«Моя здоровая Сербия»: под яблоней, в тени истории

Мало где так любят и ценят свою историю, как в Сербии. Причем, что интересно, они дорожат ею целиком: без стыдливых замалчиваний, без возвеличивания одних лишь правителей и не становясь при этом по стойке «смирно». Патриотизм, в основе которого лежит не «слава партии и правительству», а истинная и непоколебимая вера в свою землю. Ни одно знакомство не обходится без того, чтобы твой собеседник подробно не объяснил, откуда он родом. А если еще и окажется, что двое случайных знакомых оказались из одного села, то перечислению общих родных и соседей не будет ни конца ни края. Здесь каждый обязательно подробно ознакомит тебя со своим генеалогическим древом вплоть до чукундеды – так по-сербски называется прапрадед, основатель рода. Только в Сербии есть удивительный праздник Крестная слава, посвященный святому покровителю семьи, которого почитают из поколения в поколение.

— Подробнее: Слава Богу за все! Как сербы благодарят хранителя рода

Конечно, не забывают о королях — куда без них. Чуть ли не каждая вторая улица в центре столицы названа в честь августейшего правителя. Где бы ни побывали энергичные и предприимчивые начальники – от поля боя до рудника или кафаны, — эти места будут почитаться как особенные. Путешествуя этим летом по санаториям и местам отдыха и оздоровления, мы с интересом слушали и истории о короле Милутине, который самолично поддерживал развитие курортов в Сербии, и об ученых, которые внесли в это дело по крайне мере не меньший вклад. Памятники не вождям стоят в этих прекрасных местах, но врачам, инженерам, мыслителям.

Помню, как меня поразила буквально в первый день по приезде в Белград табличка на одной из ближайших к моему дому улиц, на которой была отмечена деятельность человека, основавшего первое в Сербии издательство. Трогает, конечно, до глубины сердца и дань памяти, которую сербы отдают русским воинам, погибшим, защищая эту прекрасную страну во всех ранящих ее войнах. И, что особенно важно, это делает не только государство. Этот постоянный, я бы сказала, взволнованный интерес к истории прорастает повсюду: везде, где возникает хотя бы какой-то поток людей, мгновенно появляется историческая коллекция. От двух-трех полок в кафане (где будут собраны тяжелые чугунные утюги), старинного локомотива в центре города и до микромузеев, где увлеченные историей своего села энтузиасты собирают деревенскую утварь. Практически в каждом этноселе, которое мы посетили во время наших путешествий за материалом для путеводителей, обязательно была и галерея местных художников, и выставка рукоделия, и маленький музей. Чаще всего это этнографические музеи – добрая попытка удержать и сохранить атмосферу старой Сербии.

Этносело – это довольно распространенная форма комплекса для отдыха и оздоровления. Чаще всего такое село зарождается на базе двух-трех хозяйских домиков — иногда совсем небольших построек — вайатов, иногда около водяной мельницы. Сначала оно начинает работать как деревенская кафана, а потом обрастает и бунгало для туристов, и конюшней, и хозяйством, где производится, как это у них принято, все, что подаётся на стол гостям. Домики иногда строят новые, а чаще покупают и перевозят старинные, из ближайших сел. Там же, по деревням, собирают и предметы быта: турецкие кувшины с изогнутыми, как клювы, носиками, кофемолки, сделанные из снаряда времен Первой мировой войны, старинную керамику…

Snimok ekrana 2020 10 03 v 11.35.39

Отдыхать в этноселах сербы любят — им это времяпровождение напоминает детство, которые многие провели в деревнях. Апофеозом таких этносел стала деревня, построенная на Мокрой горе известным кинорежисером Эмиром Кустурицей. Место это, где есть и рестораны, и выставочные залы, и церковь, и многое другое, — и где живет сам мэтр, — весьма популярно. Однако на деревню из детства она походит уже мало: скорее, на декорации к знаменитым фильмам, — чем и привлекательна.

