Вы слыхали, как поет Васко Жабата? Если вы живете в России, то скорее всего нет. Меж тем на Балканах круглолицый болгарин в вышиванке, солист фольклорного коллектива «Оркестр Камчия», сейчас самый популярный человек. Запостите картинку с этим персонажем в соцсетях – получите сотни лайков. Включите громко дома или в машине песню «Комбайн-молотилка» и моментально перенесетесь в какой-то индийский мюзикл, где все поют, танцуют, улыбаются и обнимаются с незнакомыми людьми. Разбудите вашего ближнего среди ночи и спросите «Комбайна вршачка?» И тот ответит «Поломанда трушачка».
Белградский клуб «Корчагин», рок-н-ролльное заведение с культуртрегерскими амбициями, выпустило майки, на которых изображены Васко Жабата и Цеца Мецата, но в данном случае Васко — это не поющий болгарин, а его лирический герой, жаба с гитарой.
Вы запутались, вам не очень понятно, о чем идет речь? Не беда, вхождение в «жабью» тему требует небольшого усилия, но оно будет вознаграждено. Для начала посмотрите оригинальный клип «Оркестра Камчия», с которого все началось…
Клипу этому пятнадцать лет, но песня еще старше.
Для настоящих ценителей в конце текста будет ссылка на выступление Ангела Иванова, ее автора и исполнителя, аж из 1991 года.
Мемом песня начала становиться примерно полгода назад, когда какой-то болгарский пользователь молодежной соцсети Тик-Ток использовал ее для подзвучки своего видеоролика. На предмет того, кто именно вытащил Васко Жабата из нафталина, сейчас идут горячие споры в болгарском сегменте интернета. Накал страстей примерно такой же, как в свое время вокруг авторства песни «Город золотой», исполнявшейся Борисом Гребенщиковым. Люди на самом деле подают друг на друга в суд, причем, подчеркнем еще раз, речь не идет об авторстве песни, а лишь о том, кто первый ее использовал в Тик-Токе.
Почему песня стала интернет-мемом, то есть спонтанно набирающим популярность медиа объектом?
Тут много факторов сошлось, и невозможно сказать, какой оказался решающим. Во-первых, никого не оставили равнодушным персонажи с именами Васко Жаба, который играет на гитаре, вернее китаре, и Цеца Меца, который «поет на микрофон». Причем это не детская песня про «спят усталые игрушки», это песня про поломавшийся комбайн-молотилку. Во-вторых, важную роль сыграла внешность Ангела Иванова, его круглолицая физиономия, в которой поклонники увидели нечто жабье (сразу же приносим извинения выдающемуся певцу и сочинителю, это не мы считаем, что он похож на своего героя Васко Жабата, а поклонники, особенно в Сербии). А также его архаичная вышиванка и удивительные движения руками, которые можно наблюдать, например, на 27-29 секундах оригинального ролика. В-третьих, мелодия песни довольно-таки цепляющая. Это типичная болгарская чалга, то есть кабацкая музыка, стилизованная под народную, с очевидным влиянием турецко-арабского мелоса, примерно то же самое, что сербские народняки. Но конкретно в этой песне есть некий ретро-флёр, она похожа не на современных представителей жанра, а на его зачинателей, в частности легендарного «Хисарского попа» Димитра Андонова, о котором по-хорошему надо писать отдельную статью – катушки с его домашними записями имели широкое хождение в Болгарии, причем слушатели почему-то были уверены, что он священник БПЦ, хотя на самом деле Андонов работал экскурсоводом.
Хисарский Поп, дедушка Васко Жабы
В Сербии клип и песня что называется «бомбанули» еще и из-за болгаризмов, которые смешно звучат для сербского уха. Уже название песни, «Комбайна-вършачка» у сербов вызывает, скажем так, веселое недоумение. По-сербски молотилка — вршалица, а слово вршачка обозначает принадлежность к Вршацу, старинному винодельческому городку, где отродясь не производили комбайны и вообще их не используют (не нужны они виноделам).
Первая строчка первого куплета – «Няма да се карамо, няма да се биемо» — не надо ссориться, не надо драться. В судьбе глагола карати, который очевидно когда-то имел одинаковое значение в обоих языках, как раз и отразились все сербско-болгарские сложности и недопонимания. В сербском языке это слово сейчас означает не столько «ссориться, ругаться», сколько заниматься сексом, причем в грубой форме, не обязательно подразумевающей обоюдное согласие, скажем так. А в болгарском основное значение этого глагола – управлять транспортным средством. На эту тему есть масса шуток, скажем: молодая сербка прилетела в командировку в Софию и в ужасе звонит мужу из аэропорта: «Они тут все маньяки, пять человек уже ко мне подошли со словами Аз да те карам!» (невинное «я тебя повезу» по-болгарски и нечто совсем другое по-сербски).
