По законам гор: как албанские традиции удерживают страну от вступления в ЕС
Мало кто знает, что существует две Албании. Одна привечает туристов, блистает курортами и мало чем отличается от других небольших государств, ориентированных на сферу услуг (даже в кризисный для отрасли 2020 год доля туризма составила 27% ВВП страны, а в целом на сферу услуг приходится 54,1%). Другая Албания – страна средневековых нравов, диких предрассудков и варварских обычаев — начинается буквально в предместьях Тираны и других крупных городов. Однако на Западе её стараются не замечать.
Несмотря на все старания Энвера Ходжи, пытавшегося бороться с традиционным укладом албанцев, после падения социалистического правительства страна вновь оказалась под игом Кануна – свода традиций, правил и законодательных норм, составленного в XV веке князем Леки Дукаджини. В районах, население которых придерживается Кануна, действует клановая система, практикуется кровная месть и можно встретить клятвенных девственниц – бурнеши, а женщина до сих пор является предметом собственности.
Любопытно, но, несмотря на унизительное положение женщин в традиционных семьях, Албания редко становится предметом исследований международных правозащитных организаций и фондов. Так, например, если просмотреть ресурсы таких организаций, как Women’s International League for Peace and Freedom или Global Fund for Women, мы увидим, что количество материалов, посвящённых Албании, окажется в пределах статистической погрешности. Более того, в последние годы правозащитники активно опекают эту страну и старательно рисуют ей положительные рейтинги (вероятно, с целью облегчить вступление в Евросоюз).
Так, например, согласно анализируемому Всемирным экономическим форумом «Индексу гендерного неравенства» (The Global Gender Gap Index), Албания поднялась с 70 места в 2006 году до 20 — в 2020. Невиданный прогресс, о котором вряд ли знают в самой Стране орлов!
При этом в отчёте Amnesty international за 2019 год приведены неутешительные цифры. Так, согласно опросу, проведённому организацией среди женщин в возрасте от 18 до 74 лет в 2018 году, 52,9% респонденток сообщили, что в течение своей жизни подвергались насилию или сексуальным домогательствам. Также организация сообщала о 421 случае физического и психологического насилия в отношении членов ЛГБТ-сообщества за год.
Примечательно, что Amnesty international в последний раз публиковала отчёт о состоянии дел в стране ещё в феврале 2020 года (данные там приводятся за 2019-2018), а в общемировых сводках за последние два года статья об Албании отсутствует вовсе. Сербия и даже непризнанное Косово есть, а Албании (и Северной Македонии) нет. Вероятно, чтобы не портить и без того не слишком привлекательную для старой Европы картину.
Не стоит также забывать, что в 2020 году Албания была председателем ОБСЕ, так что мониторинг ситуации с соблюдением прав человека явно стоило приостановить.
Стесняться действительно есть чего. Речь идет о вещах, неприемлемых ни для «дикой» России, ни для «тоталитарного» Китая, ни для подавляющего большинства других государств, считающихся на Западе недемократическими.
В первую очередь, дело касается положения женщин. По албанским традициям, которых придерживаются даже те семьи, которые давно отошли от Кануна, женщина не нуждается в образовании, не может наследовать имущество или распоряжаться им. Скорее, она сама является собственностью, распоряжаться которой мужчина может по своему усмотрению (как и детьми). Дискриминация политических прав слабого пола вынудила правительство Албании ввести гендерное квотирование.
Однако для многих в стране права женщин до сих пор являются фикцией. Согласно традициям, призвание их ограничивается рождением детей. Они имели здесь очень мало прав: не могли голосовать, наследовать имущество, занимать определенные должности, курить и т. д. Дочерей имели право продавать замуж. Отец невесты вручал жениху в качестве свадебного подарка пулю, завернутую в солому, давая молодому человеку разрешение убить свою дочь, если она ослушается его. Даже сегодня многих молодых женщинх в северных деревнях принуждают вступать в брак, — особенно если у них нет возможности поступить в университет.
