В предыдущей статье о четырех измерениях Балканского региона мы отмечали, что после распада Варшавского пакта и разрушения Югославии полуостров стал доступен для внешних игроков и оказался в сфере влияния НАТО и ЕС. В этих условиях он стал ареной противостояния Германии и Турции, которое уже пустило глубокие корни и в последние годы наиболее ярко проявило себя в Боснии и Герцеговине (БиГ).
Боснийская арена соперничества
Если говорить о Турции, то ее торгово-экономическая активность отставала от политического сближения и военно-технической помощи. С 1994 по 2014 год Турция занимала лишь 12 место по инвестициям в БиГ. Развитию торгово-экономических отношений поспособствовали подписание соглашения о свободной торговле в 2002 году и устранение всех таможенных пошлин в 2007 году.
Соглашение о свободной торговле между Германией и БиГ вступило в силу позднее – в 2015 году. Однако сейчас торговый оборот между ними в три раза превышает аналогичный показатель с Турцией. Германия является одним из крупнейших инвесторов (немецкий бизнес сфокусирован на вопросах возобновляемых источников энергии), а также экспортером автомобильных деталей, стройматериалов, цемента, различного сырья, алюминия, а также молочных изделий.
Анализируя главные статьи экспорта Германии и Турции в БиГ, турецкие авторы отмечают, что они (в основном) совпадают. Это транспортные средства, текстиль, машины и оборудование. Турции удается обойти Германию только по поставкам одежды и аксессуаров, а также по овощам и фруктам. Впрочем, она также поставляет в БиГ текстиль, электрические машины и пластику.
В ближайшие годы эксперты прогнозируют рост конкуренции между Германией и Турцией за рынок БиГ. Пока в гонке лидирует Германия: в 2015 году она стала главным партнером БиГ по экспорту, опередив Италию, Хорватию, Сербию, Словению и Турцию (которая с долей 3,9% заняла лишь 7-е место). То же самое и в ситуации с импортом в БиГ: Германия – лидер, за ней следуют Италия, Сербия, Хорватия и Китай. Турция с долей 4,1% на 8-м месте.
Причина отставания Турции, возможно, заключается в том, что для турецких бизнесменов боснийский рынок является небольшим и недостаточно привлекательным, хотя культурно-историческая близость Турции и БиГ облегчает развитие деловых контактов. Впрочем, активность Германии нейтрализует и это преимущество.
ФРГ имеет в Сараево представительство своей организации по международному сообществу с 1993 года, одной из главных его задач является обучение немецкому языку местных жителей и отправка квалифицированной рабочей силы в Германию. Турецкие аналитики отмечают наличие культурных «симпатий» у боснийцев к немцам, а немецкий язык по своей популярности в школах опережает английский (в Боснии и Герцеговине школьникам для изучения предлагаются турецкий, арабский или немецкий языки). И даже на фоне того, что изучающих немецкий в 40 раз больше, чем тех, кто учит турецкий, сам факт нахождения в списке турецкого языка «сильно беспокоит немцев». Отметим, что в Сараево с 2013 года располагается и офис Германской службы академических обменов.
Стоит отметить, что указанные тенденции активности Германии и Турции в Боснии и Герцеговине, по данным турецких аналитиков, характерны также и в отношении Албании.
Берлин начинает и выигрывает
Что касается многосторонних отношений, то здесь Германия снова демонстрирует инициативность. Об этом, к примеру, свидетельствует ее готовность выступить посредником между Евросоюзом и балканскими государствами в рамках так называемого «Берлинского процесса».
«Берлинский процесс» был запущен 28 августа 2014 года канцлером Германии Ангелой Меркель и на тот момент министром иностранных дел Франком-Вальтером Штайнмайеромна конференции «Западные Балканы и ЕС», проходившей в столице Германии. В ежегодных встречах «Берлинского процесса» участвуют премьер-министры и главы МИД шести балканских стран-кандидатов и потенциальных кандидатов на вступление в ЕС (Сербии, Черногории, БиГ, Македонии, Албании и самопровозглашенной республики Косово), представители стран-членов Евросоюза (Словении, Хорватии, Германии, Австрии, Франции, Италии, Великобритании), а также Европейской Комиссии и международных финансовых институтов. Представленные страны Европы являются основными торговыми партнерами балканских государств: так,76% торгово-экономических связей в регионе приходятся на ЕС, объем торговли между ними в 2016 году составил €44 млрд.
Основными целями «Берлинского процесса» сталиподдержание, стимулирование и углубление регионального сотрудничества, смягчение противоречий между странами, урегулирование двусторонних споров и примирение, внутрирегиональное взаимодействие, повышение стабильности, рост благосостояния населения и устойчивое экономическое развитие, сглаживание неравномерности в развитии балканских стран. Особое внимание намечалось уделить развитию энергетики, инфраструктурной и транспортной сети региона для объединения с трансъевропейской транспортной сетью, а также программам молодежного обмена и взаимодействия. С учетом нестабильности региона «Берлинский процесс» был инициирован также из соображений стратегической безопасности ЕС.
