Девятое марта 1991 года ожидаемо сменилось на десятое марта. Кровь на белградской мостовой стучала в сердце пеплом Клааса, требуя серьёзности.
И поэтому Белград вытащил на сцену… панду.
Да-да, панду. Вы не ошиблись.
Именно плюшевая игрушка стала символом студенческих демонстраций 10 марта.
Тогда, в 1991-м, мишки и уточки, бульдозеры и васильки, синие ведёрки и оранжевые шарфики были ещё впереди, поэтому ленивый бамбуковый медведь воспринимался как серьёзная угроза режиму.
И режим испугался медведя.
Испугался студентов, которые собрали митинг в Студенческом городке, прорвались через кордон милиционеров, свезённых из Пожаревца (родного города Слободана Милошевича) для усиления белградского контингента и двинулись на Теразию. Здесь, устроив импровизированную сцену, они митинговали, шутили, высмеивали власть и пели.
Действие было привлекательным: актёры блистали, режиссура была великолепной, сценарий был талантливо написан.
Ну, ещё бы, ведь делали ее люди театрального мира: Бранислав Лечич — тогда молодой актёр, пожертвовавший для революции собственной пандой, и Жарко Йокнович — ныне вполне респектабельный и серьёзный сценарист, а тогда — студент психологии, который увлекался театром и политикой.
А в этот день 30 лет назад на Теразиях, в центре Белграда, было много политики и много театра.
Люди глазели на популярного Драгана Биелогрлича. Для одних он был Боба из сериала «Лучшая жизнь» (Бољи живот), а для других Мишко из сериала «Забытые» (Заборављене).
На Раде Шербеджию, который еще не знает, что его ждёт эмиграция и голливудщина, где он будет играть предписанные роли славянских то крестных отцов, то генералов.
На Борислава Пекича, Зорана Джинджича….
Страстных, пламенных, популярных. Живых.
Глазели, шутили, свистели патриарху, пытавшемуся что-то сказать о серьезности момента: о том, что впереди может быть пропасть, о том, что первая кровь — это повод задуматься и остановиться.
«Пая, мастер!» — свистела толпа патриарху Павлу, сокращая его имя и намекая на факт, что обувь патриарх себе чинит сам. Чини, мол, обувь и суди не выше сапога — свистели они, уверенные, что видят будущее лучше.
Эта весёлая уверенность испугала власть, которая согласилась на все студенческие требования. Было объявлено, что в отставку будет отправлен так задевший Вука Драшковича сравнением с Туджманом Славко Будихна, директор телевидения Душан Митевич и три редактора — Иван Кривец, Предраг Витас и Сергей Шестаков (потомок русских эмигрантов).
ТВ-Бастилия пала, а кровь на перекрёстке у кафе «Лондон» забылась.
Впрочем, крови тогда не жалели: революция всегда любила красный цвет.
Но самое большое достижение «плюшевого митинга» десятого марта видно из нашего прекрасного далека: это наша нынешняя готовность проводить большую часть своего времени за сбором, обработкой и поеданием бамбука.