Мэр Будвы Марко Царевич: «Втягивание стран бывшей Югославии в НАТО направлено против России»
Черногория должна была отказаться от введения антироссийских санкций, навязанных Евросоюзом, поскольку они противоречат государственным интересам. Такое мнение в эксклюзивном интервью «Балканисту» выразил глава самого популярного среди россиян черногорского муниципалитета Будва Марко Царевич, который убежден, что Россия является традиционным стратегическим партнером Черногории и ее историческим другом. Политик, выступающий с резкой критикой решения властей продлить санкции против Москвы, объяснил, почему в стране так затянулось отстранение от рычагов власти президента Мило Джукановича и его Демократической партии социалистов (ДПС) и какую роль в этом сыграли страны Запада.
Российские туристы — важная статья доходов бюджета страны: возобновление авиасообщения нам критически необходимо
Министр иностранных дел Черногории Джордже Радулович в интервью российскому каналу RT заявил, что санкции, введенные против России, не направлены против ее граждан и «не являются недружественным актом»: он назвал их «необходимым условием для евроинтеграции». Как бы Вы прокомментировали подобное объяснение?
Санкции направлены против России, и я не считаю это правильным, ведь у Черногории было множество других возможностей ответить на требования ЕС, постараться объяснить им, что данное решение противоречит нашим интересам. Не только экономическим, но и дружеским, ведь мы — два православных народа. Я считаю неправильным [шагом Евросоюза] шантажировать столь малое государство, как наше. Это негативно отразится и на двусторонних отношениях, и на нашей экономике, учитывая, что Черногория и Россия успешно сотрудничали в сфере туризма. Я считаю это решение неуместным и лично не согласен с заявлением господина Радуловича.
Глава МИД Черногории также заявил, что «Евросоюз стратегически важнее России»: если исходить из показателей товарообмена, РФ не представляет для Подгорицы значительного интереса. По данным Радуловича, товарооборот с ЕС составлял 1,4 млрд евро, в то время как с Россией — всего 11 миллионов, то есть в сто раз меньше. На Ваш взгляд, является ли всё это аргументом в пользу того, что отношения с Россией не приоритетны для черногорской экономики?
Я лично считаю Россию стратегическим партнером, однако понимаю, что товарооборот с Евросоюзом значительно больше. Это бесспорно, ведь ЕС географически к нам ближе. Я никогда не выступал против Европейского союза и, конечно, не выступал против России. Не все сводится к капиталу и деньгам. Необходимо отдавать себе отчет и быть осторожными, ценить то, что Россия на протяжении всей истории много помогала Черногории, православным народам и сербскому — в частности.
Я помню завет Святого Петра Цетинского, который в своем завещании указал: «Проклят будет тот, кто хотя бы помыслит отступиться от покровительства и надежды на единородную и единоверную Россию». Об этом необходимо помнить. Мы — маленькая страна: в этом большая проблема. Потому я и выступал против отделения от Сербии, ведь если вы — малое государство, то становитесь легкой добычей для всех.
В 2006 году в Подгорице был инициирован референдум о выходе Черногории из Государственного союза с Сербией. Процедура была организована со множеством нарушений, однако по ее итогам было объявлено, что за независимость проголосовали 55,5% населения.
Я понимаю, что Черногории необходимо мыслить стратегически, но все же нужно быть весьма осторожными. Ведь Россия для нас — дружественная страна, а русские — братский народ, и это следует уважать. К моему сожалению, и, как вам известно, в свое время Россия солидно профинансировала черногорскую независимость, и у нас были причины обижаться — но мы не обижались, ведь отдавали себе отчет, что в Москве тогда не понимали политической ситуации в Черногории.
Подробнее: Москва не поддержала бы «развод» Белграда и Подгорицы, если бы Сербию в 2006 году возглавлял Вучич
Необходимо также учитывать, что, согласно статистике, прибыль от туризма составляет 27% бюджета Черногории. По данным нашей туристической организации, 50% доходов страны от этой отрасли приходится на Будву. Поэтому нам столь важно восстановить отношения с Россией. К этому мы стремимся и пытаемся сделать все возможное, несмотря на то, что мы (муниципальные власти — прим. авт.) не в том положении, чтобы вести официальные переговоры с РФ. Я бы попросил и наших членов правительства во главе с премьер-министром [Здравко] Кривокапичем, и президента Владимира Путина посмотреть на эти санкции под другим углом.