— Подробнее: Деревянный Дрвенград и каменный Андричград: как Кустурица построил себе памятники

Для воскресного отдыха утомленный от городской толкотни горожанин выберет местечко поуединеннее. И таких в Сербии уже сотни. Они все отличаются тем, что расположены в живописных ландшафтах, в экологически здоровой атмосфере. Маленькие и побольше, они представляют собой действительно небольшое село из двух-трех улиц, по которым бродят куры или пасутся ослики, где будут радовать глаз цветочные клумбы и журчит родник с чистой водой. В кафане вам обязательно подадут блюда национальной кухни, причем несколько раз заметят, что все приготовлено из экологически чистых продуктов. Ночевать вы будете в маленьком домике, обставленном деревенской мебелью, и от крепкого здорового сна на свежем воздухе вас пробудит петушиный крик…

DSC 3284

Терзича авлия — самое первое этносело в Сербии. А оказались мы там случайно: целью нашей поездки была деревня Злакуса, где уже пятьсот лет работает гончарная мастерская.

— Подробнее: Моя здоровая Сербия: «Горшочек, вари!»

Мы искали, где остановиться на ночь, и по ходу притормозили у гостеприимно распахнутых ворот. Заглянули внутрь — и уже не смогли уйти. Очарованные, мы шли по мощеной улочке, мимо белого домика с синими ставнями, по деревянному мостику, к маленькой площадке с озерцом, окруженным розовыми мальвами, а затем чуть вверх, к кафане с широкой террасой, мимо распахнутых дверей, где мелькали разноцветные ковры-чилимы и деревенская утварь, через зеленую лужайку, к домику-гостинице, где нас ждал ночлег. Гармония природы, деревянных стен, столов, накрытых вышитыми скатертями, палящего солнца и желтых георгинов дарила ощущение свободы и покоя.

DSC 3546

 — Неделя здесь, — сказала я, — и можно забыть про успокоительные и снотворное.

Утренний кофе мы пили за деревянным столом, который, как гигантский тент, накрывала раскидистая столетняя яблоня. Хозяин и творец всего этого очарования Александр Терзич рассказывал нам историю за историей, начиная, как положено, со своего прадеда, чей дом и стоит в основе этого заведения. Все было в этом рассказе, как в капле воды, вся история страны: войны, и королевская армия, и партизаны, и школы, и боль, и справедливость.

К тому времени мы уже осмотрели все, что предлагает этносело своим гостям. Конечно, это весь традиционный набор: вкусная еда, чистая вода, удобный ночлег. Но вот что было интересно: посетители приезжают сюда не просто отдохнуть и набраться здоровья и сил на следующую рабочую неделю, но и получить, как это у нас принято говорить, небольшой культурный багаж. 

DSC 3281

Семья Терзич своими руками создала на территории этносела несколько полноценных музеев. В первую очередь, это, как и во многих других подобных местах, музеи народного быта. По одному, по два крестьянских дома прошлых веков, собранных в полноценную картину. Здесь, например, полностью сохранен дом, в котором столетиями жила семья хозяев. Также часто мы видели и старинные млекары. Кстати, интересно, что вход в строение с молочным производством специально делали низким (даже мне пришлось наклоняться, чтобы войти), чтобы туда не могли проникнуть мужчины: они не удержатся и быстро все съедят. 

Мое внимание, конечно, сразу привлек музей-мастерская народного костюма. В просторном домике стоял ткацкий станок и рабочие столы, где мастерицы ткут, шьют и вышивают традиционные народные наряды. Надо ли добавлять, что и ткани, и нити, и шерсть для вязания — все это изготовлено только из органических материалов?