На «Берлинском процессе» удалось достигнуть соглашения о спорной территории Суторинамежду Черногорией и Боснией и Герцеговиной. Процесс позволил учредить новые институты и механизмы, способствующие повышению доверия между государствами. Вместе с тем, в широком плане заметного и устойчивого прогресса достичь пока не удалось: реализация соглашений и обязательств выполняется медленно, подготовка саммитов ведется недостаточно прозрачно, а единой стратегии действий нет.
После первой «берлинской встречи» конференции на высоком уровне состоялись в Вене (2015), в Париже (2016), в Триесте (2017) и а Лондоне (2018). На саммите в Вене было принято решение реализовать ряд совместных инфраструктурных, транспортных и энергетических проектов. Была также подчеркнута необходимость более активного вовлечения в европейский дискурс гражданского общества и молодежи стран Балканского полуострова. В центре повестки дня на саммите в Париже находились вопросы регионального сотрудничества и экономического роста, проблемы изменения климата и окружающей среды, а также инфраструктурные проекты. На саммите в Триесте лидеры договорились создать региональную экономическую зону и подписали общий документ по транспорту. На лондонской встрече обсуждались вопросы транспортной, информационной и коммуникационной инфраструктур, экономического роста в регионе, вопросы безопасности и миграции из Ближнего Востока и Северной Африки.
Учитывая близящийся конец срока действия инициативы, 31 мая 2017 года министр иностранных дел ФРГ Зигмар Габриэль объявил новую программу — «Берлин плюс». Она предполагает сокращение экономического разрыва Балкан со странами ЕС и трансформацию территории в развивающееся экономическое пространство, а в будущем — в сплоченный регион, готовый к процессам евроинтеграции. Предполагается, что инициатива дополнит уже выработанные процедуры и механизмы сотрудничества и конкретизирует цели для оказания помощи в интеграции.
Таким образом, в двусторонних торгово-экономических отношениях с Балканскими странами Германия занимает опережающее по сравнению с Турцией положение. Видимо, это и является причиной большего интереса к немецкому языку в Боснии и Герцеговине (близкой к Турции в культурно-историческом отношении), что при других обстоятельствах могло бы показаться неожиданным.
Балканы – только инструмент противостояния
Евроатлантические устремления балканских стран поддерживают и Германия, и Турция. Но делают это они параллельно, поскольку каждый исходит из собственных национальных интересов. Так, единственным форумом, в котором участвовали оба государства, был Пакт стабильности для Юго-Восточной Европы, но и он просуществовал лишь с 1999 по 2008 год.
Турция стала членом Процесса министров обороны Юго-Восточной Европы и Процесса сотрудничества в Юго-Восточной Европе, созданных в 1996 году, в которых не участвовала Германия. При этом Турция (балканская страна, союзник по НАТО и кандидат в члены ЕС) парадоксальным образом оказалась не вовлечена в «Берлинский процесс». Совершенно очевидно, что, поступая так, Германия дает понять, что не видит Турцию не только европейской и даже балканской страной, но и в будущем членом ЕС.
Закономерно, что Турция рассматривает Германию главным противником своего членства в ЕС и что считает ее внешней по отношению к Балканам страной, чье участие в чисто балканских инициативах (скажем, в Процессе сотрудничества в Юго-Восточной Европе) не вполне обоснованно. В целом, данный подход отвечает политике Турецкой Республики, выработанной еще в конце 1920-начале 1930-х годов. Она гласит, что балканские страны должны решать свои проблемы сами, максимально ограничивая влияние и участие внешних игроков.
Особенность Балкан для Турции состоит в том, что полуостров был не только одним из регионов формирования турецкого народа. Историческое присутствие и географическая принадлежность к Балканам, по мнению Турции, делает ее европейской страной, а ее устремления к членству в ЕС – легитимными.
Соперничество двух стран по Балканам происходит повсеместно. В свое время Германия настаивала на том, чтобы Управление Высокого представителя в Боснии и Герцеговине перешло под контроль ЕС. Турция тогда выступила против этого. Впоследствии Анкара настаивала на вступлении Боснии и Герцеговины в НАТО. Тогда Берлин отплатил тем же, наложив вето. Все потому, что Германия играет в НАТО второстепенную роль, и членство Балканских стран в альянсе не прибавляет, а скорее ослабляет значение и роль Берлина в регионе. Каждый же шаг стран Балкан в сторону ЕС, в котором уже доминирует Германия, но отсутствует Турция, уменьшает влияние Анкары.
Наконец балканские страны, участвуя во множестве инициированных извне и различающихся по своим целям балканских форумах, отчетливо показывают свою разделенную, двойственную идентичность, неоднородность и промежуточность, о чем мы уже писали ранее.
«Сколько останется от Балкан балканскому народу», как гласит старая пословица, остается неясным.
Впрочем, подобное положение может открыть перед Россией новые возможности.
Ильгар Мамедов,
канд. ист. н., старший научный сотрудник Отдела современной истории стран Института славяноведения РАН