15 декабря 2020 года президент Сербии Александр Вучич и министр иностранных дел РФ Сергей Лавров совместно открыли, а правильнее сказать, разожгли в мемориальном комплексе Освободителей Белграда вечный огонь. Это общепринятая в России и СНГ, но не вполне типичная для Балкан коммеморативная практика, придающая военному захоронению определенную сакральность. Не случайно в Белград была переправлена лампада, зажженная в Москве от Вечного огня в Александровском саду. Ритуальная передача лампады с «частицей вечного огня», очевидно, является парафразом передачи верующим Благодатного огня, который является в Храме гроба Господня на Пасху (в Сербию Благодатный огонь впервые начали привозить российские благотворительные фонды несколько лет назад).
Обретение мемориалом Освободителей Белграда нового, сакрального символа вынуждает нас обратиться к сложной и запутанной истории этого памятника. Внесем ясность сразу: мы никоим образом не оспариваем историческую важность и значимость для двусторонних российско-сербских отношений мемориала Освободителей Белграда. Мы, однако, считаем, что понимание того, сколь сложными путями этот комплекс пришел к своему нынешнему виду, безусловно, может помочь избежать двусмысленных и потенциально конфликтных ситуаций в будущем. Да и вообще, знание истории еще никому не повредило…
Правда состоит в том, что, во-первых, изначально территория, на которой сегодня находится мемориал Освободителей Белграда, была частью еврейского кладбища. И, во-вторых, мемориальный комплекс в основной своей части был спроектирован в годы конфликта Иосипа Броза Тито с Советским Союзом, и приметы этой конфликтности там видны невооруженным взглядом.
Для начала рекомендуем читателю изучить иллюстрацию номер один.
Это снимок со спутника, на котором запечатлены мемориальный комплекс (слева) и вплотную примыкающая к нему сохранившаяся часть кладбища белградских евреев-сефардов (справа). Мемориал отделяет от кладбища тонкая и хрупкая стена буквально в полтора кирпича толщиной, причем эта стена очевидно более новая и менее презентабельная, чем три другие. Можно предположить, что строили ее второпях… Имея перед своим мысленным взором эту картинку, обратимся, собственно, к истории возникновения кладбища.
В 1884 году мэром Белграда был избран удивительный человек по имени Гиппократ Джорджевич. Как это явствует даже из его имени, был он потомственным врачом, выпускником Венского университета, где специализировался на вопросах санитарии и гигиены. Его стараниями в Королевстве Сербия появилась санитарная служба, он же неуклонно продвигал идею о том, что кладбища по соображениям гигиеническим должны быть вынесены из исторического центра города. Именно в его бытность мэром на границе общин Звездара и Палилула было основано Новое городское кладбище, а улица, ведущая к нему, получила название Кладбищенская (ныне улица Рузвельта). В 1887 году необходимость выноса за черту города всех кладбищ, вне зависимости от конфессии, была закреплена законодательно. В 1888 году еврейская община Белграда выкупила у местного крестьянина луг, где он пас коз, удачно расположенный прямо напротив общегородского Нового кладбища. Территорию поделили примерно пополам, одна половина предназначалась для новых захоронений, вторая – для переноса туда старого еврейского кладбища с Далматинской улицы. Именно на этой половине сегодня находится мемориал Освободителей Белграда.
С новым еврейским кладбищем все было хорошо: оно развивалось и обустраивалось, но еврейские ортодоксы как могли противились переносу могил со старого. Поэтому та половина выкупленной территории, которая предназначалась для старых захоронений, оказалась фактически заброшена и не освоена. Апеллируя к этому факту, потомки крестьянина, изначально владевшего этими землями (фамилия его была Куртович), начали с еврейской общиной судебную тяжбу, надеясь отсудить неиспользуемую землю, а потом продать ее евреям уже совсем по другой цене. Короче говоря, переносу кладбища сначала мешало упорство ортодоксов, потом судебный процесс, потом Балканские войны и Первая мировая. Формально старое сефардское кладбище на Далматинской улице было ликвидировано только в 1925 году, при этом процесс переноса могил на новую территорию затянулся до 1928 года.
Проблема в том, что к этому моменту места на кладбище — и в его старой-новой части, используемой с 1888 года, и в его новой-новой части, предназначавшейся для переноса захоронений, — уже не хватало. Отчасти это связано с обустройством там так называемой Военной парцеллы и установкой памятника евреям, погибшим в Первой мировой и Балканских войнах.
Пару слов о нем: это величественное сооружение, увенчанное двуглавым орлом, символом сербской государственности, у основания которого находятся винтовка и сербская солдатская шапка «шайкача», а между ними звезда Давида. На цоколе постамента читаем, что это памятник «всем сербам моисеевой веры, погибшим за свою Родину в Первой мировой и Балканских войнах». Здесь очень хотелось бы провести параллель с Советской Россией, где в те же годы товарищ Розалия Землячка и иже с ней внушали народным массам, что «пролетарии не имеют отечества». Наши симпатии, безусловно, на стороне сербской еврейской общины, чтившей свое отечество, а не на стороне большевиков.
