Мирослав Лазански: «Русским добровольцам, которые в Косово отдавали жизнь за Сербию, нужно поставить памятник»
В третьей части интервью порталу «Балканист» посол Сербии в Москве Мирослав Лазански рассказывает, в чем заключается стратегия Белграда по отношению к России, в каком российском городе он хотел бы побывать и ради чего стоит променять каникулы в Черногории на отдых в Сербии.
Господин Лазански, каков путь от журналиста до дипломата? Похожи ли эти профессии?
Та журналистская работа, которой занимался я, к дипломатии, безусловно, ближе всего. Во времена титовской Югославии я единственный, будучи военно-политическим обозревателем, мог брать интервью у советского маршала, или генерала, или у командующего вооружёнными силами НАТО. При этом учитывалось, что [наша] страна сохраняла военный нейтралитет: Югославия не входила в военные союзы. Сербия, которая сегодня стремится войти в Евросоюз, при этом тоже сохраняет военный нейтралитет.
Опыт человека, который занимался военно-политической журналистикой, в наибольшей степени схож с опытом работы дипломата. Я встречался с военным руководством и СССР, и США. Например, брал интервью у советника президента США по вопросам безопасности Эдварда Руни. Вел беседы в Вашингтоне, Бонне, Риме, Париже и Москве. И если это не дипломатия, то что тогда?
Россия и Сербия отлично развивают деловые отношения. На территории Сербии работают «Газпром», «Лукойл», «Сбербанк». Однако, к сожалению, у нас нет в арсенале таких инструментов народной дипломатии, как у наших западных «партнеров». Что следовало бы предпринять нашей медийной, народной дипломатии, чтобы «мягкая сила» стала «сильной»?
Прежде всего, отмечу, что во всем, что касается «мягкой силы», ваши действия ответные, не инициативные. Потому что вам кажется, что сербы как православный народ по умолчанию пребывают с Россией лишь в любви и согласии. Это, конечно, так. Но любовь, снова замечу, должна поддерживаться. Знаете, сколько инвестируют американские негосударственные и государственные организации в сербские СМИ? А немецкие? Это огромные вложения! В Сербии очень многие живут на то, что им выделяют евроатлантические НКО. У вас же в Сербии кроме «Спутника» нет СМИ. Вы довольны отдельными материалами, публикуемыми, например, в журнале «Печат». Но ведь все это зависит от владельца и главного редактора. В применении «мягкой силы» нет систематического подхода. Того, что к нам из России приезжают хоры, музыкальные ансамбли, театральные труппы, недостаточно. Сегодня все делается благодаря участию СМИ. Тот, кто владеет четвертой властью, у кого есть медийное превосходство, тот дает всем бой. Он — победитель. Вы это поняли поздно.
Все, с чем вы сегодня сталкиваетесь, — санкции, попытки изолировать СМИ, предпринимаемые Западом, — мы через это уже проходили. Можете поучиться на нашем примере: мы все это ощутили на собственной шкуре и дорого заплатили.
Что касается представленности Сербии в российских СМИ, то тут вопрос в том, насколько это возможно. Насколько интересно вашим частным изданиям писать о Сербии? Мы не можем быть представлены в России так же широко, как вы — у нас. Мы, по сравнению с вами, маленькое государство. Вы же — мировая держава. Конечно, для вас приоритетны отношения с другими центрами силы — Китаем, Америкой. Мы занимаем несколько другое положение.
Но, повторюсь, ваши действия в вопросе «мягкой силы» носят ответный характер. Я понимаю, что США, Китай и ЕС являются для вас более приоритетными направлениями. Но не упускайте из внимания, что любовь нужно поддерживать с обеих сторон. Если вы хотите, чтобы сербский народ и дальше считал Россию своим великим другом и защитником на протяжении всей истории, нужно действовать. Американцы, Запад постоянно пытаются отвлечь сербов от налаживания добрых отношений и поддержания дружбы с Россией. Официально об этом они не скажут. Неофициально же они все работают на эту цель.
На различных московских конференциях, посвященных Сербии, главный вопрос звучит так: «где стратегия России?». Он адресуется всем: и МИДу, и президенту Путину, и Государственной Думе. А какова стратегия Сербии в отношении России?
