкицей отправился в Канаду по приглашению местного хорватского общества экономистов и интеллектуалов», — пишет в своей диссертации Александр Пивоваренко.
Вскоре Франьо Туджман завоевывает признание среди хорватской диаспоры Канады и США: его авторитет признают даже беглые усташи, а предприниматели хорватского происхождения фактически содержат его и его семью. Туджман много выступает: значительная часть его тезисов впоследствии станет основой идеологии независимой Хорватии и движущей силы националистов – Хорватского демократического содружества (ХДС), у которого было немало сторонников в США и Канаде.
Сохранились фрагменты речи Франьо Туджмана в Кливленде, во время которой он впервые объявил о главной цели ХДС:
«Основная цель ХДС – это выделение Хорватии из Югославии, что совсем непросто. Необходимо быть терпеливыми, использовать различные методы, но без явного провоцирования сепаратизма. Выделение нужно осуществить парламентским путем, так как для этого существуют все условия (коммунисты слабы и разобщены). Хорватские коммунисты пойдут одним путем со словенцами, в сущности, они будут осуществлять цели ХДС….
Если дело дойдет до прихода к власти, в первые 48 часов, пока длится эйфория, необходимо расправиться со всеми, кто против Хорватии, открыв, таким образом, путь к демократии. Списки этих людей уже составлены. Одна из важнейших задач – привлечение мусульман, переманивание Боснии и Герцеговины, где у ХДС нет нужных позиций, а у Сербии много симпатий…
Сербов в Хорватии нужно объявить гражданами Хорватии и «хорватами православной веры». Именование «православный серб» будет запрещено. Сербская православная церковь в Хорватии будет отменена и названа хорватской для тех, кто не переселится в Сербию».
К концу 80-х Туджман при поддержке североамериканских сторонников ХДС разработал идеологическую платформу, вызывавшую оторопь даже у функционеров партии в самой Хорватии. Партийное руководство шокировали ревизионистские заявления Туджмана, который пытался представить усташей как «движение за свободу Хорватии», причем основную вину за преступления против человечности недавний диссидент, а теперь – идеолог хорватского национализма переложил на партизанские движения, роль которых в освобождении Хорватии еще недавно называл выдающейся.
Также руководство ХДС в Хорватии отлично понимало, что планируемая территориальная экспансия неминуемо приведет к войне. Амбициозные планы Франьо Туджмана захватить всю территорию Боснии и Герцеговины, Воеводину, Санджак и побережье Черногории угрожали ввергнуть регион в пучину гражданской войны. К сожалению, в Хорватии не понимали, что именно кровопролитный хаос являлся основной целью сил, поддерживавших хорватских националистов и оказывавших им финансовую и политическую поддержку.
Несмотря на обеспокоенность югославской общественности, агонизирующая страна уже не могла остановить активно поддерживаемых Западом националистов. 22 апреля 1990 года ХДС приняла участие в выборах, после которых фактически захватила власть в стране. Избранный вскоре президентом, Туджман окружил себя представителями диаспоры, а также приблизил былых соратников значительно потеснив местное руководство ХДС. Партия захватила власть в парламенте, который немедленно принялся штамповать новые законы. Практически вся пресса была взята под контроль; началась приватизация, основную формулу которой Франьо Туджман сформулировал как «200 богатых семей». Впоследствии пресловутые «богатые семьи» стали контролировать порядка 40% ВВП страны.
Однако главной идеей пришедших к власти националистов была зачистка или изгнание сербского населения с последующей ассимиляцией подчинившихся, а также территориальная экспансия– в первую очередь, в Боснии и Герцеговине.
Вскоре регион (как и было задумано силами, вырастившими из хорватского партизана диссидента, а затем и лидера националистического и в значительной мере подконтрольного Западу государства) погрузился в хаос гражданской войны.
Несмотря на тысячи преступлений против человечности, ответственность за которые лежала на режиме Франьо Туджмана, он дважды переизбирался, а после смерти от рака желудка был мифологизирован до национального героя Хорватии. Коллективным Западом он по сей день воспринимается как «образец демократичности».
За прошедшие годы Международный трибунал по бывшей Югославии в Гааге провел 142 судебных процесса, в 92 из которых обвиняемыми были сербы. Перед судом предстало всего 38 военных преступников-хорватов. 12 оправдали, в том числе генерала Анте Готовину (ответственен за резню в Книне в 1995), Младена Маркача (командовал спецназом во время печально известной операции «Буря»), а также Ивана Чермака, Янко Бобетко и других. В основном, осуждены были «пешки»: единственной крупной фигурой можно считать генерала Мирко Нораца, да и тот отсидел всего 8 лет. При этом, несмотря на скандальные и разоблачительные заявления бывших соратников Туджмана, никто никогда не пытался оценить степень ответственности покойного президента и его ближайшего окружения.
Вероятно, потому, что с точки зрения Запада они все делали правильно: «просто выполняли свою работу».
Юрий Ковальчук