И если уж мы вспомнили самые примечательные объекты на кладбище, то нельзя пройти мимо капеллы, которую часто по ошибке называют синагогой. Она была построена в 1934 году по проекту белградского архитектора Иосифа Албала для поминальных мероприятий. Облик ее сочетал элементы традиционной для сефардских евреев архитектуры и модного тогда стиля ар-деко. Капеллу поставили точно посередине кладбища, если смотреть по оси север-юг, но ближе к Кладбищенской улице, для удобства посетителей. Это вполне логичное расположение оказалось обессмыслено после того, как часть кладбища была отдана под мемориал Освободителей Белграда. После всех перекроек капелла оказалась ближе к могилам советских воинов и недавно открытому вечному огню, чем к основной части кладбища. Собственно, на фото, где сербский гвардеец поджигает вечный огонь, в глубине кадра мы видим именно капеллу на еврейском кладбище.
Так вот, места на кладбище, как и было сказано, не хватало. Цены на захоронения были очень разные: в старой части выше, в новой, куда перенесли большую часть исторических захоронений, – существенно ниже. А с местами под могилы были проблемы и там, и там. Эта ситуация вынудила еврейскую общину в 1940 году начать перепланировку и перестройку. В частности, останки еврейских детей, умерших от свирепствовавшей в начале века эпидемии «испанки» (более ста отдельных захоронений), планировалось эксгумировать и перезахоронить в общей могиле. Таким же образом, кстати говоря, поступили с останками двенадцати раввинов и шамесов с кладбища на Далматинской улице: их захоронили вместе, под одним монументом. Таким образом, немецкую оккупацию белградское еврейское кладбище встретило в состоянии тотальной реновации, испещренное ямами и траншеями.
Приведенную выше информацию было невероятно сложно добывать. Ни в одной монографии — ни по истории еврейского кладбища, ни по истории мемориала Освободителей, — эта история в полном объеме не рассказывается: там фрагмент, тут намек. Большим подспорьем для нас оказались карты города. Оцените их и вы, читатель.
Первая карта от 1923 года, рисовали явно русские эмигранты. Новое кладбище мы находим по правому краю городской застройки, ближе к середине карты. Еврейское кладбище отделено от улицы, перпендикулярной Кладбищенской (Прерадовичева), тонкой полосой незастроенной земли.
А вот фрагмент карты немецкого Генштаба от 1940 года, здесь мы видим, что еврейское кладбище примыкает к улице Прерадовичева уже вплотную (на кладбище нет крестов, что понятно, вместо них изображены какие-то маловразумительные столбики).
Ну и для контекста – карта наших дней, на ней еврейское кладбище отделяет от Прерадовичевой улицы мемориал Освободителей Белграда.
Если о межвоенном периоде в истории еврейского кладбища информации мало, то о том, как принималось решение сделать из его части мемориальный комплекс Освободителей Белграда, информации нет вообще. На ключевой в этой истории вопрос – почему нужно было забирать землю у евреев — мы не в состоянии дать хоть сколько-то убедительный ответ. То есть известно, например, что в 1943 году именно на еврейском кладбище были расстреляны узники концентрационного лагеря Баница (но мы не имеем представления, отчего заключенных повезли расстреливать на другой конец города). Этот факт приводят как одну из причин, почему мемориал было решено делать именно на этом месте. Но в целом данный вопрос историки и краеведы старательно обходят стороной.
Произошло секвестрирование еврейского кладбища, судя по всему, в 1952 году, безусловно, с ведома и при полном согласии еврейской общины Белграда. В тот год на главной аллее был открыт памятник всем югославским евреям, пострадавшим в результате Холокоста. Он представляет собой две бетонные глыбы выстой 10 метров, олицетворяющие скрижали Завета. Большая часть могильных плит, в 20-е годы перенесенных с кладбища на Далматинской улице, нашла окончательное упокоение в основании этого монумента (а часть и вовсе вмурована в бетонные «скрижали»).
Общую могилу детей, умерших от «испанки», также доделали уже при коммунистах. Титовская пропаганда утверждала, что памятник 1952 года – единственный монумент такого рода в Восточной Европе. Возможно, это соответствует действительности. Также в публикациях, сопровождавших открытие памятника, специально подчеркиваются идиллические отношения социалистической Югославии с Государством Израиль.
На политическом уровне всё, вполне возможно, и было идиллично, а вот в том, что касается сохранения еврейского наследия в Югославии, – до идиллии было далеко. В частности, в те же примерно годы была полностью снесена синагога в белградском пригороде Панчево, пережившая фашистскую оккупацию.
Можно привести и другие примеры, подтверждающие, что Иосип Броз Тито с исторической памятью не миндальничал, а решительно и бестрепетно ломал, перестраивал, перекраивал, переписывал то, что ему мешало. Но об этом подробнее во второй части статьи.
Никита Викторович Бондарев,
кандидат исторических наук, доцент РГГУ
Обложка: folkestonejack.wordpress.com