По данным портала BIRN, только 19,1% частной собственности в стране зарегистрировано на женщин. В случае, когда речь идёт о земле, пастбищах и водопоях соотношение составляет 18,5% против 81,5%. Право собственности на дома и квартиры распределяется как 18,7% к 81,3%.
Прежде всего, эта ситуация связана с традицией оставлять наследство мужчинам в ущерб дочерям и внучкам. Вместе с тем и законодательство, и чиновники практически всегда на стороне традиций и сильного пола, даже когда речь идёт о насилии в семье. BIRN описывает ситуацию, когда, несмотря на очевидные доказательства избиения со стороны бывшего мужа и наличие тяжких телесных повреждений, пострадавшей понадобилось более 50 судебных заседаний, чтобы добиться обвинительного приговора. Причём родня подсудимого не стеснялась угрожать ей прямо в суде, а после окончания процесса устроила такую травлю, что женщине и её малолетнему сыну пришлось скрываться.
В коллективном отчёте правозащитных организаций, посвящённом соблюдению прав человека в Албании в год её председательства в ОБСЕ, приводится нелицеприятная статистика. Так, с января по август 2020 года полиция зарегистрировала 3087 случаев домашнего насилия (было возбуждено 1006 уголовных дел), причём в 158 случаях в отношении пострадавших пришлось вводить специальные меры по защите. В стране действует 18 временных и постоянных приютов для жертв домашнего насилия, однако они находятся в крупных городах и их явно недостаточно для всех нуждающихся.
Порой ситуация в семье настолько невыносима, что женщине приходится прибегнуть к освящённой Кануном традиции бурнеша, чтобы стать клятвенной девственницей. На практике это означает полный отказ от своей женской природы – бурнеша дают обет целомудрия, надевают мужскую одежду и всю оставшуюся жизнь ведут себя подобно сильному полу, исполняя мужские обязанности (вплоть до участия в кровной вражде). Сегодня эта традиция находится на грани исчезновения, однако встретить клятвенных девственниц на Балканах всё ещё возможно (пропагандисты нетрадиционной ориентации, не разобравшись в явлении, поспешили причислить их к «третьему полу», хотя речь тут о выживании, а не о девиациях).
Кровная вражда – ещё один атавизм, сохранившийся в отдалённых районах страны в период правления Энвера Ходжи и моментально вернувшийся после падения коммунистического строя. Вопреки всем высокопарным рассуждениям о чести и традициях, зачастую освящённая обычаем вендетта превращается в банальную резню, в результате которой гибнут целые кланы. Даже сегодня в Албании есть семьи, где мужчины годами не выходят на улицу, опасаясь кровной мести. В 2016 году существовало как минимум 66 семей, 157 членов которых (включая 44 несовершеннолетних) были вынуждены вести затворнический образ жизни, опасаясь расправы.
Вероятно, чиновники Евросоюза хорошо понимают, что существующая в Албании система ценностей едва ли будет гармонировать с идеалами, которые пропагандирует Брюссель. Причём изменить эту ситуацию на местах не вышло у Энвера Ходжи, не выходит у нынешних властей в Тиране, а значит, вряд ли выйдет и у эмиссаров ЕС. Вероятно, помимо экономических факторов, и это обстоятельство стало причиной, по которой вопрос вступления страны в дружную европейскую семью был отложен до лучших времён.
Евросоюз хорошо знает Албанию благодаря её мафии, успешно поставляющей в ЕС наркотики и оружие, а также активно поддерживающей партнёрские отношения с организованной преступностью по всему миру. Знает в качестве потенциального очага радикального исламизма. Есть определённые сомнения в том, что европейские обыватели, равно как и политики и правоохранительные органы, так уж стремятся поближе познакомиться еще и с подобными проявлениями самобытных албанских традиций.