Поездка на юг Македонии — это путешествие в три страны
Старенький автобан стремительно летит через выжженные солнцем жёлтые поля, периодически застревая на станциях оплаты: с легковой машины македонцы берут 1 евро, или ровно 60 денаров. Деньги у них забавные: крупные купюры похожи на старые советские, а мелкие — новые, с прозрачными вставками, — на фантики от конфет. Пока передаешь деньги, вокруг машины толпится албанская детвора, предлагая на своём птичьем языке крупный сизый инжир в запотевших пакетах.
Впрочем, права у албанского населения в Северной Македонии отнюдь не птичьи, скорее, наоборот: настоящие хозяева здесь они, албанцы. Мимо пролетают надписи и вывески на албанском, мусульманские кладбища с белыми остроконечными памятниками, похожими на школьные мелки, над которыми развеваются большие красные полотнища с чёрными орлами. Юг Македонии — это «внутренняя Албания», где местные жители не скрывают своего желания стать частью соседней страны.
Албанцев, путешествующих на машинах с македонскими номерами, вычислить легко: они стирают буквы МК на своих номерах.
Православные македонцы разрисовали все отбойники автобана аббревиатурой ВМРО-ДПМНЕ — названием оппозиционной партии, играющей на национальных интересах и проигравшей на выборах 15 июля ведущей СДСМ, которая победила с микроскопическим отрывом благодаря коалиции с албанцами. Поверх граффити нарисованы чёрные орлы и надпись Pse jo?, которая переводится с албанского как «Почему нет?».
Дорога взбирается круто в гору, покрытую туманом, в долине видны мечети и нет ни одного православного храма. Путешествуя по югу Македонии, ты бонусом получаешь поездку в «Албанию», и это очень увлекательно.
Дорога от Скопье до озера занимает три с небольшим часа, а проходит через всю страну. Власти много лет пытаются достроить скоростное шоссе, но стройка то и дело вязнет в политических перипетиях и продвигается медленно. Наконец вдали вижу синюю опрокинутую линзу Охридского озера, и сердце наполняется радостью.
Сам Охрид — абсолютно курортный город. Он застроен кубиками современных южных вилл и отелей, которые толпятся у просторной набережной. Хозяин отеля «Вилла Верон», где мы сняли номер за 25 евро на двоих (в разгар сезона!), просит надевать маски на входе.
— Я каждый раз руки дезинфицирую, кожа уже трескается! А что поделаешь, пока ничего более эффективного для защиты от коронавируса не придумали, — жалуется мужчина.
В ответ показываю ему свое кольцо, на котором за два дня от дезинфицирующей жидкости облезло серебристое покрытие.
—Ничего, купишь у нас новое из настоящего македонского серебра, ему ничего не делается, — улыбается отельер.
Обожаю этот южный позитив и умение находить плюсы в любой ситуации!
Во дворе отеля расположена утопающая в цветах православная церковь.
«Охрид — наш», — думаю про себя и касаюсь крестика на груди.
За поворотом передо мной предстает озеро, и я невольно останавливаюсь, потрясенная открывшимся видом. Какое же это озеро? Это целое море!
Огромная синяя гладь лежит в обрамлении далёких гор, свежий ветер гонит волны, которые выплескиваются на выложенную брусчаткой широкую набережную. Под пальмами раскинулись тучные кусты лаванды, тут же продают орехи, печеную кукурузу, мыльные пузыри и воздушных змеев. Мимо нас пробегает спортивная пара, рядом осторожно переступает бабушка с пляжным ковриком подмышкой, выглядывая из широкополой шляпы, словно черепаха. Курорт, одним словом.
— Скажите, пожалуйста, как пройти в старый город? — спрашиваю по-сербски пенсионера в маске. Он объясняет дорогу по-македонски. Зная один язык, легко понять другой.
На подступах к историческому центру Охрида начинают одолевать владельцы прогулочных корабликов. За каждого туриста они бьются, словно чайки, наперебой расхваливая свои катера и заманивая ценами.
Прогулка по «морю» вокруг города стоит менее 20 евро.
Попадая в старый город, ты снова будто оказываешься в другой стране. Но теперь уже словно в Италии.
Узкие, мощенные гладкими камнями улочки петляют среди аккуратных старинных домиков, возле которых пышно цветут олеандры.
Розмариновые кусты поражают своими размерами: в России так мощно растёт разве что смородина! Вдыхаю полной грудью бриз, ароматы южных растений, свежевыстиранного белья, висящего во дворах на прищепках… Прекрасна, бесконечно прекрасна Македония!
На каждой улочке старого города расположена православная церковь. Говорят, что в Охриде церквей столько, сколько дней в году, и каждая уникальна по-своему.
В этих древних оплотах православия со стен глядят старинные византийские фрески.
Камни этих храмов повидали многое. Охрид — настоящая сокровищница для православного паломника. Здесь даже есть амфитеатр, где древние римляне проводили гладиаторские бои.
Над городом высится средневековая крепость Самуила, построенная в III веке до нашей эры, над которой развевается красно-жёлтый македонский флаг. Впервые Охрид упоминается в греческих записях в 353 г. до н.э., тогда он назывался Лихнидос — «город света». И правда: все вокруг пронизано солнечными лучами, которые пробиваются сквозь сосновые ветки, а воздух жарко пахнет смолой.
Охрид — город девушек с жемчужными серёжками
На каждом углу в старом городе расположены ювелирные магазины. В Охридском озере добывают уникальный жемчуг, по качеству не уступающий мировым ювелирным брендам. С той лишь разницей, что серьги здесь можно купить за 20 евро, за самое дорогое ожерелье с серебряными вставками попросят не более пятисот.
