Конфликт Белграда и Москвы. Ссора красных Иосифов

Исторически сложилось так, что у русских более родного народа, чем сербы не найти, равно как и наоборот.  Наша близость такова, что отдельные периоды развития  русской и сербской цивилизаций чудесным образом (и, очевидно, божьим промыслом) перекликаются отчетливыми аналогиями. Но был в нашей общей истории период, когда сербы и русские жили врозь и даже находились в довольно жестком противостоянии.

Албания раздора

Справедливости ради надо отметить, что в тот временной отрезок, когда как сербы, так и в большей степени мы, русские, на какое-то время забыли о братских узах и даже были готовы взяться против друг против друга «за вилы и топоры», пришелся на то время, когда над нашими землями ставили социально-политические эксперименты. В попытках построить рай на земле, которого (ожидаемо_ не случилось. Потому не удивительно, что и назывались в ту пору наши родные земли непривычно – не «Россия» и не «Сербия», а аббревиатурами – СССР и СФРЮ. 

В основе же конфликта двух некогда самых родных государств был конфликт вождей. Вождя всех народов и Вождя югославского народа. По иронии судьбы — практически тёзок: Иосифа Виссарионовича Сталина и Иосипа Броз Тито.

К концу Второй мировой войны и в СССР, и в Югославии сложилась ситуация, когда во главе государств встали выходцы с низов, коммунисты, природные стратеги и главнокомандующие, одержавшие победу в гражданских войнах и разгромившие немецких оккупантов. Оба – представители нетитульных народов. Оба – весьма амбициозные лидеры, жестокие, подозрительные к ближнему окружению и крайне требовательные к условно «подданным». Мастера закулисных интриг, низвергнувшие мощных соперников.  Обоим вождям удалось создать из послевоенных руин мощные державы. В одном случае – мировую, в другом – региональную  (но с претензией на собственную партию в мировом оркестре). Вокруг обоих возникли культы безусловного обожания масс.

И Сталин, и Тито в границах своих империй, где они были полновластными хозяевами, ставили социальные, экономические, политические и даже национальные эксперименты, которые, с одной стороны, способствовали развитию науки и производства, а с другой, закладывали мины замедленного действия под государственное единство.

Так Сталин в свое время кроил тело исторической России на национальные улусы и активно способствовал дроблению народа на россиян, белорусов и украинцев (даже карпатским русинам, желавшим в послевоенное время присоединиться к РСФСР, в этом было отказано: их записали украинцами).

При Тито статус отдельного народа получили славяне-мусульмане и черногорцы. Западные болгары, которых в королевской Югославии пытались сделать сербами, превратились в македонцев. Населенные преимущественно сербами земли бывшей Австро-Венгрии были выделены в автономный край Воеводина. Албанцы же в качестве автономии получили отторгнутый от Сербии край Косово (Старую Сербию).   

Албанский вопрос в том числе и стал камнем преткновения в отношениях двух могучих вершителей судеб. После войны в этом небольшом государстве (население которого перманентно доставляло проблемы окрестным славянам) к власти пришли собственные коммунисты, и Иосип Броз Тито решил попросту присоединить его к собственной социалистической федерации. Для начала в январе 1948 года он предложил местному вождю Энверу Ходже предоставить СФРЮ территорию под собственную военную базу: для защиты Балкан от «англо-американского вторжения в Греции». Для пущей убедительности югославский вождь поставил на границе две дивизии, готовые перейти границу по первому же приказу.

1435413981 hodzha i stalin
Иосиф Сталин и Энвер Ходжа

Параллельно Тито начал со своим болгарским коллегой Георгием Димитровым переговоры о создании Балканской Федерации. То есть по сути — о слиянии двух государств, что грозило стать историческим прецедентом, учитывая, что в начале ХХ века София и Белград ожесточенно воевали друг с другом. При этом болгарский вождь добровольно уступал пальму первенства своему югославскому коллеге, объективно отмечая, что армия СФРЮ, равно как ее экономический потенциал, не идут ни в какое сравнение с болгарскими.

