«Албанцы убивали даже свиней и собак»: воспоминания натовского офицера о погромах в Косово 2004 года

Косовские сербы находятся в ситуации, недопустимой для современной Европы. Нельзя, чтобы обострение ситуации на международной арене распространилось на Балканы, а в Косово повторились события, подобные погромам марта 2004 года. Такое мнение в интервью сербскому порталу Kosovo online озвучил Кнут Фловик Торесен, норвежский историк и бывший офицер ВС Норвегии в составе миссии KFOR в Косово.

Помимо Косово и Метохии, Торесен служил в качестве офицера норвежских вооруженных сил в Афганистане, Ливии, Боснии и Герцеговине и других странах. Во время трагических для сербов событий марта 2004 года, когда по Косово прошла волна учиненных албанскими экстремистами погромов, Торесен находился со своим подразделением в районе Грачаницы — городка, где вокруг средневекового монастыря образовался сербский анклав. В тот год на территории края находилось 38 тыс. иностранных солдат в рамках миссии KFOR под командованием НАТО, сейчас их осталось менее 3,7 тысячи.

В интервью отставной натовский офицер вспомнил о том, как он спасал шведских солдат, которых хотела сжечь разъяренная толпа албанцев, как ему пришлось убить демонстранта, пытавшегося задавить солдат KFOR грузовиком. Торесен поделился воспоминаниями о сожженных сербских домах, разграбленных селах, в которых албанские сепаратисты убивали даже домашних животных. «Балканист» приводит фрагмент его интервью.

— Сначала мы послали одну из своих рот в Грачаницу, но потом поняли, что правильнее было бы аккумулировать силы в Чаглавице и там остановить толпу [албанских погромщиков]. Я фактически уверен, что она планировала нападение на монастырь Грачаница, чтобы его уничтожить. Все в Косово, не исключая албанцев, знают, какое значение святой монастырь имеет для всех православных, это часть сербской идентичности и истории, — вспоминает Торесен события 17 марта 2004 года.

— В тот день многие норвежские солдаты были ранены. Албанцы стреляли по вам? Вам нельзя было открывать ответный огонь?

— В Обиличе, по пути в Чаглавицу, одна из двух наших рот наткнулась на толпу, через которую им пришлось пробиваться силой. Четыре наших машины были повреждены, а один военнослужащий — ранен. Были пострадавшие и среди гражданских албанцев. Рота все же смогла добраться до Чаглавицы, где уже небольшое подразделение шведских солдат было заблокировано в собственных бронетранспортерах. Я слышал, что албанцы пытались сжечь шведов в их БТРах, но норвежцы их спасли. Некоторые протестующие были вооружены автоматами Калашникова, другие — пистолетами, ручными гранатами. У кого-то в руках были бутылки с бензином, камни и железные прутья. В таких ситуациях очень важно, чтобы насилие не обострялось. В толпе прятались вооруженные люди, но были и дети, поэтому приходилось быть очень осторожными. Однако у нас была задача, которую надо было выполнить, и да, норвежским солдатам пришлось стрелять, когда на них напали. Ситуация достигла критической отметки, когда один албанец на синем грузовике направил машину на наших солдат, чтобы задавить их. К сожалению, водителя этого грузовика пришлось убить, как и еще одного албанца, напавшего на одного из наших военнослужащих. Может быть, погибших было и больше, но это вынужденное применение силы. Я уверен, если бы грузовик прорвал наши ряды, протестующие албанцы добрались бы до оставшихся сербов и сожгли бы еще больше домов, погибли бы люди. В районе Чаглавицы более двадцати норвежских солдат получили ранения, в основном камнями и другими предметами, одного из наших военнослужащих ранили пулей в колено.

— Можно ли было предотвратить беспорядки 17 марта 2004 года? Были ли погромы спровоцированы сообщениями местных СМИ, как позже выяснилось, ложными, о том, что сербы утопили албанских подростков?

— По моему личному мнению, эти беспорядки были спланированы с целью изгнания оставшихся сербов из Косово. Инцидент с утонувшими детьми стал лишь поводом для начала погромов, но они, несомненно, подготавливались задолго до этого. Некоторые албанские СМИ несут огромную ответственность за обострение ситуации, что, к сожалению, стоило многих жизней.

— Вы заявили, что 400 норвежских солдат предотвратили вторжение более 10 тыс. албанцев в Грачаницу. Общаетесь ли вы с кем-либо из ваших бывших сослуживцев? Получили ли вы награды от Норвегии или НАТО за ваши действия 17 марта? Ведь вас недавно наградила Сербия.

— Да, я поддерживаю связь с некоторыми коллегами из того времени. Большинство из нас, оставшихся в армии, оказались потом в Афганистане, и там я познакомился со многими своими бывшими коллегами по службе в Косово. Я знаю, что некоторых моих сослуживцев наградили, полковников и часть тех, кто был ранен. А я, в День государственности Сербии, имел особую честь получить орден Милоша Обилича от президента Александра Вучича. Я считаю эту награду признанием не только моих личных заслуг, но и всего подразделения, а также той работы, которую мы проделали 17 марта 2004 года.

— Вы бывали в Косово после окончания военной службы, посещали Грачаницу?

— Я путешествовал со своим хорошим другом Бранко Димовичем-Димески из Гнилана, вместе с ним и еще несколькими людьми мы снимаем фильм о сербских пленных в Норвегии в годы Второй мировой войны. Бранко организовал мне поездку в Косово, по нескольким святым православным местам. Там церковь принимала нас как гостей, я очень благодарен за такое гостеприимство. В этом году, в ходе нынешней поездки я впервые с 2004 года посетил святую обитель Грачаница и даже познакомился с сербами из Чаглавицы. Я православный христианин, и для меня Грачаница излучает святой дух, который трудно объяснить словами. Для меня возвращение в этот монастырь стало очень мощным духовным опытом.

— О чем вы думали, когда боролись за то, чтобы не дать толпе прорваться к сербской Грачанице? Был ли момент, когда вам казалось, что не сможете остановить ее?

— Сначала ситуация была очень хаотичной, было трудно получить общее представление о происходящем, поскольку поступало очень много сообщений из разных мест. Однако нам все же это удалось, и мы взяли ситуацию под контроль. Я помню, как подумал: «у меня здесь есть цель, я должен быть именно тут, не важно, выживу или погибну, но я должен быть здесь». И я чувствовал себя спокойно и сосредоточенно на своей работе. Было приятно видеть, что мои коллеги также вели себя сдержанно и профессионально.

— Что было для вас самым трудным, когда вы проходили через горящие сербские села, какая сцена больше всего врезалась в память?

— Уже утром 19 марта мы с коллегами ехали по заброшенным сербским деревням. Я ощущал себя безнадежно и грустно. Деревни были разграблены, некоторые дома сожжены, собаки и свиньи убиты, людей нет, пустота. Позже я поехал в другой лагерь KFOR, где сербы пытались найти убежище. Особенно мне запомнился сербский мальчик лет четырех, с большой повязкой на голове, раненый мальчик, держащийся за свою мать. Я никогда не забуду его испуганные глаза. Иногда я думаю о нем, особенно после того, как сам стал отцом.

Фото: Printscreen: Youtube/Mannegruppa Ottar