DSC 3331

Я практически благоговейно сняла с вешалки зеленое платье, все шитое настоящим золотым узором. Не удержалась — померила и красное монисто, звенящее монетами, и украшенную кружевами юбку (правда, потом оказалась, что я надела ее задом наперед). На постоянной выставке и плетеная обувь — опанки, и бисерные ожерелья, и вышитые сорочки, и атласные мужские шапки, и украшенные цветными шнурами жилеты…

Душан, сын хозяина и наш экскурсовод, открыл дверь, мы, чуть пригнувшись, вошли внутрь – и оказались в школе XIX века. Низкий потолок, полутьма, тесно прижавшиеся друг к другу школьные парты. Букварь, тетрадка с прописями, связанная веревочкой, деревянный пенал, грифельная доска…

DSC 3535

Эту школу для деревенских детишек основал прадед семьи Терзич, а потомки тщательно восстановили. Я тут же присела за учительский стол. Под стеклом лежал классный журнал с выцветшими от времени фамилиями, сверху – пресс-папье и прутик. Душан сел за парту, покорно нагнул голову и протянул мне две сложенные ладони. И я тоже немедленно вошла в роль: сделав строгое лицо, протянула руку и постучала прутиком по беззащитным пальцам. И тут же испугалась – не больно? Душан рассмеялся, и мы двинулись дальше.

DSC 3530

Следующий музей был как раз мне в тему: собранные там экспонаты подробно показывали весь процесс старинного гончарного дела. 

— Здорово, — сказала я, — мне особенно нравится, что вы вроде в глубинке, не специалисты, а делаете свои музеи по самому современному образцу. Именно так их сейчас создают: чтобы посетитель не просто разглядывал стенды, заложив руки за спину, но мог оказаться в атмосфере того времени, включиться во все, пощупать руками.

DSC 3254

— Даже ногами, — сказал Душан и предложил мне самолично попробовать, как работает устройство для дробления минерального кварцита, который добавляли в глину местные горшечники. Устройство представляло собой что-то вроде качелей. Надо было ногой нажать на один конец палки, другой при этом поднимался, а затем с силой опускался на кусок прозрачного камня, дробя его в мелкие стеклышки. Я поставила ногу, но нажать мне с первого раза не удалось: не женская там требовалась сила. Однако попытку посчитали зачтенной.

Но главное нас ожидало впереди — в музее, который я бы назвала краеведческим. В нем были собраны самые разнообразные находки: от римских монет до солдатских касок и плакатов времен Тито. Мы немного поспорили, держа в руках бивень, водились ли в Сербии мамонты, и я отступила перед ужасом, который мелькнул в глазах моих сербских собеседников. Как это можно только подумать, что в Сербии чего-то не было?! Нашего экскурсовода мы сфотографировали со старинным мечом в руках, а меня, как всегда, с кувшином. И тут Душан поразил наше воображение окончательно.

DSC 3380

— Мы часто покупаем наши экспонаты по деревням, на барахолках. Однажды мы с отцом купили на рынке за 200 динаров мешок с никому не нужными письмами. И представьте наше изумление, когда из вороха пожелтевших бумаг мы вынули вот эту маленькую коричневую книжицу. 

И Душан протянул нам потрепанную толстую тетрадь, на которой было написано «Дневник». Мы открыли ее. Это было 20 листов нотных записей. А надпись сверху гласила: «Мои композиции, Нюрнберг, 1941-43 год». Это была рука русского композитора и пианиста Алексея Бутакова — эмигранта первой волны, создателя белградской музыкальной школы, который, будучи схваченным немцами, два года провел в концлагере. Слава Богу, вернулся. Работал, выступал с концертами, растил учеников… Мы держали в руках оригинальные записи его утерянных сочинений… Надо ли добавлять, что мы скопировали записи и отправили их в Москву на изучение специалистам? А Александр и Душан планируют теперь сделать целую выставку наследия русского музыканта, который внес огромный вклад в музыкальную культуру Сербии.

Вот такая история случилась с нами во время путешествия в поисках здоровья. Здоровый воздух – это еще не все. Почтительный и неуклонный интерес к своей истории – тоже важная составляющая здоровья нации. Что мы в Сербии и наблюдаем.

© 2018-2024 Балканист. Все что нужно знать о Балканах.

Наверх