Ну и вишенка на торте имени Васко Жабы – слово китара, вернее китарата. Во все европейские языки слово «гитара» пришло из испанского, и пишется через букву «г». Кроме греческого и болгарского, греки этот музыкальный инструмент называют κιθάρα — кифара, хотя античный инструмент с таким названием —разновидность лиры, без грифа и резонирующего корпуса. Болгары название, как, видимо, и сам инструмент, заимствовали у греков, отсюда пресловутая китарата. Проблема в том, что сербское ухо в этом названии улавливает прежде всего слово кита, некогда вполне безобидное — кисть или ветвь, а сейчас – эвфемизм для обозначения мужского полового органа. Было бы странно, если бы сербские соцсети не породили мем, посвященный именно этому слову, и они таки его породили, с премьером Аной Брнабич в главной роли… Мы могли бы подобным образом разобрать весь текст песни. Гарантируем, что это было бы интересно и поучительно, но статья всё-таки о другом. Не о филологических приколах и проколах, а о возможности сербско-болгарской дружбы.
В Средние века болгары и сербы были невероятно близки. История средневековой литературы, искусства, вероучительства двух народов это на самом деле единая история.
Григорий Цамблак (1364-1420) родился в болгарской столице Тырново, был игуменом сербского монастыря Дечани, а закончил свои дни и вовсе митрополитом Киевским. Константин Философ (1380-1431) родился и учился в Болгарии, в 1410 году переселился в Сербию и стал автором «Жития деспота Стефана Лазаревича», чуть ли не главного источника по нравам и обычаям сербов в Средние века. С другой стороны, есть пример Владислава Грамматика (XV век) – серба из косовского Ново Брдо, который учился в Тырново, писал на болгарском языке и прославился «Рассказом о переносе мощей Иоанна Рильского». Или Димитрия Кантакузина (1435 – 1487) – представителя сербской ветви греческого рода, родившегося тоже в Ново Брдо, подвизавшегося в Рильском монастыре и писавшего на сербском, болгарском и греческом. Не забудем и болгарского просветителя XVIII века Паисия Хилендарского, автора «Истории славяно-болгарской», жившего и работавшего в сербском монастыре на Афоне, считающегося учеником сербского историка (и настоятеля монастыря Ковиль) Йована Райича.
Еще один любопытный факт – народные эпические песни в средневековой Сербии назывались бугарштицами, то есть болгарками. Самая древняя письменно зафиксированная сербская народная песня – «Бугарштица» о пленении в Смедерево Яноша Хуньяди, записанная в 1497 году. Под властью турок сербы с болгарами не стали меньше общаться, просто источников об этом нет. Какие-то рецидивы общебалканского сознания, понимания близости двух народов прослеживаются вплоть до начала XX века. Известна, например, фраза болгарского премьера Александра Стамболийского (1879-1923) «Я не болгарин, я югослав». Причем сказал он эти удивительные слова, объясняя необходимость уступить сербам Вардарскую Македонию в обмен на помощь в завоевании Болгарией Эгейской Македонии. Болгары геополитические проекты Стамболийского не поняли и не оценили, его свергли, пленили, пытали и убили. Эгейскую Македонию болгары так и не получили, от претензий на Вардарскую Македонию не отказались.
Здесь стремящийся к простоте и ясности читатель может воскликнуть: всё понятно, сербы и болгары были братьями, пока вопрос о принадлежности Македонии их не поссорил. Но не всё так однозначно.
Сербов и болгар ссорили все кому не лень. В Средние века — Византия, в Новое время — Австрия, Германия и, к сожалению, Россия. Всего сербы и болгары воевали друг с другом четыре раза. Первый — в 1885 году из-за совершенно идиотского повода: граница между Королевством Сербия и Княжеством Болгария проходила по реке Тимок, которая обмелела и изменила свое течение. Чего, казалось бы, проще – провести новую границу по новому руслу реки, но распаляемые Великими державами братские народы решили повоевать. Война продлилась две недели, причем Болгария, всего шесть лет как освободившаяся из-под турецкого ярма, подчистую разделала Сербию, имевшую статус княжества с 1829 года. Пишем мы о Первой сербско-болгарской войне столь подробно, чтобы читатель уяснил: два балканских народа впервые в новейшей истории обратили друг против друга штыки не совсем по своей воле и не из-за Македонии.
