В такие дни, когда за окном небо цвета серого асфальта, а в воздухе висит противная взвесь из капель, норовящих забраться под свитер и, чего уж там, штаны, особенно сильно хочется вспоминать море. И те края, где кажется, оно почти всегда должно быть тёплым, ласковым, красивым. В ноябре именно так бывает. Это вам не февраль, где 5-метровые адриатические волны с лёгкостью могут разрушить террасу ресторана на набережной, если не сам ресторан. Это сладкий ноябрь, финиширующий в Белграде своими фантастическими +26 градусами в первой половине месяца. Я, как поклонник велосипедных прогулок по Аде Цыганлии, всегда стараюсь в это время туда приехать — насладиться запахом прелой листвы под велосипедными шинами и ещё согревающим солнцем. Настолько тёплым, что можно даже найти любителей позагорать в стиле «ню» на специализированном FKK-пляже. Есть здесь, помимо всех прочих видов спорта от гольфа до водных лыж, и такие возможности. FKK или «Frei Korper Kultur» — немецкое слово, как, впрочем, и сербский вариант пляжа — «штранд», значит свободная культура тела. Подобное обозначение можно нередко найти на скалах Балканского полуострова. Оно как бы предупреждает тех, кто в курсе, о приближении к заветной цели. И несмотря на то, что конкретно белградский нудистский пляж мне лично не знаком, я бы мог вспомнить что-то тематическое из своей юности.
Культура нудизма зародилась в Югославии ещё в конце 1960-х. Общеевропейский тренд первого послевоенного поколения, проявивший себя в одно и то же время на студенческих революциях не только в Париже, но и в Белграде, состоял из культа относительно (по нынешним временам) свободной любви, стремления ко всеобщему братству через раскрепощение души и тела, но самое главное, невероятной по своей силе тяге к «Make love not war!» во всех её пацифистских и гуманистических проявлениях. Родившаяся в качестве реакции на вьетнамскую войну, эта формула получила своё продолжение в музыке Джона Леннона и Боба Марли. Тогда же, в первой половине 1970-х, когда Югославия справедливо считала себя частью европейской цивилизации, Иосиф Броз Тито был заинтересован развивать туризм с другими странами континента. Одним из первых пионеров в этом оказались французы — уже тогда (вспоминаем фильмы с Луи де Фюнесом) любители нудистского отдыха. И вот, по решению ЦК КПЮ, остров Святого Марка в Боко-которском заливе нынешней Черногории оказывается отдан под устройство одного из первых нудистских кемпингов в полинезийском стиле (ага, «Эммануэль» как раз уже выходит в прокат и покоряет сердца миллионов) французской сети Club Mediterrane, полюбившихся французским любителям погреть свои ягодицы на солнышке. Кстати, здесь нужно остановиться и обратить ваше внимание на то, что на сербском/сербско-хорватском «ягодицы» — это …щёки!
Вместе с этим начинает развиваться другой, более крупный и молодёжный нудистский пляж Черногории — знаменитая Ада Бояна, располагающаяся практически на границе с Албанией. Здесь в 1970-х были построены полноценные кампусы — для иностранных нудистов, которыми те с охотцей пользовались до конца 1980-х. Этот формат отдыха был передовым в этой части Европы, так как предполагал возможность нахождения в оголённом виде на всей территории курорта, помимо пляжа — в ресторанах, на спортивных площадках, равно как и в самом отеле, так что одежда там в принципе была лишней. Здесь даже снимались тематические фильмы, а чёрный вулканический песок на огромной длине пляжа создавал неповторимое ощущение — сродни тому, что есть на Лансароте, на Канарах. В отличие от острова Святого Марка, месте эксклюзивном и закрытом, а потому заброшенном с начала югославских войн, Ада Бояна существует и по сей день. Так что, если Вы и правда хотите насладиться полной гармонией с природой без всякого лишнего текстиля — сезон здесь длится с мая по сентябрь, естественные условия (курорт отгорожен от остальной Черногории рекой) создают закрытый формат, а принципы черногорского ценообразования (чем ближе к Албании, тем дешевле) радуют не только глаз, но и кошелёк.
Кстати, история курорта Святого Марка получила неожиданное продолжение в начале «десятых», когда владевшую, в том числе, этим островом компанию «Путник» (югославский аналог советского «Интуриста») купила российская группа компаний «Метрополь» бурятского миллиардера Михаила Слепенчука. Купила, главным образом, ради этого самого острова. Но не учла, что остров был не в полной собственности «Путника» — миноритарным владельцем в рамках «общественной собственности» значилась община города Тиват. И в силу нюансов этого эксклюзивного югославского — третьего вида собственности, её изъятие технически невозможно, а добровольно тиватская община не согласилась расставаться со Святым Марком, с тех пор остров и продолжает пребывать в заброшенном состоянии. Но добраться на него можно, просто арендовав лодку в тиватском порту.
Из наиболее доступных в прошлом смешанных пляжей Черногории можно ещё вспомнить Булярицу — единственный крупный незастроенный кусок 127-километрового черногорского побережья, где когда-то было болото, а потом я слышал про принадлежность этой земли церкви. На неё можно попасть или на машине, или пешком из Петроваца, минуя знаменитую укромную Лучицу через заповедник — пешком минут 20. Булярица, хотя и относится к общине Будва, находится между Баром и Будвой на похожем расстоянии и является самым пустынным пляжем Черногории. Ещё десять лет назад там был хаотичный кемпинг, где можно было встретить все варианты пляжной моды — от полного «ню» до полного текстиля. Осталось ли такое разнообразие по сей день — не знаю, надо проверять.
Знатоки нудистских курортов, конечно, упрекнут меня в игнорировании настоящей жемчужины адриатического нудизма — Хорватии. Знаю людей, кто туда целенаправленно за этим ездит годами и получает искреннее удовольствие от пребывания в «адамовом» единении с природой на протяжении всего островного отпуска (такие практики обычно распространены на маленьких островках Истрии и Далмации).
Моё знакомство с хорватским нудизмом было весьма неожиданным. В конце «нулевых», когда Хорватия была ещё безвизовой для россиян, а между Котором и Дубровником ходили быстроходные катера на воздушной подушке, я со своей тогдашней подругой — поклонницей нудизма — поехал в столицу Далмации. Вместо осмотра знаменитых городских достопримечательностей, занесённых под охрану ЮНЕСКО, моя подруга ультимативно решила отправиться на FKK-strand, найти который в пределах старого города оказалось непростым квестом. Но он был найден! Вид с этого пляжа на окружающий город был восхитительным, чего нельзя сказать в обратном направлении. Пляж как будто находился «за углом» старого города — угол образовывали скалы. Вход в воду, как это часто встречается в таких диких местах, был очаровательно отвесен, так что по камням надо было практически сползать в адриатическую лазурь. И таким же чудесным образом возвращаться в исходное состояние. Несколько часов на этом пляже заменили мне знакомство со всеми известными вам местами Дубровника. Но, знаете ли, о том я не жалею нисколечки. Ибо мои виды были не менее, а может быть, более изысканными, но главное — аутентичными, самобытными и прикасаемыми. Тем же вечером мы отплыли на которском катамаране обратно в Черногорию. Адриатика — она всегда очень разная, как и Балканы — для каждого свои. Здесь — всем известная картинка с открытки, а за углом уже своё, личное, красивое. За то мы их и любим, правда?
Олег Бондаренко, основатель и главный редактор проекта «Балканист»