В исламском сообществе Боснии и Герцеговины, объединяющем мусульман не только самой Боснии, но и Сербии, Хорватии, Черногории, Словении, Венгрии, а также небольшие эмигрантские уммы Европы, Америки и даже Австралии, – без перемен. У руля остался сторонник «евроислама» муфтий Хусейн Кавазович. Его главного оппонента из Сербии, эксцентричного Муамера Зукорлича, ожидаемо «прокатили», подспудно обвинив в желании поставить балканских славян-мусульман под контроль Белграда.
Почему Белград рейс-уль-улему стал не мил
Исламское сообщество БиГ – это наследие Австро-Венгерской монархии, созданное в 80-е годы XIXвека администрацией Габсбургов, чтобы через духовных лидеров управлять большой общиной славян-мусульман, доставшейся Вене по наследству от Османской империи. Тогда штаб-квартирой этой организации, что вполне логично, было Сараево. Однако после краха империи и присоединения находившихся под ее началом славянских земель к Югославии в одной стране невольно образовались два органа, регламентировавших духовное бытие местных мусульман. Один, собственно, в Сараево, чья юрисдикция распространялась на Боснию и Герцеговину, Славонию, Далмацию, Хорватию и Словению. Другой, располагавшийся в столичном Белграде, контролировал Сербию, Македонию и Черногорию. К 1930 году королевская власть решила «слить» их в один, с центром в Белграде (хотя появился еще один, «дублирующий» с центром в Скопье), где организация базировалась даже при коммунистах, вплоть до провозглашения независимости БиГ.
По сути находиться и дальше в некогда столичном Белграде администрации исламского сообщества ничего не мешало. Тем паче, что и в самой Югославии (точнее, того, что от нее осталось – Санджаке, Прешевской долине, Косово и Черногории) мусульман хватало (опять же отказываться от боснийских и хорватских единоверцев никто не заставлял). Но новые времена открывали новые занимательные перспективы. Потому организация променяла тогда еще мирный город на раздираемое войной Сараево. И получилось так, что благодаря этому укрепилась и приросла.
В 1993 году исламское сообщество возглавил довольно активный и амбициозный «эфенди» (так, перефразировав традиционное турецкое обращение к знати, на Балканах называют мусульманских духовных учителей и лидеров) Мустафа Церич.
Он сразу же был призван близким ему по духу идеологом бошнякского сепаратизма и бошнякской нации как таковой, первым президентом БиГ Алией Изетбеговичем к себе в помощники. Церичу предлагалось взять на себя духовную составляющую боснийского «нацбилдинга». Что и понятно: на момент провозглашения независимости самоидентификация боснийских мусульман была выражена слабо, многие из них считали себя югославами, сербами и хорватами, и даже сам этноним бошняк не был придуман – за его появление опять же следует благодарить Изетбеговича и окружение. Сам Алия, будучи убежденным панисламистом, тем не менее не чурался банального национализма, когда это было выгодно, в частности, для того, чтобы доказать, что бошняки – это совсем не сербы и хорваты. Для чего пригодилась и изначально вполне себе христианская гербовая лилия боснийской династии Котроманичей, которая, правда, без короны, стала символом независимой БиГ (в результате сербы Боснии считают эту символику экстремистской и оскорбительной, поскольку под ней сепаратисты массово совершали убийства, поэтому после заключения Дейтона западные кураторы придумали стране новый флаг со звездами).
Церич взялся за новое дело с жаром, причем по накалу его публичные выступления порой даже превышали аналогичные высказывания не менее радикального, но хитрого и осторожного Изетбеговича:
«Мусульмане обязаны нападать на неверных даже если те на них не нападают, — писал эфенди в журнале ”Исламская мысль”. – А лидер мусульманской страны должен раз или два раза в год отправлять на немусульманскую территорию военную экспедицию».
Также Церич как заправский политик повсюду утверждал, что БиГ должна быть моноэтническим государством бошняков на том лишь основании, что у сербов и хорватов свои государства уже есть. После Дейтона он даже баллотировался в члены боснийского Президиума от бошнякской общины, но не прошел, зато возглавил Всемирный бошнякский конгресс, которым руководит и по сей день.
