«Медленно. По-русски». Знакомство с сербами и Республикой Сербской
В октябре 2019 года — в мире, где международное авиасообщение еще было общедоступным благом цивилизации, — я согласилась поехать в тур по Республике Сербской и заодно посетить близлежащую Сербию, где ни разу до этого не была. Я поехала на Балканы будучи абсолютно «чистым листом», не имея никаких ожиданий. Предвзятое отношение было только к языку: я была убеждена в том, что славянские языки не могут похвастаться благозвучием, и готовилась услышать пародию на русский или родную речь с акцентом Милоша Биковича.
Оценить масштаб моего невежества поможет небольшой факт, никогда прежде не шокировавший окружающих так сильно, как одним вечером за ужином в Баня-Луке. Я не смотрела ни одного фильма Эмира Кустурицы. До сих пор подозреваю, что после этого признания я смогла сохранить расположение принимающей стороны только сугубо положительными отзывами о местной еде и напитках. Однако не будем забегать вперед.
В аэропорту Тивата, где все началось, мне посоветовали игнорировать привычку пользоваться за границей английским. Альтернативная рекомендация была лаконичной: «Лучше медленно по-русски: шансов, что поймут, будет больше». Потестировать эту стратегию удалось в Кустендорфе (этнодеревне Эмира Кустурицы, построенной из реквизита его фильмов), когда я вместе с одним из менеджеров пыталась найти забытую в номере зарядку от телефона. Возможно, всему виной стал мой плохой «медленный русский», но слово «зарядка», сопровождаемое бездарной пантомимой, так и не возымело должного эффекта. Провода нашлись очень скоро, когда мне вежливо предложили еще раз проверить содержимое собственной сумки. Этот крошечный момент унижения знаком каждому, кто когда-либо на людях искал ключи, находящиеся у него в руке.
— Подробнее: Деревянный Дрвенград и каменный Андричград: как Кустурица построил себе памятники
Впереди было несколько дней, задача была создать в голове мало-мальски понятную картину балканской действительности, осознать, захочется ли приехать снова, а также ответить на прочие вопросы, приходящие в голову людям, любящим сделать свою жизнь хоть немного сложнее. Отмечу сразу: в глазах представителей моего поколения наличие вай-фая подразумевает куда больше баллов по шкале туристической привлекательности, чем, скажем, духовность местных жителей. Однако в результате именно их открытость и добродушие в сочетании с местной флорой (фауну мы, в силу сезона, застали только в виде припозднившихся комаров) ликвидировали весь никчемный мыслительный процесс. Как известно, когда кончается рефлексия, начинается жизнь.
Первым признаком того, что настоящее прекрасно, какими несчастными мы бы себе ни казались, стал горный ландшафт. Отчетливо помню чувство легкого раздражения, сквозящего в сознании в первый день, когда я в очередной раз доставала телефон, чтобы снять горы, которые раньше наверняка «позировали» для офисных календарей. Как правило, установку «не захламлять память» не способна отключить даже самая фотогеничная локация. Но на следующий день объем хранилища перестал волновать. Дома выяснилось, что недоверие к моему персональному жесткому диску (собственной голове) сделало свое дело, и я до сих пор пересматриваю видео с горами. Все еще не надоело, хотя звучит трагично.
Эти детали так и остались бы неразглашенными, если бы новый опыт не внес коррективы в привычные действия. Я заметила метаморфозы в поведении не сразу, а, как выразились бы местные, полако («плавно, без суеты»). Видимо нельзя рассказать историю про знакомство с укладом жизни сербов и не упомянуть этого расхожего выражения.
У меня есть привычка записывать информацию, которая кажется мне интересной или забавной. За пять дней общения с местными жителями и коллегами-балканистами случайные зарисовки о смешных ругательствах и ликбез о тонкостях местной культуры трансформировались в блокноте в нечто новое. Заметки переквалифицировались из подробных в сокращенные, точнее, в набор ключевых слов, которые вызывают в сознании те или иные эпизоды. В итоге последние дни наслаждения гостеприимством региона вылились в философские рассуждения о том, насколько бесполезны переживания об иллюзорном будущем и как ценен каждый момент осознания настоящего.