Наша стратегия ясна. Само за себя говорит то, что мы не ввели против вас санкции, что мы сохраняем военный нейтралитет. Это нужно ценить. В этом смысле наша страна единственная в регионе (помимо Боснии и Герцеговины, где военный нейтралитет сохраняется благодаря Республике Сербской. Без нее БиГ уже давно бы стала членом НАТО). В Москве такую позицию должны ценить вне зависимости от того, что у нас столь же хорошие отношения с НАТО. Мы вынуждены их поддерживать, потому что альянс присутствует в Косово, там он — главный защитник сербского народа, главная гарантия того, что не будет погромов.
Стратегия Сербии ясна. Она выражается в простых и понятных поступках: отсутствие санкций, оказание приема всем российским политикам, которые хотят приехать, экономическое и политическое сотрудничество. Кроме того, мы заинтересованы в том, чтобы Россия защищала наши интересы в Совете безопасности ООН, товарооборот между нашими странами увеличивался, а российский капитал приходил в Сербию.
Что на первом месте в данной стратегии — политика или экономика?
И то, и другое. Нам очень важен голос России в Совбезе ООН в свете попыток самопровозглашенного Косово войти в разные международные организации, например, в ЮНЕСКО или Интерпол. Это политический момент. Что касается экономики, то здесь мы готовы сотрудничать насколько возможно. Мы бы очень хотели, чтобы наши товары были более широко представлены на российском рынке. Но по объему он меньше, чем рынок Советского союза, и я это повторяю всем в Сербии. Сегодня российский рынок очень избирателен и требователен в плане качества. Вы импортируете товары из Южной Кореи, Индии, Китая, всей Южной Америки, Израиля, Турции. Сербские производители должны выдержать и такую конкуренцию. Второй вопрос заключается в качестве и количестве продукции. Могут ли сербские фирмы осилить такую задачу — другое дело. Но нам нужно увеличивать товарооборот, так как сейчас он находится на уровне 3,2-3,3 млрд долларов в год, что мало. Наша амбициозная цель заключается в том, чтобы он составил минимум 4 млрд.
В-третьих, что очень важно, мы зависим от российского газа. Без него сербской экономике было бы очень тяжело. Русский газ для нас — самый важный фактор. Он и дешевле, и доставляется быстрее. Мы не уступили Америке и не стали покупать у нее сжиженный газ, как хорваты, поляки и другие.
Но ведь и Сербия, скажем прямо, получила выгоду от ситуации с санкциями. Немецкие, итальянские и другие фирмы стали приходить к вам и открывать свои представительства вследствие контрсанкций со стороны России.
Но это иностранные фирмы, и вопрос в том, сколько из них немногих останется в Сербии, а сколько будет отозвано.
Когда будет запущен «Турецкий поток»?
Ветка, проходящая через Сербию от границы с Болгарией до границы с Венгрией, завершена. Все готово. Сейчас все зависит только от болгар. Один раз они не реализовали проект («Южный поток» — прим. ред.) из-за давления со стороны Америки. Сейчас они говорят, что это было большой ошибкой. Они заплатили 200-250 млн долларов, которые им никто не возместил — ни США, ни ЕС. Так что посмотрим, что сейчас будет происходить.
И также посмотрим, что будет с «Северным потоком». Вы знаете, что и там некоторая пауза. Голосование в немецком парламенте было отложено из-за Третьего энергетического пакета… Но я знаю, что у «Газпрома» есть резервный вариант, как эту ситуацию преодолеть. Вообще говоря, это очень серьезный экзамен для Евросоюза, прежде всего, для Германии. Если они не сдадутся под американским нажимом, это будет большое дело для Европы и ее будущего.
С Вашего позволения, еще пару личных вопросов. Есть ли в России город, в котором Вы никогда не бывали, но который очень бы хотели посетить?
Да, это Сталинград. Потому, что там прошла битва, которая изменила ход Второй мировой войны. Во время этого важнейшего сражения Красная Армия сломала хребет Вермахту. Мой покойный отец всю жизнь мечтал приехать в Сталинград, чтобы возложить венок на Мамаевом кургане. Он скончался в 2005 году, поэтому я исполню его желание и возложу венок от семьи Лазанских.
Это будет Ваш первый Новый год в России?
Да.
Как вы планируете его отметить?