В магазине прохладно. В витринах россыпи жемчужин, собранных в длинные, короткие, мелкие и крупные нити.
— У каждой девушки в Охриде есть жемчуг на любой случай жизни. Его покупают просто так и в подарок. Наш жемчуг носит весь мир! — с гордостью говорит продавщица.
И правда, надписи на вывесках на разных языках, есть и русский.
— Россиянки покупают, в основном, дорогой, с серебром. Любят классический белый, впрочем, в последнее время охотно берут и цветной. Эх, эпидемия, эпидемия… Как же нам не хватает русских туристов! — вздыхает женщина.
Держу в руках тяжёлую прохладную нить розовых крупных, как орехи, жемчужин.
А вот чёрный жемчуг, сияющий нефтяным отливом. Или взять классический белый? Бусины гладкие, идеально ровные, как в книге про капитана Немо. Впрочем, здесь есть украшения и для тех, кто любит асимметрию: перламутровые, словно мятые, барочные жемчужины прекрасны по-своему: одна не похожа на другую, и это несовершенство покоряет своей неповторимостью.
— А вы знаете, как выглядит природный жемчуг? — спрашивает меня продавец. Я впадаю в ступор: вот же он, переливается вокруг на все лады!
Женщина достаёт скромную нить бледно-жёлтого цвета с редкими вкраплениями перламутра. Оказывается, что охридский жемчуг выглядит именно так.
Чтобы получить знаменитый классический отлив, этот жемчуг покрывают эмульсией, которую делают из чешуи рыбы плоштицы. Говорят, что эту технологию придумал в 1927 году мастер Йован Шубанович, который утверждал, что он — «русский с Байкала». Сегодня той уникальной технологией владеют всего две охридские семьи — Талев и Филев, которые строго хранят секрет производства и передают его из поколения в поколение через мужчин-наследников. Именно их жемчуг считается оригинальным.
В витринах магазинов выставлены роскошные плетеные жемчужные колье на бархатных подставках. Драгоценные нити идеально вписываются в твоё отражение в стекле. Таким образом я «перемерила» десятки украшений, но так и не определилась. А это значит, что за своим охридским жемчугом я приеду ещё раз!
«Мы, македонцы, живём тут, как сербы в Косово»
Вечерело. С озера потянул свежий сильный ветер, призывая яхтсменов, которые спешно расправляли паруса, испещренные гоночными номерами. Ветер крепчал, волны бились о берег, а далёкие горы порозовели румянцем.
Мы решили поужинать в ресторане на берегу озера, но выбрали столик на закрытой террасе. Снаружи сидели только трое мужчин, наслаждаясь порывами ветра и закатным розе в тонких бокалах. Тоже яхтсмены, определили мы по характерным выцветшим бейсболкам.
— Здравствуйте, что пить будем? — по-русски заговорил официант. Мы приятно удивились.
Бобан оказался русофилом и охотно болтал с нами весь вечер. Туристов практически нет из-за закрытых границ.
— Ну что поделать, хоть отдохнём немного в этом году, — улыбается, молодой человек. Говорю же, южный позитив тут разлит в воздухе!
Мы заказали жолту — македонскую виноградную ракию, форель на углях, жареную рыбку плоштицу, чешуя которой применяется в производстве жемчуга, македонский салат из помидоров и перцев, горячие острые перцы чили и «Скопско» пиво.
— Хлебушка чуть-чуть? — предложил Бобан и принёс горячие лепешки с чесночным соусом.
Рыба таяла во рту, помидоры были мясистыми и сочными, перец — обжигающим, а жолта мягко согревала вечернюю свежесть тёплым солнечным светом.
— Включу вам российское телевидение. Я его часто смотрю. Эх, нам бы такого президента…. — вздохнул Бобан, глядя на Путина, который на экране телевизора снова раздражённо крутил ручку в руках.
— У нас скоро протесты будут, выборы эти Заев украл, а мы ведь все голосовали за ВМРО-ДПМНЕ. Они хоть как-то наши македонские права защищают. Посмотрите, мы же тут живём уже как сербы в Косово. Албанцы в правительстве, албанцы все решают, ведут себя, как хозяева. Нам бы хоть чуть-чуть побольше России здесь. Мы так ждём русских туристов, для вас ведь визы не нужны, и даже сейчас, во время эпидемии, не нужен никакой тест на границе, а аэропорты в Охриде и Скопье работают! — Бобан с жаром рассказывал о том, как живётся коренным македонцам в своей стране.
Слушать его было грустно.
На прощание он попросил нас прислать его матери автограф сербского посла в России Мирослава Лазанского.
Мы допили жолту, заплатили за роскошный ужин 45 евро и пошли гулять по пляжу.
В прибрежном полупустом кафе можно было купить напитки или еду и получить к ним шезлонг, чтобы любоваться прекрасным Охридским озером. Волны шипели, катая мелкие камушки. Вода была прохладной, как жемчуг, и в ней резвились мелкие рыбки. В ночи Охрид горел россыпью разноцветных огней, а с качающегося в волнах кораблика неслась весёлая македонская музыка.
Утро было синим, чистым и прозрачным. Над городом разносился перезвон колоколов.
Крепчайший итальянский неспешный кофе с видом на «море» в ирландском пабе обошёлся в 1 евро. Я пошла попрощаться с озером, которое ласкалось, как кошка, уговаривая остаться ещё на денек. Оно шептало, шелестело и напоследок окатило меня брызгами. Вдруг я увидела в отползающей волне что-то розовое. Это был камень в виде сердца. Охридское озеро подарило мне свое сердце, а я навсегда оставила свое в его тёплых, радостных волнах. Жди меня, и я вернусь…
Фото Дмитрия Лане