Понимаю, что российский президент вполне справедливо был задет этим решением. Но дело в том, что на черногорском побережье и в Бока-Которском заливе, в основном, проживает сербский народ. И прекращение прямого авиасообщения — это удар именно по сербам в Которской бухте, ведь мы живем исключительно за счет туризма. Это моя просьба и как главы муниципалитета, и личная — как Марко Царевича. Я надеюсь, что к следующему сезону или ранее будет найдено какое-то решение, и рейсы в Тиват и Подгорицу возобновят.
К каким последствиям в этом году привело отсутствие рейсов из России?
По моим данным, сезон однозначно оказался на треть менее успешным. Мы ценим всех гостей, вне зависимости от того, откуда они приезжают. Но важно подчеркнуть, что туристы из России высоко платежеспособны: они тратят много денег, владеют множеством объектов недвижимости, живут здесь, отдают детей в наши школы. Потому я считаю, что это негативно сказалось и на российских гражданах, которые здесь проживают и являются нашими друзьями. Они жалуются, что у них возникло множество проблем, ведь им необходимо добираться в свои российские города через Белград. Так что я надеюсь на скорейшую нормализацию отношений.
Планирует ли муниципалитет Будва развивать отношения с российскими городами, есть ли идеи о побратимстве?
Безусловно, это было в наших планах на ближайшее время, и от этих проектов мы не отказываемся. Надеюсь, что вскоре придёт время, когда мы сможем свободно обмениваться визитами, и для меня станет честью установить побратимство с городами, которые будут в этом также заинтересованы.
Режим Джукановича лишил оппонентов возможности подготовить квалифицированные кадры
Президент Черногории Мило Джуканович, как и его Демократическая партия социалистов, регулярно выступает с публичной критикой России и Сербии. Однако, большинство жителей страны не разделяет его позиции, что мы и увидели по итогам парламентских выборов 2020 года. Почему же отстранение ДПС и её лидера Джукановича от реальных рычагов власти происходит столь медленно? Кто тормозит этот процесс?
Необходимо понимать, что ДПС была у власти 30 лет и готовилась к тому дню, когда потеряет власть. Ведь согласно существующим в Черногории законам, сменить Джукановича по установленной процедуре практически невозможно. Потому процесс движется медленно. Реальным препятствием является и то, что представители стран Запада требуют уважения процедур при смене тех, кто заблаговременно сделал себя «несменяемым».
К примеру, чтобы заменить людей на высших руководящих постах в прокуратуре, необходимы кадры со стажем от 15 лет и чрезвычайно высокие характеристики. Их не может получить никто из [бывшей] оппозиции, подобным конкурсным требованиям соответствуют только лица из предыдущего правительства. Господа из Евросоюза этого не понимают, и мы страшно разочарованы, ведь здесь Джуканович определенно и далее сохраняет власть: пусть и не формально, но по сути.
У нас власть полностью не сменилась. На этот медленный процесс уйдут годы, — а всё почему? Потому что таким образом среди наших избирателей и среди нас — тех, кто победил на выборах, — провоцируется рост недовольства. Граждане начинают вопрошать: «Правительство сменили, почему же вы сейчас ничего не делаете?». А мы ничего не можем поделать: ведь таковы процедуры, прописанные в законах, и мы должны их уважать. Это нас тормозит и реально вызывает недовольство народа.
Как в кабинете министров оказались люди, лояльные ДПС? Почему правительство, несмотря на имеющиеся на то полномочия, не сменило «партийных бойцов» ДПС даже в школах?
Нас, сербов, в государственных институтах было всего 3%, и это неминуемо: у нас нет адекватных кандидатов, нет «системных» людей, профессионалов — все они из ДПС. У нас есть определенное количество кадров, но этого слишком мало, чтобы перехватить рычаги власти на государственном уровне.
Необходимы десятки тысяч чиновников и специалистов с опытом и характеристиками, которых у нас нет, что является огромной проблемой. Это было частью подхода ДПС: не включать оппозицию в «систему», чтобы у нас не было возможности ее изучить и мы были не в состоянии перенять управление страной. Было сделано все для того, чтобы осложнить функционирование новой власти.
Как можно решить эту проблему? Есть ли выход из сложившейся ситуации?
Это по сути ловушка, которая требует более энергичных действий правительства. После того, как я возглавил муниципалитет Будва, я сменил всех, кого мог: скажу откровенно, иногда даже в нарушение законодательства. Речь идет не об уголовных, а об отдельных процедурных нарушениях. Но я оценил, что правильнее сменить некоторых людей из ДПС: оставшись, они чинили бы препятствия. Потом эти люди выиграют в суде.