Так, в условиях войны, а также тотальной пропаганды «сербской агрессии» и «борьбы за независимость» Изетбеговичу и Церичу удалось консолидировать до этого атомизированных бошняков в единую нацию и силу, для которой ислам (как католичество для хорватов и православие для сербов) стал частью национально-религиозной идентичности. Заодно и основательно промыли мозги вчерашним атеистам и коммунистам при помощи разномастных радикалов, приехавших в БиГ из стран Северной Африки, Ближнего Востока и даже Ирана в качестве моджахедов и вероучителей. На фоне этого, а также щедрых финансовых вливаний от саудитов и арабских шейхов единоверцам в том числе на строительство мечетей и даже поощрения ношения хиджабов женщинами позиции исламского сообщества серьезно укрепились.
Мустафа Церич призывает моджахедов из арабского мира на войну в Боснию:
На сегодня исламское сообщество БиГ – это крупная структура, имитирующая государственную: ее лидер носит титул рейс-уль-улема, избирается на семилетний срок тайным голосованием представителей боснийских мусульманских общин, духовных лидеров и богословов с возможностью быть переизбранным на второй срок (не более), при нем действует своего рода «президентский совет» — Вече муфтиев; также имеется свое правительство – Риясет, «парламент» — Собор, и Уставной суд.
Как бьет клюв голубя мира
С 2012 года, когда срок Церича подошел к концу, а его радикальность (несмотря на то, что он вошел в Комитет борцов с отрицанием Холокоста, стал консультантом Фонда Тони Блэра и подписантом письма исламских богословов к лидерам «христианских» стран с призывом к миру и диалогу) была совсем не ко двору, ему нашли идеологическую замену. В лице муфтия Тузлы Хусейна Кавазовича.
И тут невольно задумаешься над тем, кто на самом деле управляет Боснией, поскольку Кавазовича назвать продолжателем дела Церича можно назвать только с оговоркой: «дело одно, а методы разные». При том, что методы эфенди Хусейна полностью отвечают пожеланиям нынешних западных покровителей боснийского проекта.
То что Церич – это представитель ведущей политической силы БиГ, Партии демократического действия (ПДД) Алии Изетбеговича, которую после смерти оного возглавил его сын – Бакир Изетбегович, в Боснии ни для кого не секрет. При этом Кавазовича политически ангажированным уже не назовешь, во всяком случае он последовательно держится в стороне от боснийской внутриполитической повестки и автономен от сараевской политической элиты, изначально заявив курс «религия вне политики» (функцию надзора над имамами со стороны ПДД теперь выполняет активист это партии, спикер Собора исламского сообщества Сафет Софтич).
Кавазовичу удалось отчасти разгрести те авгиевые конюшни, что оставил после себя его преемник. То есть упорядочить догматы, на которых базируется деятельность исламского сообщества; провозгласить курс на традиционный «европейский ислам», отказавшись от насаждавшихся долгие годы заезжими деятелями и эмиссарами различных шейхов радикальных исламистских течений; подчинить многочисленные уммы единому центру, а также составить список местных экстремистских ячеек, по которым начали работать местные и европейские спецслужбы. Не удивительно, что после такого рейс-уль-улем был объявлен врагом представителями известной запрещенной в России террористической организации.
Хусейна Кавазовича принимают в Брюсселе как высокого гостя:
Правда, чего в такой политике больше – собственно политики или личной позиции самого эфенди Хусейна – большой вопрос, поскольку тот, например, неожиданно встал на защиту закрытого салафитского поселения в Горной Маоче и его лидера радикала Нусрета Имамовича. Эта община, куда не пускали чужих, включая представителей власти, была населена бородачами в подвернутых штанах, прошедших войну 90-ых, местные дома были украшены специфическими черными флагами с шахадой, в семьях практиковалось многоженство, а местных женщин подвергали обрезанию….
Нужно заметить, что Хусейн Кавазович в 90-е сам не отсиживался в тылу, возглавляя подразделение со звучными названием «Драконы Боснии», в состав которого вошли многие мусульманские священнослужители. Сам же он тогда получил позывной «Ходжа». Впоследствии будущий рейс-уль-улем был взят в плен и полгода находился в лагере, правда, не сербском, а хорватском, о чем, говоря о его биографии, в последнее время стараются умалчивать. Впрочем, когда сербские войска взяли Сребреницу и Жепу и пошел информационный вброс о еще пяти тысячах расстрелянных на тот момент мусульманах (потом это число выросло до семи-девяти тысяч), Кавазович призвал своих духовных чад брать автомат и идти на передовую, если есть желание мстить. Но не вымещать зло на пленных и мирных сербах, находящихся на подконтрольной Сараево территории.
