Среди всех стран бывшей Югославии Словения выглядит как «инородное тело». Слишком уж отличается эта страна по своему уровню жизни, менталитету граждан, истории, современной политике да и языку от прочих югославов и «балканцев». В Словении возникает ощущение, что находишься где-то в Чехии, — или в Австрии, где почему-то говорят на славянском языке. Оттого кажется, что современную Словению пора рассматривать в контексте Центральной Европы, а не бывшей Югославии.
То, что Словения считается Балканами, на первый взгляд, вполне логично. Пространство некогда единого, но впоследствии распавшегося государства очень часто рассматривают как одно целое. Тем более это кажется естественным потому, что Югославия всё-таки была не самой большой страной Европы — ни по территории, ни по населению. Да и в языковом плане все языки народов бывшей Югославии (как и болгарский) вроде бы составляют единую подгруппу.
Однако чем дальше уходит в прошлое единая Югославия, тем больше кажется, что Словения из балканского пространства окончательно и бесповоротно выбыла. Уже 16 лет она входит в Евросоюз, 13 лет – в Шенгенскую зону и еврозону. Разрыв в доходах с соседями огромен, уровень экономики не сопоставим даже с идущей «следом» Хорватией (и Румынией, если выйти за пределы постъюгославского пространства). Что уж говорить о Косово, Боснии и Герцеговине или Северной Македонии…
А как же бесконечные разговоры «о виновности соседей» и высокопарные патриотические речи, какие имели место в той же Хорватии в рамках двух избирательных кампаний 2020 года? Где поиски «русского» или «сербского» следов, как у Мило Джукановича в Черногории? Ничего похожего. По сравнению с другими бывшими югославскими республиками, словенцы внутри своей страны ведут себя куда тише. И даже в кресле мэра Любляны уже много лет сидит полусерб Зоран Янкович. Возможно ли такое в Загребе или Скопье? Наверно, подобное маловероятно ещё 50 следующих лет.
Будучи богемистом, автор этих строк приехал в Словению из Праги. И быстро обнаружил, что из Чехии как будто не уезжал или перебрался куда-то по соседству. Прага и Любляна вообще выглядят как сёстры-близнецы. Те же горы (разве что, словенские повыше), те же красные черепичные крыши. То же спокойствие и относительно чистые улицы, та же достаточно сытая жизнь. Что, в общем, неудивительно: по уровню доходов и структуре экономики Чехия и Словения стоят рядом. Раньше чуть впереди были словенцы, теперь – чехи, но разница едва различима.
Начинаешь вглядываться в лица местных жителей, – и опять представление о Словении как о бывшей Югославии не совпадает с действительностью. Словенцы в массе своей значительно светлее даже хорватов, не говоря уже о сербах. Опять возникает ощущение, что находишься в чешском или австрийском городке, а не на Балканах.
Ощущение усиливает кухня, почти неотличимая от австрийской. Разве что, в Австрии не едят грибные супы, а в Словении, как и в Чехии, их готовят. Да и национальный костюм схож, скорее, с австрийским…
И только если копнуть в историю, удивление от «небалканской» Словении исчезнет. Как и чехи со словаками, словенцы нередко ведут отсчёт своей истории от государства Само. Блатенское княжество на территории сегодняшней западной Венгрии считают своим как словенцы, так и словаки. Наследие Великой Моравии, проповедовавших там Кирилла и Мефодия – это не только о чехах, но и о словенцах. Конечно, и с хорватами их тоже роднит немало, но вот первоначального общего корня у двух славянско-католических народов не просматривается.
— Читайте также: О юго- и титоностальгии в современной Словении
Свой отпечаток на облик и язык словенцев наложило многолетнее пребывание в составе различных немецких государств. Впоследствии они были частью Австрийской империи и конкретно Цислейтании вместе с чехами, которые во многом повлияли на словенскую культуру. А то, что словенцы значительно светлее прочих югославов, – прямое следствие того, что в состав Османской империи они не входили. Соответственно, и некого турецкого колорита у них нет, и турецких заимствований в языке тоже очень мало.
Если уж говорить об истории в контексте текущей политики, то здесь Словения отличается не только от стран бывшей Югославии, но и от бывших соцстран вообще. По частоте спекуляций на тему истории Словению, скорее, можно сравнить с Австрией, где эти сюжеты редко выходят на передний план. Спор с Хорватией о куске Адриатического моря или о некоторых клочках суши – больше современный и вполне прагматический. Словенцам просто маловато побережья в 45 километров.
Политика тут тоже совершенно небалканская. Да, в Словении периодически вспыхивают скандалы, а нынешний премьер Янез Янша по количеству участий в сомнительных историях и вовсе войдёт в десятку Евросоюза. Но он, пожалуй, единственный, скорее, «балканский» политик, и то такой оттенок придаёт ему активное участие в вооружённых столкновениях 1991 года. Однако на фоне последующих трагедий во всех остальных югославских республиках эта 10-дневная война кажется просто «вооружённым инцидентом».
В остальном местная политическая жизнь напоминает чешскую. Сегодня в Словении проходят демонстрации с требованием отставки Янши, у которого уже есть судимость по коррупционным делам. И в Чехии то и дело протестовали против премьера Андрея Бабиша. Чешские премьеры Станислав Гросс, Мирослав Тополанек или Петр Нечас досрочно складывали полномочия. И в Словении совсем недавно ушёл «местный Зеленский» — глава правительства Марьян Шарец, а до него «не досидела» свой мандат Аленка Братушек. В общем, две страны с вполне устоявшейся демократией.
В других странах бывшей Югославии смена правительства, как правило, сопровождается куда большими потрясениями в виде «майданов и майданчиков». Словенские же акции протеста, подобно чешским, не отличаются тем накалом страстей, какой можно наблюдать в Черногории, Северной Македонии, отчасти в Сербии и Хорватии. Демократия здесь вполне устоялась. И представить себе в Словении президента наподобие черногорского лидера Мило Джукановича, или почти бессменное правительство одной партии, как ХДС — в Хорватии, нельзя.
Если смотреть на внешнюю политику, то Словения — опять же, наряду с Чехией — меньше других зациклена на самой себе и непосредственных соседях. Сегодня она во многом от имени Евросоюза играет активную роль в процессах вокруг Косово и Боснии, но выступает здесь как внешняя сила, а не как «бывший соотечественник». Активна она и на российском направлении, и на многих других. Так что и в этом плане перед нами, скорее, «Южная Чехия» или «Славянская Австрия».
Ну и вишенкой на торте является основное направление регионального сотрудничества. И здесь Словения выстраивает не балканское подобие Бенилюкса или Северного Совета, а тесно работает с Вишеградской группой (в составе Чехии, Словакии, Венгрии и Польши), а также с Австрией. То и дело вспыхивают разговоры о том, что словенцы пополнят её ряды. До этого, правда, дело пока не дошло, но сам факт говорит о том, что Словения не часть югославского «порохового погреба», а вполне себе страна Центральной Европы.
Таким образом, перед нами – не Балканы ни в каком смысле. И говорить о Словении как о Балканах можно, разве что, в контексте ее пребывания в составе Югославии, но не более того. Не была она балканской и до 1918 года, и после оставалась инородным телом в югославском «организме». Ну а окончательно перестала «быть Балканами», как только обрела независимость. По всем показателям о Словении сегодня можно говорить, скорее, в связке с Чехией и Словакией, — но не с Хорватией и, тем более, другими государствами югославского пространства.
Вадим Трухачёв,
политолог, доцент РГГУ