День памяти (хорв. Dan sjećanja), ежегодно отмечаемый в Хорватии 18 ноября, составляет, вероятно, центральный элемент конструирования политического самосознания современной хорватской нации. В этот день, 28 лет назад, после более чем двухмесячной осады со стороны частей Югославской Народной армии, сербской территориальной обороны и паравоенных формирований пала столица Вуковарско-Сремской Жупании город Вуковар.
Сегодня хорваты, говоря про Вуковар, называют его «символом борьбы за независимость Хорватии», а также используют псевдосравнение «хорватский Сталинград». Однако история битвы за Вуковар не так однозначна, каковой она предстаёт в официальном хорватском политическом дискурсе. Проблема состоит в преднамеренном искажении событий того времени, замалчивании преступлений хорватской стороны и во множественных спекуляциях на страданиях жертв конфликта со стороны Загреба. А постоянная эксплуатация образа Вуковара как «свидетеля страданий хорватского народа» во многом лишила город как его более раннего прошлого, так и будущего.
Сегодняшний Вуковар, по многочисленным социологическим опросам граждан Хорватии, — это синоним серости и бесперспективности, причём таковым его сделала не разрушительная война, а во многом ошибочная историческая политика партии Хорватское демократическое содружество (ХДС). Об этом свидетельствует пример того же далматинского Дубровника, также понесшего потери в 1991-1992 годы, но успешно восстановленного и превратившегося в туристическую столицу независимой Хорватии.
История Вуковара
В социалистические времена Вуковар считался одним из наиболее развитых в индустриальном отношении городов Славонии (регион на северо-востоке Хорватии), большую часть населения которого составляли рабочие. Город имел особое значение для Союза Коммунистов Югославии: именно в Вуковаре в 1920 году состоялся Второй Конгресс Коммунистической партии Югославии. Позиции коммунистов, к слову, здесь оставались сильными даже в переломном 1991-м.
С исторической точки зрения Вуковар и его окрестности составляли предмет гордости всей СФРЮ: здесь были обнаружены следы высокоразвитой энеолитической вучедольской культуры.
Величественный облик выстроенного в стиле барокко городского центра стал основой для развития туризма, который составил одну из наиболее значимых статей поступлений в бюджет Вуковара.
Высокий уровень экономического развития города и региона Восточной Славонии, Бараньи и Западного Срема в целом должны были стать основой для будущего благополучия. Но желание противоборствующих сторон сохранить стратегический потенциал города и прилегающих окрестностей за собой стало одной из причин трагической осады Вуковара.
Конец благополучия
Еще одной, в разы более важной в контексте этнического и религиозного конфликта причиной кровопролития стало географическое расположение Вуковара между двумя национальными республиками и, как следствие, гетерогенный этнический состав. По данным на 1991 год, в городе проживало 44 тыс. людей. 47,2 % из них составляли хорваты, 32,3 % — сербы и ещё 9,8 % — югославы [1]. Хорваты и сербы создавали смешанные семьи, учились и работали вместе и не делили друг друга по национальному и религиозному признаку до тех пор, пока весной 1991 года не зашла речь о возможном выходе Хорватии из состава Югославии. Сторонники провозглашения независимости Хорватии вдохновлялись идеологией усташства, базировавшейся на тезисе о противостоянии с сербами.
В мае 1991 года в расположенном неподалёку Борово-Село произошло столкновение между хорватскими полицейскими и сербскими ополченцами, в результате которого погибло 12 хорватов и 5 сербов. В ответ на эти события Хорватской национальной гвардией (ЗНГ) и Хорватскими оборонительными силами (ХОС) было принято окончательное решение о насильственном выдавливании сербов из города и региона путём этнических зачисток.
Примечательно, что позднее некоторые хорватские политики признали ответственность Хорватии и её высокопоставленных чинов за развязывание конфликта.