Впоследствии рейс-уль-улем нередко выступал в роли эдакого голубя мира, когда, например, наносил визиты в католические и православные храмы как в «Божии дома» или выступал вместе с лидерами католиков и православных в совместных «мирных» конференциях, организуемых различными международными фондами. При этом он четко держался за «священную легенду» западных инициаторов дробления Югославии и поглощения Западных Балкан – «геноцид в Сребренице», упоминая оный по поводу и без. Опять-таки вполне в западной парадигме: мы за межэтнический мир и межконфессиональное сотрудничество, но этим упрямым сербам будет не лишним напомнить….
И Кавазович напоминает. Когда в ответ на то, что у Республики Сербской вновь вопреки Дейтонским соглашениям отобрали часть полномочий, а также решением Конституционного суда запретили отмечать День Республики и тогдашний ее президент Милорад Додик пригрозил провести референдум о выходе сербского энтитета из состава БиГ, рейс-уль-улем отозвался собственными угрозами:
«Республика Сербская, на территории которой были совершены геноцид и другие ужасные преступления, должна дистанцироваться от этих преступлений и имен совершивших их преступников. Неуместно испытывать добрую волю и терпение бошняков… Нынешнее руководство РС действует по методу организатора и идеолога вышеупомянутых преступлений Слободана Милошевича, но жизнь показала, что тот был плохим теоретиком и учителем. Конец его карьеры был печален, потому и его нынешние ученики показывают не лучшие результаты. Мы никогда не хотели разделения своей земли (на энтитеты – прим. авт.), но согласились на это, чтобы закончить войну».
«Республика Сербская появилась не из-за доброй воли бошняков, а из-за сопротивления тех, кто не захотел, чтобы Исламская декларация (программный фундаменталистский труд первого лидера БиГ Алии Изетбеговича – прим. авт.) определяла их судьбы, – ответил на это сербский политик БиГ Сташа Кошарац. – Печально, что мы живем в стране, где религиозные лидеры выдают подобные послания».
До этого духовный боснийских мусульман обрушился с критикой на Сербскую православную церковь (если, конечно, это можно назвать критикой):
«Визит Папы Франциска в Сараево укрепил международное положение БиГ и показал бесплотность опасений, что католическая церковь будет поощрять сепаратистскую политику в БиГ, — заявил Кавазович в боснийском парламенте. — К сожалению, у меня нет такого впечатления, когда речь заходит о публичных выступлениях руководителей СПЦ из Белграда. Действительно, они поощряют сербский национализм и способствуют росту напряженности, еще больше усложняя путь к примирению, пониманию и обеспечению лучшей жизни для всех граждан БиГ».
Когда же недавно Нобелевский комитет решил вручить премию по литературе австрийскому писателю, защитнику сербов Петеру Хандке, духовный лидер и тут не промолчал:
«Это оскорбление всех жертв геноцида и других преступлений против человечности в Боснии и Герцеговине, Хорватии и Косово…. Я обращаюсь к лауреатам Нобелевской премии прежних лет, и к самому Нобелевскому комитету с призывом изменить решение и отозвать премию».
В ходе недавних выборов в муниципалитет все той же Сребреницы, которая сейчас находится в составе РС и где мэром стал сербский кандидат, рейс-уль-улем перед началом голосования уже не стеснялся в выражениях:
«Любой, кто может отдать свой голос, любой, кто может зарегистрироваться, любой, кто может не дать влаху (так презрительно бошняки исстари называли сербов) править в Сребренице… Выбирайте — либо каждые четыре года голосовать, подтверждая наш суверенитет, либо каждые тридцать лет лить кровь!».
Впоследствии Кавазович оправдался в СМИ, сказав что называет «влахами», равно как и «балиями» (аналогичное презрительное название, данное сербами мусульманам) всех примитивных и недалеких людей, а любой серб и бошняк, что «по-человечески относится к трагедиям планетарного масштаба», — ему брат (отсыл к сербскому кандидату в мэры Сребреницы Младену Груичичу, отказывающемуся признавать слепленный по технологиям политического пиара «геноцид»). И не извинился. При этом духовный лидер не разу добрым словом или сожалением не упомянул о тысячах сербов, убитых самыми изуверскими способами бошнякскими боевиками Насера Орича в окрестностях Сребреницы.
Зато рейс-уль-улем исправно принимает участие в государственных мероприятиях, ничуть не рефлексируя по поводу того, как это воспринимается сербской общиной БиГ. Например, недавно он возносил молитвы в ходе памятной акции, приуроченной к годовщине боев за гору Ингман, в ходе которой вся территория, на которой проходило празднование, пестрела множеством флагов с лилиями, которые сербы считают оскорбительными.