Мало того, в одном из интервью Димитров договорился о планах по созданию некой Конфедерации Восточной Европы, которая, помимо собственно Болгарии и Югославии, включала бы Румынию, Чехословакию, Венгрию и Польшу…. На Западе к словам экс-главы Коминтерна отнеслись со всей серьезностью, восприняв их как угрозу Ялтинским и Потсдамским соглашениями. Впрочем, возможно, это было использовано и просто как удачный повод: в середине марта 1948 в Брюсселе Великобритания, Франция, Бельгия, Голландия и Люксембург заключили Брюссельский пакт, предшествовавший созданию НАТО.  

Надо ли говорить о том, что сложившаяся ситуация привела Сталина в состояние бешенства хотя бы потому, что руководители «братских партий» осуществляли все эти инициативы без согласования с Москвой. Политическое же руководство СССР стремилось к тому, чтобы создать управляемую вертикаль политических режимов, живущих по московским разнарядкам. Не меньше Сталина раздражало и то, что «самодеятельность» балканских товарищей ставила мир на грань холодной войны. А возможно, и не только холодной: своей атомной бомбы у СССР еще не было. Советский вождь до этого едва вышел из греческого кризиса, по сути сдав Западу коммунистов Эллады. К 1944 году они контролировали практически всю страну, включая столичные Афины, но были выбиты оттуда англичанами, которые не постеснялись вмешаться в конфликт напрямую. Впоследствии греческие коммунисты были загнаны в горы созданной при непосредственной поддержке советников из Лондона армии местных монархистов и уничтожены. Советский Союз же, соблюдая осторожность и будучи обескровленным после победы над Германией, в конфликт не вмешивался, а помощь отрядам греческих коммунистов оказывали как раз вышеупомянутые Югославия и Албания.

Для Москвы же на горизонте маячило установление красных режимов в Азии: в первую очередь, в Китае, а в перспективе — в Корее и Вьетнаме: ради победы на этом направлении было решено пожертвовать греческой фигурой на геополитической доске.

Праздник непослушания

Позиция Москвы была высказана представителям Белграда. Заключалась она в том, что введение войск в Албанию будет расценено Западом как «акт агрессии», а потому от этого следует воздержаться. А вот федерацию создать можно, но ограничиться лишь Югославией, Болгарией и Албанией, причем на равных правах для всех трех субъектов. То есть по сути не федерацию, а конфедерацию.

И вновь в каком-никаком виде возник исторический шанс, выпавший впервые с византийских времен! Но на этот раз принципиальность включили уже Тито и его окружение – Эдвард Кардель, Милован Джилас и Александр Ранкович, решив, что «сливаться в экстазе» с болгарами, согласовывая с Москвой каждый чих, преждевременно. Тем более что Москва предлагала конфедерацию, а Белграду хотелось «доминировать».

Не было у югославов и болгар единства и по македонскому вопросу. Полухорват-полусловенец Тито, конечно, больше не видел (как это делали сербские монархи) в славянских жителях Вардарской Македонии «оболгаренных сербов», но и признавать их западными болгарами не желал. Напротив, в недрах югославских НИИ практически в спешке создавались македонские язык и история (по украинскому и белорусскому лекалам). А впоследствии (что, конечно, выглядело каким-то занятным оксюмороном официально социалистического и атеистического государства) — и «поместная» церковь.

В марте 1948-го СФРЮ встала на путь открытого неповиновения СССР, отказавшись предоставить Москве информацию об экономической ситуации в стране. «Старший брат» желал, чтобы экономические преобразования на Западных Балканах происходили если не по советским лекалам, то по близким к ним схемам. В Белграде же полагали, что это исключительно внутреннее дело федерации. Ответ с востока не заставил себя ждать: Тито получает телеграмму за подписью Сталина и Молотова, в которой сообщается о том, что подобные действия югославского руководства воспринимаются советской стороной, как «акт недоверия к советским работникам в Югославии и как проявление недружелюбия в отношении СССР». После чего Москва отзывает из страны своих военных советников и гражданских специалистов.