Мои решения аннулировал Административный суд в Подгорице, а я вновь принял идентичные, — но вот что главное: я поставил наших людей, и мы начали работу. По этой же модели, я думаю, должно было действовать и правительство, несмотря на давление со стороны представителей стран Запада. Но Черногории далеко до демократии, и мы вынуждены срезать путь. Необходимо энергичнее бороться с людьми, которые саботируют работу нового правительства.
Как оказалось возможным такое, что полиция задерживает коррупционеров и преступников и затем отпускает их на свободу? Недавно была арестована крупная партия наркотиков, но судья просто отпустил задержанного, который оказался его кумом.
Подробнее: Подозреваемые в обороте рекордной партии кокаина черногорцы остались на свободе: судья оказался их кумом
Это иллюстрирует то, какой была власть последние 30 лет: она открыто занималась коррупционной деятельностью. И эта партия контрабанды принадлежит человеку, у которого есть защита со стороны государства: или через судебную систему, или через полицию. Здесь это практически легализовано: настолько огромные масштабы оно приобрело. Это — огромная слабость [государственного аппарата]. Потому-то граждане и голосовали против всего подобного: ведь стало понятно, что мы достигли дна.
В одном из эфиров на местном ТВ вы заявили, что вините не премьер-министра Кривокапича, но того, кто привел его на эту должность. Кто ввел Кривокапича в политику, и почему он справляется не лучшим образом?
Я познакомился со Здравко Кривокапичем по просьбе Андрии Мандича. Он мне его порекомендовал, и с его подачи я сопровождал Кривокапича в предвыборной кампании. Я это сделал с наилучшими намерениями, уважая решения своей партии и полагая, что его кандидатура была оценена лучшим из возможных способов.
Господин Кривокапич неплохой человек. Проблема в том, что он был профессором, который совершенно не был включен в «систему», не знал её, — и это нормально. Но занять столь важную должность для этого человека было большим риском.
Я говорил господину Кривокапичу это и лично, ведь я заинтересован в том, чтобы он был успешен. Он один из лучших, и он — часть моей команды. Но у меня были опасения, ведь я знал, что если у человека нет знаний, то заблуждения и промахи неминуемы. Его приход на столь значимую должность может обернуться серьезным ущербом не только для него самого, но и для всех: ведь это [иметтся в виду политический кризис] не обещает большого успеха [всей бывшей оппозиции]. А мы стремимся к успеху, мы хотим перемен.
Во всяком случае, Кривокапич человек верующий, как и я. Церковь настаивала на его кандидатуре, и поэтому наши лидеры дали согласие. Я в этом не участвовал, я не имел возможности получше узнать кандидатов и принимать подобные решения. Если бы решение принимал я, всё было бы иначе.
Сам Здравко Кривокапич говорил однажды, что он пошел в политику благодаря бизнесмену и филантропу Миодрагу Давидовичу…
Я не знаю всей правды. Слышал об этом из СМИ так же, как и вы. Давидович говорил, что они с Кривокапичем друзья, что он ввел его в политику, — а Кривокапич потом заявлял, что «он его однажды встретил в студенческие годы и что они не так близки». Я не знаю и не хочу заниматься спекуляциями.
Что касается господина Кривокапича, его главным куратором были Сербская православная церковь и покойный митрополит Амфилохий со священством, и на его счет они пребывали в согласии с нашими лидерами, господами Мандичем, Кнежевичем и Медоевичем.
Подробнее о том, что такой Миодраг Давидович, читайте в материале Игоря Дамьяновича
Как получилось, что Андрия Мандич уступил Кривокапичу первое место, а тот вышел из коалиции, которую позднее подверг нападкам и обвинениям? Некоторые говорят, что он предал завет митрополита Амфилохия, ведь базовый договор правительства Черногории с СПЦ все еще не подписан.
Ничего из того, о чем шла речь в нашей предвыборной кампании: подписание базового договора, очистка избирательных списков от «мертвых душ», перепись населения (жизненно важная для нас, черногорских сербов), нормализация отношений с Сербией, отказ от антироссийских санкций — не было сделано. Напротив, были даже введены санкции против Белоруссии. Я чрезвычайно обеспокоен и недоволен тем, что ничего так и не было реализовано.
Читайте также: Лидер черногорского «ДемФронта» Андрия Мандич: Премьер-министр предал ожидания народа, следуя инструкциям посольств Запада
В одном из интервью Здравко Кривокапич заявил, что правительство, в которое бы вошли лидеры Демократического фронта, «не было бы принято международным сообществом». Упомянул он и то, что не поедет на интронизацию нового черногорского митрополита Иоанникия в Цетине, «поскольку обещал это иностранным послам». Является ли этот иностранный фактор решающим в контексте невыполнения обещаний?
