Примерно год назад, во время своего путешествия с целью сбора материалов для книги «Моя здоровая Сербия», мы с моим коллегой по проекту «Балканский путник», известным сербским тележурналистом и актером Марко Долашем нашли документ чрезвычайной ценности — дневник русско-югославского музыканта Алексея Бутакова. За находкой последовало длительное исследование биографии и музыкального наследия композитора. Эта работа привела нас к невероятному открытию. Читатели «Балканиста» станут в некотором смысле участниками нашего исследования: мы будем рассказывать, как шаг за шагом раскрывали для всех нас жизнь и творчество соотечественника.
Глава 1. Старые письма
Это был маленький сельский музей. Буквально полторы комнаты. Типичный краеведческий музей, который можно встретить в любом селе хоть и в Тульской области, хоть и в Воеводине. Чучело ястреба, бивень мамонта, пробитая фашистская каска и узорные коврики, вышитые руками местных мастериц. Оказались мы там случайно. Как говорится, тяжелая журналистская судьба. Все лето мы с коллегами путешествовали по Сербии, собирая материал для новой книги об этой прекрасной стране. Весь тот день мы повели, снимая на камеру гончарную мастерскую, где я своими руками пыталась слепить горшок, вступая в негласное и заранее обреченное соревнование с мастерами, которые производили свою знаменитую продукцию на этом месте уже которую сотню лет. А то и тысячу. Возвращаться в Белград было далеко и поздно, и мы заехали на ночлег в расположенную неподалеку экодеревню.
Подробнее: «Моя здоровая Сербия»: под яблоней, в тени истории
Развесистая столетняя яблоня, нарядные домики с синими ставнями, нежные розовые мальвы, ручеек, озерцо, коротенький крутой мостик, и вислоухий пес, лениво раскинувшийся на крылечке… Все словно откуда- то из далекой детской сказки… Мы уже совсем было расположились на ужин за деревянным столом в тени яблони, как появился хозяин. С энтузиазмом человека, которому в руки попались журналист, да еще и с камерой, он повел нас осматривать собственный музей. Я бы, может, и поленилась, но мой компаньон по путешествиям, ответственный человек и звезда экрана Марко Долаш покорно и решительно поднялся из стола, и мне ничего не оставалось, как двинуться за ними следом.
Знала бы я, что нас ожидает в конце узкой тропинки, которая вела нас мимо зеленых лужаек, желтых георгинов и старой млекары…
Музей был забит экспонатами, что называется, под завязку. Мы добросовестно осмотрели россыпь римских монет, подержали в руках турецкие кувшины с узкими горлышками и пофоткались со старинным мечом в руках. И тут Саша Дрндаревич сказал:
— Знаете, несколько лет назад мы с сыном на рынке купили за 200 динаров мешок со старой почтой: какие-то письма, бумаги, счета… Ничего особенно не было, вот только одна тетрадка на русском… Не хотите посмотреть?
Как много историй начинается со старых писем! Вот так началась и наша.
Саша открыл ящик стола и вынул оттуда небольшую коричневую книжицу в потрепанной обложке. Я взяла в руки легкую тетрадку, – и передо мной открылись пожелтевшие страницы, исписанные карандашными нотными линейками. В верхнем правом углу тоже карандашом было написано: Алексей Бутаков. Мои композиции. 1941-43 год. Нюренберг. Барак номер…
Я человек опытный. Поэтому, еще не осознавая до конца, с чем мы столкнулись, воскликнула:
— Марко! Снимай все подряд!
Теперь я смотрю на эти фотографии: наши ошеломленные лица, раскрытая тетрадка в моих руках, гордый находкой хозяин музея, деревянный солдат на входе в деревню — и вижу, что это было начало долгого пути, который станет одним из самых важных в нашей жизни.
Сейчас я часто думаю: была ли эта находка случайностью? Просто повезло, и мы наткнулись на удивительное открытие? А может, такие находки сами выбирают, к кому приходить, а кого и обойти стороной?