2g1k9lMaHR0cDovL29jZG4uZXUvaW1hZ2VzL3B1bHNjbXMvTVRjN01EQV8vNzM4OWUwZDJkOGI5YjZlNzQxNjQwZjQ5NDQ0NjljZTkuanBlZ5GTAs0C5ACBAAE 2

Далее Сталин и Тито ведут достаточно резкий диалог в дипломатической переписке. Первый не скупится на обвинения и не стесняется в выражениях. Второй, надо отметить, пытается доказать, что не делает ничего крамольного и не желает конфликта:  югославский вождь отчетливо понимал, что имеет дело с грозным лидером мощной державы, которая приютила его в тридцатые годы после гонений на родине (это не говоря о годах русского плена в Первую мировую, русской жене, участии в Гражданской войне на стороне красных). Очевидно было и то, что благодаря СССР (что не афишировалось) он стал у руля КПЮ. Да и партизанское движение, которое Иосип Броз возглавил, зародилось явно не на пустом месте.

Тем не менее в мае 1948-го Тито отказывается ехать в СССР на совещание «братских компартий» по ситуации в его стране. В принципе, поступает он правильно. Тито прекрасно помнил свою работу в Коминтерне в вышеупомянутые 30-е годы, сталинскую чистку этой организации и расстрел своего предшественника на посту генсека КПЮ  Милана Горкича за «троцкизм-терроризм». При этом подобное неповиновение приказу из Москвы в тот период было чем-то немыслимым для всех руководителей коммунистических партий стран Восточной Европы.

В конце июня 1948-го в Бухаресте (а не в белградской штаб-квартире) собрали Коминформбюро. Само собой, основной темой для обсуждения стала ситуация в Югославии.

«Всю ответственность за создавшееся положение несут Тито, Кардель, Джилас и Ранкович, — говорилось в советском докладе, написанном, по мнению ряда экспертов, при участии самого Сталина. – Методы их — из арсенала троцкизма. В компартии нетерпим такой позорный террористический режим».

Итоговая резолюция Коминформа потребует от коммунистов Югославии «заставить своих нынешних руководителей открыто и честно признать свои ошибки и исправить их, порвать с национализмом, вернуться к интернационализму и всемерно укреплять единый социалистический фронт». Либо же «выдвинуть новое интернациональное руководство КПЮ». Покуда же югославские товарищи не провели требуемый от них «сеанс самоочищения», их партию, по настоянию советской стороны, исключили из организации.

В ответ Тито в июле созвал  съезд КПЮ, делегаты которого в своей массе поддержали своего лидера и осудили «советский шовинизм». Однако сам югославский вождь дипломатично отметил, что Югославия вопреки обвинениям не сошла с прогрессивного пути, считает себя частью социалистического лагеря, и произошедшее никак не повлияет на взаимоотношения страны с СССР и другими «странами народной демократии».

Но в Москве уже закусили удила…

1496591567 a547

В августе СССР в одностороннем порядке денонсировал заключенный еще в 1945 году советско-югославский договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. Через год дело дошло и до разрыва дипломатических отношений. В странах социалистического лагеря были организованы два десятка разведывательных центров против СФРЮ. В Венгрии из эмигрантов и проходивших обучение в СССР югославских военных был создан Союз Югославских патриотов за освобождение от фашистского ига клики Тито-Ранковича и империалистического рабства, а также начинают печататься десяток антиюгославских газет на сербо-хорватском. На югославской границе постоянно происходили разного рода инциденты.

Ряд историков считает, что Москва всерьез рассматривала возможность вторжения в Югославию и свержения отступнического режима, но в итоге от этой затеи решили отказаться.  

Белград, в свою очередь, не меняя идеологического окраса, пошел на контакт с Западом. В том числе и в вопросе приобретения вооружений. Так, СФРЮ гарантировала неприкосновенность американских инвестиций в свою промышленность, в ответ США разморозили у себя югославские фонды и выдали Белграду первый кредит в размере 20 млн. долларов. В целом, к слову, до 1961 года Югославия получит 3,7 миллиарда долларов безвозмездной помощи в виде займов от западных стран. Благодаря поддержке американцев Югославия также построит 37 оборонных предприятий и закупит для нужд армии 600 танков, 600 орудий, самолеты и вертолеты.