Возможно. Мне известно, что послы стран Запада имеют огромное влияние на наше правительство. Я и ранее говорил, что этому необходимо противостоять. Необходимо разговаривать с представителями всех посольств. Нам нужна помощь, — но такая, которая бы шла нам на пользу, а не вредила.
Почему влияние иностранных посольств является решающим фактором?
Это следует спрашивать у правительства. Черногория и стратегически, и географически очень важна на Балканах. Вы видели, какое давление оказывалось [на нас] по вопросу вступления в НАТО. Это все направлено в конечном счете против России. Все бывшие республики Югославии входят в альянс, кроме Сербии и Боснии — благодаря позиции Республики Сербской (руководство сербского энтитета БиГ заблокировало вступление страны в НАТО — прим. авт.). Надеюсь, в России это понимают.
По Вашему мнению, какую политику в Черногории и регионе проводила Россия? Какие ошибки были допущены и какие уроки следует извлечь из данного опыта?
В 2000-х у власти был Владимир Путин, и мы были изумлены его управлением. Я действительно люблю и уважаю господина Путина и его работу. Но, очевидно, его [тогда] не интересовал сербский народ, не интересовала Черногория, ведь он нас оставил Джукановичу. Более того, тогда господин Шойгу принёс 300 миллионов инвестиций и таким образом фактически профинансировал независимость Черногории. А она в итоге вступила в НАТО…
В 2006-2008 годах, после провозглашения Черногорией независимости, Джуканович, вероятно, договорился с Владимиром Путиным, и из России сюда зашел огромный капитал, миллиарды. Лично я считаю, что Джуканович обманул президента Путина.
Черногория — маленькая страна, которая не заботила Владимира Путина. Но в результате вновь страдаем мы, сербы. То, что происходит, плохо отражается на наших отношениях, которые на протяжении истории были прекрасными и дружескими. Я думаю, что оценка ситуации со стороны Российской Федерации могла быть намного лучше, просто в Москве не обладали качественными разведданными о реальной ситуации на месте.
И сегодня мне жаль, что из-за профинансированной Россией черногорской независимости болит голова у нас, а не у России, — ведь мы слишком малы. Я не поддерживал вступление Черногории в Альянс. Зачем нам вступление в НАТО, если у нас и так было соглашение о партнерском сотрудничестве?
С точки зрения ЕС, это [было] хорошее решение, но, учитывая наши интересы и историю, я считаю, что Черногории, как и Сербии и Республике Сербской, стоило бы сохранить военный нейтралитет. На эти страны оказывается огромное давление, ведь Евросоюз шантажирует их оказанием — или неоказанием — помощи. Вступление в Европейский союз экономически выгодно, но в ЕС сейчас множество проблем. Великобритания, которая стояла у его истоков, вышла из его состава. Это тонущий корабль. Но и предыдущее, и новое правительство однозначно заявляют, что евроинтеграция Черногории является стратегическим приоритетом. Остается только наблюдать, что из этого выйдет.
Что нужно сделать России, чтобы вернуть свое влияние и исправить ошибки?
Экономика — лучший рычаг влияния. [Надо] создать условия для экономического сотрудничества и с помощью работы и бизнеса выстраивать дружбу и близкое взаимодействие. Я считаю это единственным способом. Черногория уже входит в НАТО — это неоспоримый факт, и это будет трудно изменить. Необходимо, чтобы и наше правительство настаивало [на экономическом сотрудничестве], создавало контакты. Это живой процесс: нужно разговаривать, нужно работать, нужно лоббировать. Мы, обычные люди без значительного влияния, можем только утверждать, что необходимо больше работать и демонстрировать готовность к кооперации, чем сейчас.
Власти Черногории спровоцировали масштабный кризис у соседей
Резолюция об осуждении «геноцида» в Сребренице, принятая парламентом Черногории 17 июня, послужила увертюрой к глубочайшему кризису в Боснии, где после этого уже бывший Высокий представитель в БиГ Валентин Инцко запретил отрицание «геноцида» на законодательном уровне.
Можно ли назвать действия черногорской власти, как и решение Инцко, инструментами, направленными против сербского фактора в регионе и непосредственно Сербии?
Здесь на протяжении истории всегда оказывалось давление на сербский народ, который был самым сильным и практически триста лет управлял всеми Балканами. Сейчас сербское население сократилось, практически исчезло в Хорватии, в Косово. В Боснии и Герцеговине Республика Сербская является всего лишь энтитетом, а в Черногории всё направлено против нас, сербов, [здесь хотят] чтобы наш народ здесь попросту исчез.