Жду, что ко мне приедет семья. Сын Александр работает в Белграде, супруга Тамара тоже, но я надеюсь, что они приедут. Все говорят, что Москва — лучший город в мире для встречи Нового года. То, как ее отстроили, очень впечатляет. Чисто, аккуратно, просто невероятно! До этого я был в Москве 4-5 лет назад, и с тех пор все изменилось. Съездил однажды в Москву Сити: да ведь это же Манхэттен! Не знаю, зачем русские ездят в Нью-Йорк, когда у них здесь свой Манхэттен. Кто хочет небоскребов, чтобы посмотреть всю Москву, — всем туда.
Белград тоже сегодня меняется.
Да, но в Белграде проживает около двух миллионов человек, а в Москве — двадцать. Москва — это мир. Это мировая метрополия.
И, в завершение, что бы Вы хотели сообщить читателям «Балканиста» и всем тем, кому интересна Сербия и кто не равнодушен к ситуации в Косово? Сербия хоть и не так близко, но и не так далеко от нас.
Когда я был в Чечне в 1999 году с ныне покойным генералом Геннадием Трошевым, я добирался в Гудермес из Махачкалы на вертолете. Попал в воинскую часть. Было холодно, декабрь месяц, а офицер стоял в палатке голый до пояса и затачивал ножом острие деревяшки. Он не посмотрел на мою аккредитацию, только спросил, был ли я в Косово во время войны. Я говорю, да. Спросил, где я был. Отвечаю, что везде. «Вы были в Призрене?» — «Да». — «Кто был командиром?». Я ответил, что генерал (тогда полковник) Божидар Делич. «Кто командовал пограничным батальоном в Джяковице?». Я ответил, что офицер Джуровски. «Хорошо, ладно».
Тот офицер в чеченской воинской части в свое время был добровольцем в Косово. Много русских сражались в Косово на стороне Сербии, и мы очень это ценим. Я считаю, что нужно поставить памятник русским, которые там погибли. Мы отдаем им дань памяти каждый год.
Сербия открыта для российских туристов. У Белграда есть неповторимо прекрасная душа, которую русскому туристу обязательно нужно прочувствовать. Белград — гостеприимный город, который принимает в гости все флаги мира. Жизнь там кипит 24 часа в сутки, — прямо как в Москве, — в отличие от некоторых других европейских городов, где на улицах все замирает уже в 10-11 вечера. В Белграде в половину двенадцатого все только начинается.
Русским там очень рады. Когда жители Белграда и Сербии слышат русскую речь, они сразу проявляют дружелюбие. Здесь можно встретить русских, которые переехали целыми семьями. Муж, жена и дети приехали, купили дом и живут в горах. Вот как раз у них и надо узнавать, как и почему они на это решились, как получили сербское гражданство.
Кроме того, в Сербии просто уникальная природа. Например, Златибор. Это же климатический курорт, там просто феноменальные условия. Там можно купить неплохой дом или дачу за небольшие деньги. Недалеко есть аэропорт Поникве, который мы вскоре подготовим к приему больших самолетов, чтобы могли приезжать русские туристы. Не надо все время ездить в Черногорию. Приезжайте к нам!
Рядом находится гора Копаоник. Вот скажите, где в России можно покататься на горных лыжах, кроме Сочи? А знаете, какой прекрасный на Копаонике горнолыжный центр? Сюда можно попасть, прилетев в Поникве или в Ниш.
Оттуда недалеко и до Республики Сербской, где также прекрасный климат. Скажем, город Требине. Я сам там когда-то жил, когда мой отец был офицером Югославской народной армии. Это прекрасное место для паломников: какие там прекрасные монастыри! А винный туризм? Требиньские винодельни — самые знаменитые в бывшей Югославии. Здесь же можно и поохотиться. Климат там средиземноморский — всего 25 км от Дубровника. Англичане приобретают дома в Требине как раз по этой причине. Этот город занимает первое место на Балканах по количеству солнечных дней в году. Впрочем, все-таки идеальный вариант — это Златибор.
Сейчас ближайший к нему аэропорт Поникве принимает самолеты с сотней пассажиров. Длина взлетно-посадочной полосы составляет 2500 метров. Когда-то это был военный аэродром, который разбомбила авиация НАТО. Златибор фантастически оправился от военного времени. Вот прекрасные варианты, чтобы приехать в Сербию и познакомиться с ней.
Спасибо, господин Посол, надеюсь, что наш следующий разговор будет на русском языке.
И я тоже на это надеюсь.
А когда?
Очень скоро. Если бы Вы говорили на русском, я бы Вас прекрасно понял.