Следом будут восстановлены отношения с Великобританией и Италией. ФРГ постепенно превратится в основного торгового партнера югославов. Естественно, вся эта щедрость будет предоставлена Белграду не безвозмездно. США попробуют склонить югославов к заключению так называемого «Балканского пакта» с Грецией и Турцией, заключенного, естественно,  против СССР и «стран народной демократии» с перспективой вступления СФРЮ в НАТО. Но Тито отнесется к этому предложению резко отрицательно, заявив, что его страна останется социалистической и не примкнет к «лагерю империализма и реакции». После чего Запад… успокоится, решив оставить статус-кво до поры до времени. Не союзническая Югославия, находящаяся при этом в контрах с СССР, идеально подходит для роли буфера между двумя противоборствующими лагерями.

«Сталинские» методы борьбы со сталинистами

Пока Запад заигрывал с Белградом, в СССР развернулась бурная антиюгославская пропагандистская деятельность. Выражение «преступная клика» станет самым мягким из тех, что использовала в те годы советская пресса в отношении режима Тито. Самого вождя югославского народа в газетах и журналах СССР будут изображать карикатурно. То тучным мордатым детиной, чем-то напоминающим главу фашистского люфтваффе Германа Геринга, то в виде цепного пса, то паука, то кровавого мясника с топором, вскидывающим другую руку в нацистском приветствии. Очевидцы вспоминают, что самого Иосипа Броза задевали подобные аналогии вчерашних союзников, хоть он старался скрывать это.

«Нас ругают за то, что мы приняли американскую пшеницу, — говорил Тито о вчерашних союзниках, после того как страна пережила тяжелую зиму 1951 года. — А я утверждаю, что она лучше советской пшеницы, которую мы вообще не получили».

И тут возразить вождю было трудно, поскольку еще в апреле 1949 года Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) социалистического лагеря по сути объявил блокаду Югославии, постановив «в кратчайший срок  прекратить предоставление кредитов, технической помощи, отказаться от транзита через Югославию, а также от закупок югославских товаров (за исключением некоторых видов стратегического сырья)».

Было бы наивным полагать, что произошедший между двумя вождями и по сути родственными режимами конфликт не затронул югославское общество и не поразил его изнутри.

Еще с довоенных времен собственные подпольные «борцы за счастье трудового народа» приучали народ смотреть на СССР как на некий абсолют и рай на земле. После победы над Гитлером и собственными монархистами эти же борцы выносили на праздники гигантские портреты Сталина зачастую раньше портретов Тито. Отсюда далеко не все смогли в одночасье перестроиться и принять титовскую политику «осажденной крепости». Впрочем, не все и афишировали свои взгляды.

Manifestacija jugoslovensko sovjetskog jedinstva na ulicama Beograda nakon 1945

Поэтому было решено их выявить.

Для этого руководство КПЮ летом того же 1948 года объявило об открытой внутрипартийной дискуссии по наболевшему вопросу. В парторганизациях проводились тематические собрания, участникам которых предлагалось высказаться, чья точка зрения им ближе – Москвы или Белграда. Клюнув на это, многие раскрылись. Правда, из 468 175 членов КПЮ и 51 612 кандидатов за резолюцию Коминформа высказались только 55 тыс. человек.

Но реакция режима последовала незамедлительно. Многие видные функционеры были арестованы, и их дальнейшая судьба была печальной. Министр промышленности и экс-лидер хорватских коммунистов Андрия Хебранг впоследствии был найден повешенным в тюрьме.  Министр финансов, герой войны, генерал-лейтенант Сретен Жуйович содержался в полной изоляции, но после нескольких лет заключения публично признал, что «СССР ведет империалистическую политику» и что он «получил по заслугам», за что смог впоследствии возглавить экономический вуз. Экс-начальник Верховного штаба Народно-освободительной армии Югославии, герой войны, генерал-полковник Арсо Йованович был застрелен при попытке пересечь границу с Румынии. Бывшие вместе с ним двое офицеров (генерал-майор и полковник) получили по двадцать лет тюрьмы.

Дальше – больше.