Это — [целая] стратегия, и мы должны отдавать себе в этом отчет. Это предупреждение не только для нас, но и для всех лидеров православных народов, включая Россию. И потому нам необходимо укреплять связи, а не останавливать авиасообщение: заниматься вещами более важными, нежели сиюминутные политические отношения. Православным народам необходимо сплотиться. Они под ударом везде: и в мире, и здесь, на Балканах.
Надеюсь, что наступит время, когда Россия выступит лидером и будет связывать и объединять православные народы. Нам необходима её помощь, ведь на этих территориях мы оказались под огромным давлением других народов, исповедующих другие религии, и не можем функционировать. Мы постепенно исчезаем.
Уже некоторое время представители партии «Демократическая Черногория» в муниципальных органах власти саботируют вашу работу. Это месть «Демократическому фронту» за справедливую критику на уровне страны, — например, той же резолюции о Сребренице?
Это им одним известно. Мне непонятно то, что они делают: это и бессмысленно, и противоречит ожиданиям граждан. Мы взяли на себя обязательство работать в интересах населения. Не знаю, видят ли они в этом какой-либо политический интерес и пользу, но я считаю, что они ошибаются.
Что стоит за этой обструкцией?
«Демократический фронт» в Черногории — единственная патриотическая политсила, которая защищает Сербскую церковь и сербский народ. Как мы видим, задача «Демократов» и всех других партий — разрушение «Демфронта». И это происходит. На черногорском побережье, например, в Герцег-Нови, «ДФ» нанесен серьезный урон.
Ту же ситуацию наблюдаем и в Тивате, и в Которе, и в Баре, и в Улцине. Только здесь, в Будве, «Демократический фронт» успешен. Под моим руководством — и не только под моим (центрального руководства [«ДФ»] и людей, которых я собрал) — мы наиболее успешны. И это наибольшая проблема для тех, кто задался целью нас уничтожить.
Поэтому нас бойкотируют, подвергают обструкции и практически не дают возможности работать. К их сожалению и к нашему счастью, Будва нормально функционирует. Бюджет — стабилен, мы руководим городом вопреки трудным условиям. Против нас ведут грязную медиакампанию, пользуясь тем, что у нас нет ни СМИ, ни интернет-порталов, которые бы говорили правду. У них же все [эти информационные ресурсы] есть, и финансируются они уж не знаю из каких кругов. В СМИ распространяют ложь и обо мне лично, и о «Демократическом фронте» с целью уничтожения.
Как вышло, что во время интронизации митрополита в Цетине священство было в большей опасности, нежели даже в Косово в послевоенный период?
Подробнее о том, как проходило возведение Иоанникия в сан черногорского митрополита, читайте в материале «Черногория: интронизация с эскалацией»
Правительство во главе с господином Кривокапичем и глава МВД, по моему личному мнению, должны были действовать превентивно. Зная, как организуют подобные протесты, представляющие огромный риск, следовало еще за несколько дней до церемонии направить в Цетине адекватные силы, которые бы предотвратили любое насилие.
Никто не запрещает господам из оппозиции протестовать. Им известно, как организуются протесты: устроителям необходимо подать заявление, и они должны нести ответственность за митинги. Это одна сторона вопроса. Но если кто-то пытается помешать СПЦ проводить обряды, которые она проводила веками, — это уже другое дело.
Недопустимо вопреки закону, вопреки Конституции так насильственно препятствовать интронизации нашего митрополита Иоанникия. Джуканович надеялся, что большое число лояльных ему людей внутри системы откажутся подчиняться Кривокапичу, что ему удастся не допустить прибытия владыки Иоанникия в Цетине и что он сорвёт интронизацию. К счастью, это ему не удалось. Государство отреагировало позднее, когда люди противозаконно заблокировали магистрали, воздвигли баррикады. Только тогда власти приступили к расчистке.
Но не было предпринято никаких превентивных мер, чтобы этого не случилось. Поначалу премьер и правительство затаились, — но в итоге набрались храбрости и дали интронизации состояться. Проблемы можно решать умнее. Если надо вывести полицию, — сделайте это заблаговременно, чтобы снизить риск, а не доводите до того, что нашему митрополиту пришлось вертолетом добираться в свой храм. Уже на следующий день, как и в дальнейшем, он посещал Храм Святого Петра Цетинского спокойно, без протестов.
Всё это было попыткой политической дестабилизации Черногории, — ведь только в этом Джуканович видит своё спасение. Убежден, что это — его последние конвульсии и он ушёл в прошлое. Надеюсь, правительство поймет, что необходимо быстрее и продуманнее предпринимать действия по отстранению Демократической партии социалистов от власти.