Именно гостеприимство главным образом спровоцировало волну возвышенных размышлений. Довершили дело местный алкоголь и стремление хозяев нас накормить, сравнимое с настойчивостью любящей бабушки.
От физического недомогания после праздничного застолья с закусками, салатами, мясом, а также ассорти десертов спасал разве что горный воздух и добродушные разговоры. За ужином в Баня-Луке произошло знакомство с шеф-поваром и владельцем известной местной пончиковой. По всем канонам наше общение должно было ограничиться светской беседой о различиях между нашими культурами, о том, насколько мы понимаем речь друг друга и наверняка новыми примерами в мою растущую копилку сербских ругательств. Первым приятным сюрпризом стало то, что мой новый знакомый поздоровался со мной по-английски и мне не пришлось позориться «медленно по-русски». Удалось обсудить и гастрономический кризис в России, который, на мой взгляд, заключается в том, что национальную кухню обогнал тост с авокадо и лососем. Сербам куда лучше удается сохранять свои кулинарные традиции. Но не исключено, что с увеличением потока туристов ситуация может измениться.
Все это время у меня в тарелке постоянно появлялась новая еда, которую мне подкладывали со словами «Здесь очень вкусно, но моя мама готовит немного по-другому». Это был предпоследний день поездки, и к тому моменту я уже понимала, что страдальческое выражение лица — эта молчаливая мольба о пощаде, которая во время застолий дома зачастую срабатывала, — здесь вызывает задорный смех, а не сочувствие. За время многих дегустаций мы с подругой выучили трюк, впоследствие сохранивший нам возможность передвигаться. Его суть заключена в самом названии: напола, то есть «мы разделим это на двоих». Сербский язык куда богаче, но наши лингвистические опции были крайне скудны, да и говорить больше одного слова, будучи нафаршированными как лежащий рядом перец, было тяжело.
К слову, о коммуникации. Сейчас уже сложно вспомнить, как именно непринужденность исконно европейского small talk с новым сербским знакомым вывела нас на разговоры о семьях, детях и сопереживание житейским проблемам друг друга, но где-то через час мы стали добрыми друзьями. Причем я не осознавала этого, пока мой новый приятель не пригласил меня отметить Славу вместе с ним, его женой и ребенком, а также со всей остальной родней. Если вы знакомы с традициями региона, Слава не станет для вас откровением. Для меня, человека далекого от церкви и ее обычаев, даже факт приглашения стал культурным шоком. Слава его семьи выпадает на 19 декабря, то есть на день Николая Чудотворца. Поразил не столько религиозный контекст, сколько радостное заявление, что если я приеду один раз, потом меня будут ждать в этом доме каждый год. Съездить так и не получилось, но мы до сих пор обмениваемся лайками в инстаграме.
— Подробнее: Слава Богу за все! Как сербы благодарят хранителя рода
Наконец, здесь мне представился шанс прочувствовать душевность, отложенную подавляющим большинством русских до лучших времен. Случай произошел все в той же Баня-Луке в один из тех вечеров, когда хочется потеряться и отдохнуть от большой компании, с которой проводишь непривычно много времени. Первое, благо, не вышло — с моей способностью терять в двух соснах третью эта авантюра могла остаться не самым приятным воспоминанием. Время шло к полуночи, небольшие заведения в центре города уже закрывались, и я оказалась в маленьком баре в поисках расхваленной многими знакомыми грушевой ракии.
Заведение разгоняло последних посетителей, что, однако, было проблематично, потому что несколько столов объединились, а игравших на аккордеоне музыкантов попросили исполнить на заказ что-то определенное. Собравшиеся молодые люди выглядели как мои ровесники, и их интерес к инструменту, скажем так, непопулярному среди российской молодежи, заинтриговал. Музыкант начал играть нечто, что я охарактеризовала как народную композицию с ярко выраженными цыганскими мотивами. Гости вместе с персоналом громко подпевали. В последний раз я видела подобное единение в клубе, где в пять утра включили хиты Валерия Меладзе, поэтому на всякий случай спросила у бармена о смысловой нагрузке хита. Он медленно ответил то, что сказал бы каждый: «В общем, это про любовь».