По одной из версий, Тито лично выдвинул идею построить на территории страны систему концентрационных лагерей. Впервые он высказал ее соратникам в сентябре 1948 года, когда была опубликована статья Сталина в «Правде», где вождь в очередной раз прошелся по «клике Тито-Ранковича», недвусмысленно намекнув, что оная не есть вся КПЮ,  следовательно, «здоровым» партийным силам пора бы скинуть «нездоровые». Такие попытки действительно были. Не остыв от недавней войны, некоторые убежденные сталинисты, или, как их стали называть, «коминформовцы» (информбюровцы) Южной Сербии, Боснии и Черногории начали привычно уходить в леса. Например, в черногорском Биело Полье подобным образом поступила вся местная партийная ячейка.

«Если мы не создадим свои лагеря, Сталин всю Югославию превратит в один лагерь», — прокомментировал ситуацию глава словенских коммунистов и югославского МИДа, соратник Тито Эдвард Кардель.   

О по-настоящему жутких югославских лагерях по «перевоспитанию инакомыслящих» мы еще расскажем отдельно. Пока же остановимся только на статистике. В результате чисток в КПЮ и охоте за «сталинистами и агентами СССР» из партии был исключен (со всеми вытекающими последствиями) каждый девятый югославский коммунист. Более 16 тыс. попали за решетку. Отшумели громкие процессы над «советскими шпионами». Была окончательно уничтожена русская диаспора Сербии, сформировавшаяся еще во времена поражения белых в Гражданской войне. Те из них, кто не попал под репрессии режима советского, бежали из страны на Запад, так как опасались попасть под репрессии уже режима югославского за одну лишь принадлежность к русскому народу.

goli2
Лагерь Голи Оток

Порядок у себя в стране Тито наводил вполне себе сталинскими методами.

Путь друг к другу

Существует версия, что к 1952 году советские спецслужбы начали разрабатывать план физического устранения Тито, но его реализация была прекращена после смерти Сталина. А сменивший вождя всех народов Хрущев, в целях борьбы с перегибами эпохи культа личности, решил нормализовать взаимоотношения между странами. И заодно —вернуть СФРЮ в семью братских народов.

Уже в 1953 году страны обменялись послами, а в 1955-м и сам новый советский лидер посетил Югославию. Встречали гостя тепло и на самом высоком уровне (как никого из европейских лидеров), а общаться с ним старались по-русски. Однако на предложение вернуться в возглавляемый Москвой блок Тито ответил отказом. Видимо, наученный горьким опытом и более не желавший быть фигурой в чужих играх. А еще он однозначно ощущал преимущество, по его выражению, «игры на противоречиях других государств».

Не способствовало полному преодолению разногласий между странами и подписание СССР, наряду с другими державами-победительницами, Договора о восстановлении независимости Австрии. У Югославии были территориальные претензии к этому государству, которые СССР до конфликта Сталина и Тито поддерживал. Ввод советских войск в Венгрию и Чехословакию также не получил одобрения югославского руководства.

Отсюда выяснилось, что разрушить отношения оказалось легче, чем их восстановить. К чести советского руководства, в эпоху что Хрущева, что Брежнева, именно СССР неизменно выступал в роли инициатора сближения. Но теперь уже нос воротили югославы, полагавшие, что представляют самодостаточный и состоявшийся государственный проект, ни от кого не зависящий. Учреждение Иосипом Броз Тито совместно с индийским и египетским лидерами в 1961 году Движения неприсоединения югославскую позицию только укрепило.

Потому наши народы, что русский и сербский (в более широком понимании – советский и югославский) продолжали развиваться отдельно друг от друга, несмотря на частые визиты лидеров друг к другу.

71681399

И если сербы, в силу сохранившегося традиционного воспитания, что-то помнили о «майке Русии», то для большинства русских Югославия ассоциировалась с довольно приземленными вещами: стенками, дубленками, и тем, что там, «как в капстранах», есть джинсы, кока-кола и стриптиз. Потому когда СФРЮ, равно как и СССР, постиг распад, который на Балканах был более кровавым, российские обыватели ломали головы, кто же все эти сербы, хорваты, мусульмане и чего это они ожесточенно делят, когда еще недавно жили так, что мы такой жизни завидовали?

Только в последние годы русские начали заново открывать для себя сербский мир, равно как и сербы – русский, который из разряда мифов и легенд начал обретать для наших братьев реальные очертания.

Алексей Топоров

© 2018-2024 Балканист. Все что нужно знать о Балканах.

Наверх