Далеко не все вуковарцы-хорваты поддерживали идею о суверенизации, однако в городе и в близлежащих сёлах появлялись националистически настроенные группы. Воды Дуная приносили в Сербию со стороны Вуковара трупы убитых местных сербов. Надписи на домах, в которых проживали сербские или смешанные сербско-хорватские семьи, стали привычным явлением в повседневной жизни этих мест. Напряжённую атмосферу тех дней невероятно точно удалось передать в своём культовом фильме «Вуковар» режиссёру Боро Драшковичу.
Фильм «Вуковар», снятый ещё до окончания войны в Хорватии в 1994 году, до сих пор остаётся одним из лучших художественных фильмов о войне в бывшей Югославии. Сюжет посвящён трагической судьбе сербско-хорватской супружеской пары, ставшей заложницей военных действий в бывшей Югославии. Огромная заслуга Драшковича, серба по национальности, заключается в том, что он возвысился над взаимными обвинениями, ненавистью и обидой и отразил равные страдания вуковарцев вне зависимости от национальности. Этнические конфликты отличаются особой степенью жестокости и аморальности, поскольку их главными жертвами становятся ни в чем неповинные некомбатанты — гражданское население без различия по полу и возрасту.
Хроника событий
Ещё до начала масштабной осады со стороны ЮНА хорватские власти начали принудительную эвакуацию горожан хорватской национальности, о чём сегодня почти не упоминают местные политики и СМИ, обвиняя сербов «в насилии по отношению к своим хорватским соседям, коллегам и родственникам». Однако горожане до последнего не верили в возможность реальной гражданской войны, не желали покидать собственные дома и оставлять нажитое имущество.
Осада началась 3 сентября и продолжалась до 18 ноября, когда разрушенный и разорённый город пал. Всё это время в Вуковар ощущалась катастрофическая нехватка пищи и воды. Город был обесточен, а на его улицах главенствовали банды мародёров.
Всего за время битвы за Вуковар погибло более тысячи гражданских лиц, более пятисот до сих пор считаются без вести пропавшими. Около 30 тысяч горожан были вынуждены бежать из Вуковара. Город, без сомнений, пережил колоссальные военные преступления, огромные материальные и человеческие жертвы.
Можно сказать, что история Вуковара закончилась в 1991 году, чему способствовала дальнейшая политика хорватских властей. Вместо того, чтобы начать всеми силами восстанавливать и заново отстраивать Вуковар, возвратив ему былой статус экономической и культурной столицы региона, правительство принялось конструировать его новый образ, в буквальном смысле заморозив город во времени.
Мемориал без надежды на будущее
Активная «территоризация» [2] памяти в отношении Вуковара началась ещё при жизни первого президента независимой Хорватии Франьо Туджмана, сразу после мирной реинтеграции Восточной Славонии, Бараньи и Западного Срема в Хорватию, в 1998 году.
Ежегодно памятные мероприятия 18 ноября посещают первые официальные лица, включая действующего президента, а в преддверии трагической даты национальные СМИ начинают активную информационную кампанию по возвеличиванию памяти жертв битвы за Вуковар и осуждению «великосербской агрессии». За почти 30 лет Вуковар перестал быть городом в прямом значении этого слова и превратился в часть официальной государственной пропаганды.
Официальные СМИ превратили Вуковар в символ «героя-мученика», «ада на Земле», «пика страдания». Воспоминания вокруг Вуковара всегда концентрируются на эпизоде падения города, жизни в концлагерях, этнических зачистках, массовых захоронениях. Понятия о хорватском «геройстве», «храбрости», «отпоре великосербской агрессии» приравниваются к жертвенности и принятию своей трагичной судьбы. Но они не синонимичны активному противостоянию противнику и тому «активному геройству», о котором говорят в отношении Сталинграда или Курска.
Образ защитника города идеализируется и дополняется чертами, изначально присущими не всем хорватским бойцам.
Главным мотивом стойкости хорватского воина становится любовь к Хорватии, в то время как в большинстве своём вуковарцы защищали, в первую очередь, свои семьи и свои дома.
