Сербское происхождение, русское подданство, петербургское детство, женевская школа. Это он – Павел Карагеоргиевич.
Бедный Павел сербской истории.
Отец его Арсен вполне оправдывал фамилию Карагеоргиевич: был красив и храбр на всю голову. Девять войн и четырнадцать дуэлей, золотая сабля за бой под Мукденом, генеральский чин, участие в заговоре «Черной руки»… На сына у него просто не было времени.
Мама – Аврора Демидова. Да-да, из тех самых Демидовых. Папа ее – эстетствующий чудак, добившийся титула князя Сан-Донато (так называлась вилла в окрестностях Флоренции — шкатулка, доверху наполненная произведениями искусства, которые Павел Демидов скупал, как морковку, — пучками).
Брак был странным и страстным, и длился он крайне долго для подобного рода страстей — целых два года. Достаточно для того, чтобы родить Павла, пометать молнии друг в друга и облегченно разойтись.
А случайнорожденного мальчика отправили к деду Петру в Женеву.
Скучно ему там не было.
Там вообще было много народу: на престоле в Сербии сидели Обреновичи. И казалось, что плотно.
А Карагеоргиевичи обретались в Швейцарии и ждали ветра перемен.
Он и дунул. Убили несчастных любовников Александра и Драгу, и дед Петр стал Его Королевским Величеством, Королем Сербии.
Здесь неожиданно выяснилось, что бегающий по женевскому дому мальчик Павлик вообще-то русский. Стали охать-ахать, срочно хлопотать, выправляя ему документы, и едва-едва добились желаемого. Может быть, из-за кувшинорылого бюрократизма русский по крови и месту рождения Павел к России будет относиться более чем прохладно?.. Бог весть.
Россию он не полюбил, зато отчаянно влюбился в Англию. Оксфордский студент, зализанные виски, высокомерный взгляд и… джаз, и свобода, и живопись.
Любовь к живописи – это от деда Демидова, сумасшедшего Плюшкина, коллекционировавшего полотна.
И внук, так и не узнавший деда, так же, как и он, начал скупать и тащить в Белград картины и скульптуры. Именно он основал Национальный музей, который даст ростки в виде исторического музея, этнографического музея, музея города Белграда.
И мечтал-то он (мальчик королевских кровей!) стать директором музея. Впрочем, мальчиком он уже не был…
Павел, покрытый холодным английским лоском, влюбился вполне по-карагеоргиевски в княгиню Ольгу, греческую принцессу.
Брак был весьма счастливым: тонкие, высокие, холодные, высокомерные, они подходили друг другу настолько, что даже сейчас иногда неприлично смотреть на фотографии, где его взгляд, всегда надменный, вдруг меняется, останавливаясь на фигуре жены или лицах детей. Как будто вторгаешься на территорию чужой нежности.
Мечту свою стать директором музея он осуществил, выпросив у брата Александра королевского соизволения стать управляющим всеми музеями Югославии (ну, точно демидовская акварельная капля сумасшедшей крови — хоть генетика и «буржуазная лженаука»).
Но не удалась тихая музейная жизнь.
9 октября 1934 года убили в Марселе короля Александра, и на плечи Павла легло регентство.
Легла ответственность. Легла обязанность понимать, что происходит в этом балканском котле. Легла необходимость мирить и ссорить, убеждать и наказывать. Легла тяжкая ноша – принимать решения.
И там, где Александр мог решить вопрос, то играя в демократию, то отбирая ее, как глупую игрушку, оксфордский студент растерялся. После смерти кота мыши в правительстве стали водить свои хороводы: начали менять то конституцию, то границы внутри страны (учредили так называемую Хорватскую Бановину с широкой автономией, чтобы объединить всех хорватов в рамках одной административной единицы), то толкать на подписание союзничества с Гитлером, то требовать союза с Британией.
..И он, англофил, поняв, что впереди война с немцами, а страна еще и на грани войны гражданской, решает подписать Пакт.
Поддержать Тройственный союз.
Говорят, что решающим был его разговор с английском послом, который спросил Павла, что будет делать Югославия, если Гитлер нападет на Румынию. Павел ответил вопросом на вопрос: «А что в это время будет делать Англия?». Посол лишь молча пожал плечами. Павел понял, что так же он пожмет плечами, услышав весть о нападении на Югославию.
…Но музейные работники историю хранят, а не делают. Когда человек, наслаждающийся тишиной галерей, вынужден принимать ТАКИЕ решения, они всегда оказываются ошибочными.
Не могла ТА страна, в ТОМ состоянии, с ТАКИМИ проблемами, с ТАКИМ окружением и при ТЕХ обстоятельствах заключить ТАКОЙ договор.
Просто не могла.
Позже решение свое Павел объяснял словом, данным брату Александру, — сохранить Югославию. Потому что выдержать с той армией, которая была у Югославии, немецкое нападение было невозможно.
Поэтому он и решился на это шаг.
Пакт был подписан с клаузулой: ни немецкие, ни итальянские войска не имеют права использовать югославскую территорию для военных действий.
Бедный, бедный Павел. Хорошо разбирающийся в искусстве и ничего не понимающий в реальной жизни. Поверить в то, что во время страшной войны можно сохранить мир, мог только идеалист. Но решение было принято.
25 марта 1941 года договор с Гитлером был подписан.
И просуществовал ровно два дня.
.. А что было потом?
Путч, оккупация страны, которую, как он и предполагал, немцы заняли за одиннадцать дней.
Греция.. Каир… Проживание в английской миссии в Найроби, которое было больше похоже на тюремное заключение… Йоханнесбург…
Опять отсутствие гражданства, опять неприкаянность, опять прошения, просьбы, документы… Наконец-то английский паспорт со швейцарской визой.
Наконец-то детская Женева.
Затем любимый Лондон, ставший ненавистным, потому что там в ДТП погиб сын.
Париж и смерть в американской больнице.
Сирота при живых родителях. Чужой мальчик в родной семье. Русский без России. Английский серб. Коллекционер, который вынужден управлять государством. Человек, который дал брату слово сохранить Югославию и держал его как мог.
В титовской Югославии осужден военным судом как изменник Родины под номером 3028 (следующий за ним под номером 3029 Карачметович Юсуф — доброволец в албанской дивизии «Скендербег» из Берана. Номер перед ним Каракаш Йова — хорват, усташа из Бринье).
…Реабилитирован решением Высшего Суда в Белграде в ноябре 2011-го. В 2012 году его останки перенесли в мавзолей Карагеоргиевичей на Опленце.
Упрямая принцесса Елизавета добилась полной реабилитации любящего ее отца.
Теперь можно говорить в школах: была когда-то такая страна Югославия. И после того, как убили короля, ею руководил регент — бедный, бедный Павел, который хотел, чтобы все было хорошо в то время, когда это было невозможно.