Спустя пару дней сын хозяина экодеревни Душан отсканировал и прислал нам полную копию дневника Алексей Бутакова.
Карандашная запись на пожелтелых страницах стала для нас личным посланием, словно письмо, чудом прилетевшее к нам из ХХ века, из самого темного его года, из-за колючей проволоки…
Чудо ХХI века – Википедия — мгновенно выбросила на экран список однофамильцев. Почему-то все они были адмиралы и флотоводцы, никак не связанные ни с Белградом, ни с музыкой, и никак не помогали делу. По крайней мере стало ясно: в России о нем не знают. Открыли Википедию на сербском языке. Лаконично, скудно, но по крайней мере, ясно.
Наш соотечественник, и даже мой земляк Алексей Бутаков родился в Петербурге в 1907 году, а скончался в 1953 году в Белграде.
Человеку, который живет в Сербии, не надо долго объяснять, что значат эти цифры. Эмигрант, ребенком вывезенный из России в кровавые годы, один из многих, нашедших приют под великодушным покровительством короля сербов, хорватов и словенцев Александра I. Окончил музыкальную школу, университет в Белграде, концертировал, преподавал… А вот и главное: начал сочинять собственную музыку во время плена в фашистском лагере.
И короткий список работ…
Конечно, судьба, провидение и хозяин музея неслучайно вложили этот драгоценный документ в мои руки. У меня есть свои недостатки, но в чем не откажешь, так это в упорстве и в опыте.
Свою писательскую деятельность, если можно так выразиться, я начала не так давно: первый мой роман «На реках Вавилонских» вышел в 2011 году, но дело в том, что до этого я четыре года посвятила именно архивным изысканиям вокруг истории двух семей, пройдя с героями чуть ли не от XVI века до наших дней. И центральные события, окончательно разметавшие многочисленных родственников, как раз и выпали, как это понятно, на смутный ХХ век… Так что некоторый опыт изысканий у меня имеется.
Глядя на короткую и единственную запись в Википедии, я понимала, что работа предстоит большая и долгая. Письма в архивы, отказы, стертые фотографии в старых газетах, забытые афиши, озарения, неожиданные пересечения, поездки и знакомства. Вытягивать нить за нитью, собирать крупицы, складывать обрывки с обрезками, чтобы восстановить память о еще одном потерянном для российской истории соотечественнике. Ни у меня, ни у Марко не было ни малейшего представления, куда нам может привести это исследование.
Даже спустя год с момента находки мы до конца не осознаем масштаба события. Сейчас, когда готовится мировая премьера музыки, созданной за колючей проволокой. Когда удалось восстановить картину беспощадной жизни — выживания в лагерях под городом Нюрбергом… Сейчас, когда специалисты нам говорят, что мы заново возвращаем на родину композитора масштаба Римского-Корсакова… Сейчас, когда мы поняли, при чем здесь флот и многочисленные адмиралы… Даже сейчас мы понимаем, что перед нами только начало пути.
И я точно знала, с чего начать. С того, чего желал бы сам герой, который самым невероятным образом выбрал меня и прислал мне по почте то, что наверняка было ему дороже всего – свою музыку.
Сканированные нотные записи немедленно отправились к специалистам – а именно на радио Орфей, «Российский государственный музыкальный телерадиоцентр», прямо в руки его прекрасной и бессменной руководительницы Ирины Герасимовой.
Не прошло и месяца, как от московских музыковедов пришел вердикт: мы имеем дело с музыкальным произведением академического уровня и высокого художественного значения.
К письму была приложено аудио. Я надела наушники и включила запись.
Чистая мелодия, безо всякой аранжировки, только вдруг иногда появлялся и исчезал голос.
И боль сжала мне сердце. Нам ли не представить себе человека в драной телогрейке, сидящего прижавшись спиной к промерзлой стенке барака, запертого между смертью и тоской, лишенного всего, кроме музыки, звучащей в его голове…