В этом плане Вуковар стал мифическим местом рождения хорватского государства и хорватского патриотизма. В подтверждении этого тезиса приведём в пример слова министра обороны Дамира Крстичевича, произнесённые им по случаю Дня памяти в 2018 г.:
«Вуковар значил всё для Хорватии в годы войны, а сегодня он символ геройства и отпора в Отечественной войне. Мысленно мы с погибшими и пропавшими без вести хорватскими защитниками, которые пожертвовали собой ради мира и свободы Хорватии…».
Эксплуатация памяти
Следует предположить, что Вуковар как город вне событий 1991 года не представляет интереса для власти. Официальные манипуляции насчёт Вуковара, как правило, носят явственно выраженный пропагандистский характер, а их пик приходится на время предвыборных кампаний. Вуковар — это последний аргумент, которые до сих пор заводит в тупик любой более и менее конструктивный диалог с соседней Сербией, несмотря на тот факт, что ещё в 2010 г. бывший сербский президент Борис Тадич принёс официальные извинения хорватской стороне за преступления войны. Публичное покаяние сербских властей стало на тот момент большим шагом вперёд в налаживании двусторонних отношений, однако, на сегодня оно обесценено: хорваты ждут материального возмещения.
Происходит определённая коммерциализация символов войны: Вуковарской водонапорной башни (решении о ее реконструкции было принято в 2016 году), магниты и открытки с изображением которой можно приобрести в Славонии, а также керамической вучедольской голубки из того самого Вучедольского археологического раскопа, копии которой можно купить почти в любом сувенирном магазине в Хорватии. Сегодня вучедольская голубка — это «символ геройства и жертвенности».
В каком-то смысле город стал заложником своего не столь далёкого прошлого. Образ жертвы перенёсся с города и на самих горожан. Следует отметить, что многие бывшие вуковарцы обеих национальностей вернулись в покинутый город, однако «проблема» гетерогенности не была решена. По данным переписи населения 2011 годa, численность хорватов здесь составляет 57,3 %, сербов — 34,9 %.
Печальная реальность
В современной Хорватии Вуковар стал одним из самых дорогих, но бедных городов, который страдает от безработицы. Война лишила его почти 20 тысяч рабочих мест, которые не были воссозданы. Когда-то прибыльные фабрики и заводы сегодня представляют из себя жалкое зрелище. Хорватское правительство оправдывает это тем, что не может открывать в Славонии новые предприятия, так как зависит в этом отношении от общей политики ЕС.
Облик города до сих пор напоминает о событиях уже почти тридцатилетней давности, что способствует депрессивному настрою вуковарцев. Ежегодные акции памяти регулярно возвращают горожан старшего поколения к событиям тех дней, заставляют их вновь переживать свои личные трагедии. Государство тратит огромные деньги на проведение памятных мероприятий по всей Хорватии, но до сих пор не реализовало ни одной масштабной программы психиатрической реабилитации свидетелей осады Вуковара. Цель правительства — превратить Вуковар, по словам бывшего премьер-министра Хорватии Ядранки Косор, из «города грусти в город радости» — так и не реализована.
Стоит отметить, что Вуковар — это не просто место памяти, но и место войн памяти.
Хорватское большинство культивирует свою историческую память, об особенностях которой было сказано выше, а сербское меньшинство вынуждено, с одной стороны, мириться с общегосударственным курсом, а с другой — стараться сохранить собственную память о событиях, жертвами которого стали сотни убитых и тысячи изгнанных сербов.
Сербы не принимают участия в колоннах памяти, учатся отдельно от хорватов, преподают другую новейшую историю. Вопрос о том, кто был жертвой, все ещё волнует и сербов, и хорватов, что способствует сохранению интереса к массовых захоронениям, эксгумации тел.
Обе стороны до сих пор пытаются определить, кто из них страдал больше. Впрочем, чёткие границы между друзьями и врагами постепенно размываются, и, возможно, со сменой одного-двух поколений перестанут играть существенную роль, что приведёт к возрождению Вуковара как одного из значимых центров Славонии.
[1], [2] — Kardov, Kruno Remember Vukovar: Memory, Sense of Place, and the National Tradition in Croatia // Democratic Transition in Croatia: Value transformation, education, media. Trondheim, Norveška, 2004.