Но в ХХ веке яблоком раздора для некогда братских народов стала именно она, Македония. Трижды болгары пытались оккупировать отошедшую Королевству Сербов, Хорватов и Словенцев (оно же с 1929 г. Королевство Югославия) Вардарскую Македонию, а заодно и южные районы собственно Сербии. Каждый раз, особенно в Первую и Вторую мировые войны, это было связано с репрессиями в отношении местного сербского населения.
В сербский фольклор вошел «Тута-Бугарин» — болгарский палач, во время Второй мировой якобы собственноручно уничтоживший несколько сотен сербов на Косово. При этом настоящего имени этого человека никто не знает, описания его нет, так что вполне возможно, что это образ собирательный. Но и конкретных фактов зверств оккупантов хватает. Например, трагедия в деревне Бойник под Лесковцем, где болгары уничтожили 700 человек из 1200 жителей, — это самое большое в процентном отношении число жертв в каком-либо населенном пункте в Сербии за всю войну. В любом случае для жителей восточной и южной Сербии болгары — это захватчики и агрессоры. Болгарофобию среди сербов подогревало и то, что во Вторую мировую болгары очень вовремя и очень успешно поменяли сторону.
9 сентября 1944 года в Болгарии случился государственный переворот. Профашистское правительство и регента (при малолетнем царе Симеоне) интернировали в Советский Союз, к власти пришла левая коалиция. Часть болгарских оккупационных войск в Сербии такую перемену участи не приняла и осталась верна Гитлеру, но подавляющее большинство довольно быстро перековалось из фашистов в антифашисты. Излишне говорить, что уважения и любви со стороны сербов это им не прибавило.
Так и получилось, что всю вторую половину ХХ века сербы жили, делая вид, что восточного соседа у них вообще нет. На государственном уровне у социалистической Болгарии и социалистической Югославии были отношения вполне хорошие. На человеческом со стороны сербов имело место глухое, никак формально не артикулируемое, но абсолютно последовательное отторжение всего болгарского. Имена болгарских поп-звезд и киноактеров, условных Бисера Кирова и Лили Ивановой, сербам не скажут ничего: они их просто не знают. Причем, что принципиально важно, отторжение болгарской культуры было свойственно сербам, но не наоборот: болгары за культурной жизнью Югославии, а затем Сербии всегда следили очень внимательно. Показательный пример того, как избирательно функционирует историческая память…
Отвлечемся на мгновение от музыки и обратим внимание на еду. Сегодня в любом болгарском городе с численностью населения больше 50 тыс. человек вы непременно найдете «Сербский гриль» или «Сръбску скару» — болгары почему-то считают, что сербы лучше умеют готовить мясо. В Софии нами проинспектированы два очень приличных сербских ресторана, также отмечены штук пять сербских забегаловок в спальных районах, причем держат их не сербы и рассчитаны они не на сербов. В Сербии же болгарских ресторанов нет в принципе. Даже в тех краях, где проживают этнические болгары, вывеску «Българска скара» вы не увидите никогда. Это отличный, универсальный маркер отношения к соседней стране.
Про абсолютное равнодушие сербов к болгарской эстраде и чалге мы уже упомянули, болгары же сербских (и боснийских) народняков обожают. Не сочтите за труд, читатель, и посмотрите следующее видео: югославская певица Лепа Брена выходит из вертолета на поле софийского стадиона «Васил Левски». Рассчитан он на 45 тыс. человек, набилось туда минимум 55 тысяч, а вертолёт пришлось использовать, потому что певица не могла подъехать к стадиону: снаружи его осаждали еще 40 тыс. человек, оставшиеся без билета.
Лепа Брена с шоу-программой «Сладкий грех» в Болгарии, 1990 г.
Чем вызвана такая бешеная популярность в Болгарии певицы из боснийского города Тузла, вышедшей замуж за серба и натурализовавшейся в Белграде?
Первое что бросается в глаза – феноменально короткое и экстремально декольтированное платье. Но уж этим-то в Болгарии в 1990 году было никого не удивить. Здесь, на самом деле, дает кумулятивный эффект сочетание ориентальной мелодики и пластики (движения Брены на сцене очень напоминают танец живота) с абсолютной сексуальной раскрепощенностью. Ну и феерическое шоу, конечно. С живыми музыкантами, подпевками-подтанцовками и пиротехническими эффектами. Собственно, всё это и есть главные слагаемые болгарской чалги, и всему этому болгары учились у сербов и боснийцев. Здесь не обойтись без еще одного исторического экскурса.