Бакир Изетбегович и Хусейн Кавазович открывают памятник боевикам сепаратистской Армии БиГ на фоне множества флагов с лилиями:
При этом Хусейн Кавазович призывает быть милосерднее к мигрантам, всячески помогать им и размещать не только в Унско-Санском кантоне на границе с Хорватией, где сейчас сараевские власти разбили временные лагеря, но по всей стране. И это послание также направлено в сторону РС, которая принимать мигрантов из преимущественно мусульманских стран, уже отметившихся погромами и криминалом, не желает. Также духовный лидер публично высказывается за интеграцию БиГ в НАТО, против чего также выступают сербы Боснии.
Вот такая получается «религия вне политики». И, понятное дело, что такой лидер «соседской» конфессии не вызывает никаких симпатий у сербов. Напротив, в ходе недавних выборов рейс-уль-улема БиГ многие сербы делали ставку на главного оппонента Кавазовича – Муамера Зукорлича. Потому как тот – из Сербии. Мало того, многие в БиГ считают его человеком нынешнего сербского президента Александра Вучича.
Почему Савл решил стать Павлом
При этом, что интересно, Зукорлич изначально никогда не был просербским персонажем новейшей сербской истории. Наполовину албанец, наполовину серб-мусульманин (или бошняк) из Рашской области, которую местные мусульмане называют на османский манер Санджак, тот называл себя последователем вышеназванного Мустафы Церича. Дело в том, что после того как последний сбежал из Белграда в Сараево, на территории Сербии остались представители мусульманского духовенства, организовавшиеся в собственный Риасет (административный орган – прим. ред.) с центром в сербской столице. Вполне резонно они решили, что им нет смысла подчиняться духовным структурам соседнего государства. Но одно дело вся Сербия, а совсем другое – упомянутый Санджак, обитатели которого даже умудрились в качестве добровольцев воевать против сербов на территории БиГ, снискав славу наиболее отчаянных и жестоких бойцов, которые, по иронии судьбы, возвращались зализывать раны домой в Сербию. И если по всей Сербии ислам был больше про религию, то в Санджаке – про политику.
Решив получить властные профиты от неповиновения Белграду, санджакли Муамер Зукорлич в 2007 году организовал на своей родной земле Мешихат (что-то аналогичное епархии в православной церкви) Исламского сообщества БиГ. При этом его наставник Церич издал фетву (правовое решение) в отношении сербского Риасета, запретив своим последователям молиться вместе с его представителями. Если продолжать православные аналогии, это схоже с разрывом канонического общения и даже с анафемой. Нужно отметить, что параллельные структуры Риасета и Мешихата действуют в Сербии и по сей день.
Понятное дело, что Зукорлич вел себя под стать своему духовному лидеру: изначально повел борьбу за придание Санджаку особого статуса «трансграничного европейского региона», выступал с резкими заявлениями в отношении сербской истории и даже православных праздников (например, договорился до того, что Никола Тесла перед смертью принял ислам), устроил форменную истерику после того, как сербский парламент признал расстрелы пленных бошнякских боевиков в Сребренице «военным преступлением», но отказался соглашаться с тем, что это «геноцид». И даже сербский паспорт попал под раздачу эпатажного эфенди, который назвал оскорблением тот факт, что в документе указано «сербское гражданство», а не «гражданство государства Сербия», ведь Зукорлич не считает себя сербом.
Муамер Зукорлич рассказывает про то, что Никола Тесла принял ислам перед смертью:
И именно такой человек в 2012 году стал одним из кандидатов в президенты Сербии. Чем вызвал на себя справедливый гнев исламского духовенства, которое, как мы уже выяснили, хоть и не чуждо политики, но все-таки не так откровенно.
Надо отметить, что будучи муфтием, Зукорлич вел довольно экстравагантный образ жизни: ездил в сопровождении автомобильного кортежа, причем номерные знаки и дизайн авто подчеркивали их принадлежность. У него была и есть красавица жена, завсегдатай различных ток-шоу (впрочем, и сам лидер санджакских мусульман не покидает телеэкранов), которая, несмотря на хиджаб, выглядит достаточно гламурно. При этом молва приписывает Муамеру еще двух жен, что, безусловно, не запрещено нормами ислама, но отнюдь не поддерживается в качестве нормы Сербией, гражданином которой он является. Впрочем, Зукорлич имеет еще и паспорт БиГ, но и в этом государстве многоженство официально не разрешено.
Получив богословское образование в Алжире и в Ливане, эфенди решил закрепить статус ученого мужа, причем не только в богословии: сначала основал медресе «Гази Иса Бей», затем Международный университет Нови-Пазара (административная столица Санджака), где стал деканом богословского факультета, а также ректором и президентом вуза. После чего основал уже Бошнякскую академию наук и искусств….
Еще до участия в президентских выборах эфенди Муамер и его сторонники принимали активное участие в политической жизни края, избравшись в составе Бошнякского культурного сообщества (основателем которого стал конечно же сам Зукорлич) в местный Бошнякский национальный совет (БНС). А после муфтий возглавил Бошнякский демократический союз Санджака, переименовав его в Партию справедливости и примирения, благодаря голосам сторонников которой вошел в сербский парламент, в Комитет по образованию.
И парламентская деятельность повлияла на Зукорлича кардинально. Во-первых, его стало практически невозможно увидеть в облачении священнослужителя, его стали чаще замечать на светских мероприятиях в дорогих костюмах с непокрытой головой. Во-вторых, резко изменилась его риторика, что многие связывают с тем, что руку некогда маргинальному эпатажному лидеру протянул сам президент Александр Вучич, с которым тот стал регулярно встречаться, а сербские власти начали замечать и по сути официально признали Мешихат, хотя раньше контактировали только с аполитичным Риасетом.
6 июня 2017 года / novosti.rs
Дело дошло до того, что на последних выборах 2018 года в БНС Зукорлич и его партия выступили против лидера местных сепаратистов Сулеймана Углянина, который хоть и победил, но с незначительным отрывом, пообещав «одолеть фашистскую Сербию», а также призвав мировое сообщество ввести международное управление по косовскому сценарию над «оккупированным с 1912 года» (т.е. отошедшим от Османской империи в результате первой Балканской войны) Санджаком. Сам же Зукорлич, напротив, «прояснил» свою позицию: он как и раньше выступает за «трансграничный регион», но только в составе Сербии и по согласованию с Белградом, по образцу, например, Южного Тироля в Италии.
Вдобавок к этому муфтий составил собственный список экстремистских исламистских организаций, нежелательных в Сербии, после чего также подвергся угрозам от террористов из запрещенной в России террористической организации. Только в отличии от Хусейна Кавазовича он не просто принял это к сведению, а благодаря покровительству Вучича стал охраняемой сербскими спецслужбами персоной: теперь он передвигается только с охраной и регулярно меняет место проживания…
Решение баллотироваться на титул рейс-уль-улема Муамер Зукорлич, по его словам, принял, потому что попросили:
«После того как меня выдвинули сначала из Нови-Пазара, затем от нескольких зарубежных диаспор, а потом из Бихача (центр Унско-Санского кантона БиГ – прим. авт.), я осознал, что с духовной и моральной точек зрения я не имею права игнорировать это».
Однако вступившему в выборный процесс Зукорличу припомнили многое: и гражданство Сербии, и приятельство с Вучичем, которого в бошнякской среде не любят за поддержку Республики Сербской, и за экстравагантное поведение и отнюдь не духовный образ жизни, за активное участие в политике соседнего государства и незаконное строительство в родном Нови-Пазаре.
Ну и самое главное, бошнякская община увидела в эфенди Муамере «засланного казачка» из Сербии. Высказывались мнения, что одним своим присутствием на заседаниях Риасета он наносит угрозу безопасности исламского сообщества, поскольку за ним повсюду следуют телохранители от сербских спецслужб.
При подобном стечении неблагоприятных факторов даже удивительно, что Зукорлич проиграл Кавазовичу не с разгромным счетом: за него отдали голоса 82 человека, за его оппонента – 291… Экстравагантный муфтий нашел в себе мужество признать поражение, заявил, что будет вместе с новоизбранный рейс-уль-улемом служить сообществу и программе, за которую проголосовало большинство. И в спешке покинул Сараево в компании приставленных к нему громил.
До сих пор непонятно, было ли его участие в этих выборах действительно хитрым планом Белграда, либо прирожденный авантюрист решил попросту попробовать себя в новом направлении? Но как бы то ни было, можно констатировать одно: в ближайшее время политика мусульманской верхушки БиГ останется прежней, а, значит, как и раньше ждать легкой жизни сербам в Боснии не следует.