Кабацкая музыка, особенно с ориентальными мотивами, в Болгарии была под запретом до середины 80-х гг. как вульгарная и аморальная. Собственно, именно поэтому записи «Хисарского попа» распространялись подпольным образом. Примерно как Аркадий Северный и «Братья Жемчужные» в СССР. Власти же Югославии поступили более хитроумно, тамошние народняки запрещены не были, но их пластинки облагалась специальным налогом на «шунд и китч». То есть пластинки народняков стоили дороже, чем записи классической музыки, качественной эстрады, джаза и рока. В теории. На практике же результат получился прямо противоположный ожидаемому. Крупные звукозаписывающие компании не хотели иметь ярлык «шунд и китч» на своей продукции. На этом фоне возвысилась небольшая фирма «Дискос» из Александровачкой Жупы — края в культурном плане глухого, но богатого (идеальный климат и почвы для виноделия: практически сербская Алазанская долина). Фирмачи из Александровца экономили на всём, на чем можно и на чем нельзя: записи песен, издании пластинок, оформлении конвертов. В итоге их продукция стоила не дороже, чем «качественная» музыка, не облагаемая налогом, но выглядела и звучала совершенно помоечно. Посмотрите обложки пластинок, и многое станет понятно.
Удивительно не то, что подобная продукция издавалась, а то, что пластинки «Дискоса» продавались огромными тиражами. Более того, они расходились из Александровца по всем Балканам и до Болгарии доходили совершенно точно. Другое дело, что вкусы у болгар немного отличались. Из всех югославских народняков болгарам больше всего запал в душу Шабан Шаулич. В Сербии он тоже был востребован, но никогда не был исполнителем номер один. В Болгарии же его популярность может соперничать только с Лепой Бреной. При том, что Брена — это уже третье поколение народняков, они давно вышли из своего жанрового гетто, взяли измором крупные звукозаписывающие фирмы, освоили солидные бюджеты, а шоу у Брены было не хуже, чем у Мадонны. На этом фоне Шабан смотрится несколько блекло —как истинный исполнитель старой школы, вынужденный минималист. Возможно — но только возможно, — определенную роль в популярности Шабана Шаулича в Болгарии сыграл его налысо бритый череп, как у турецкого янычара.
Вернемся, наконец, к нашему земноводному другу, Васко Жабата. В каком-то смысле с ним (то есть с песней про него) произошло то же самое, что с рок-музыкой в 1960-е: американские пластинки попали за океан, в Великобританию, там получили новое прочтение, впитали в себя элементы кельтского фолка и английского мюзик-холла, а затем вернулись в Америку в виде «Битлз» и «Роллинг Стоунз», произведя на родине рок-н-ролла совершенно оправданный фурор.
Аналогия годная еще и потому, что в фантастическом успехе английских групп в США (British Invasion) важную роль сыграли странные причёски, безумные костюмы и смешные акценты битласов, стоунзов и иже с ними. То есть для сербов Ангел Иванов, поющий про комбайн-молотилку, — это примерно то же самое, что для американцев Леннон и Маккартни с их песней про желтую подводную лодку.
Смешному болгарину с глупой, но милой песенкой удалось то, что до него не удавалось ни одному его соотечественнику, – понравиться сербам, стать для них своим. Брешь в барьере, которым сербы семьдесят лет отгораживали себя от болгар, пробита. Кто и что в эту лакуну устремится – посмотрим. Не исключен и вариант, при котором «болгарское культурное вторжение» в Сербию только этой песней и ограничится. Что было бы печально: двум братским народам есть чем поделиться друг с другом.
На этом кончается наш разбор культурного феномена Васко Жабата и начинаются приложения.
Во-первых, две карикатуры из сербского интернета, четко показывающие специфику восприятия сербами этого хита. На первой картинке Васко Жабата — это троянский конь, укрывшись в котором в Сербию проникают болгары.
На втором Васко Жабата — это духовный гуру, который призывает сербов и болгар больше не ссориться и не драться.
Также вашему вниманию предлагаются несколько видео-роликов, где песня Васко Жабата переосмыслена в разных жанрах.
Васко Жабата – в стиле клубной музыки 80-х (идет час, но некоторым мало):
Васко Жабата – в манере советских «новых романтиков», например группы «Альянс»:
Тяжелая версия Васко Жабата, в духе группы Slipknot:
И обещанная, самая ранняя из дошедших до нас версий, 1991 год:
Канд. ист. н., старший научный сотрудник
Института славяноведения РАН,
историк и писатель Никита Бондарев