Основным проводником политики ЕС на Балканах пытается стать Словения. И в её задачи входит приближение к Евросоюзу Сербии. Эту миссию словенцы взвалили на себя как раз после натовских бомбардировок Югославии 1999 года и с тех пор стараются только больше. «Адвокатом» Сербии Словению точно не назвать, но можно ли считать её «палачом», особенно учитывая то, что «независимость» Косово объявило именно в момент словенского председательства в ЕС?
24 марта 1999 года началась 78-дневная война НАТО против Югославии. Эта дата серьёзно изменила не только Сербию, но и всю обстановку в Европе. И она же, по сути, открыла новую главу в отношениях Сербии с самой богатой и развитой из бывших республик Югославии — Словенией. С того дня она перестала быть просто бывшей югославской республикой, а стала фактически проводником политики Евросоюза и (в меньшей степени) НАТО на Балканах. С преимущественно неприятными для сербов последствиями.
В те дни Словения ещё не входила ни в ЕС, ни в НАТО, а только стучалась в их двери. Но уже вела себя так, словно до обретения евроатлантической «семьи» не оставалось ещё пять лет. Натовские самолёты заходили на цели очень часто именно через словенское воздушное пространство. Это было предсказуемо — крупная американская база в итальянском Авиано находится совсем недалеко от словенской границы. Да и кратчайший путь в Сербию и Черногорию с американской базы в немецком Рамштайне тоже пролегает через небо Словении.
Президент Милан Кучан и премьер (будущий второй президент) Янез Дрновшек приветствовали бомбардировки, фактическое отторжение Косово и отправку бывшего президента Югославии Слободана Милошевича на скамью подсудимых в Гаагу. Тот же Кучан говорил о том, что с арестом Милошевича в жизни Балкан наступает новая эпоха, когда туда придут мир, процветание и «европейские ценности». А Словения как самая «передовая» из бывших югославских республик готова была сыграть в этом процессе одну из главных ролей.
Причины такого поведения словенских руководителей лежали на поверхности. Поддержка натовских бомбардировок — своего рода «месть» сербам за 10-дневную войну 1991 года, когда Милошевич попытался помешать выходу Словении из состава федерации. Кроме того, личные отношения Милошевича и Кучана с давних пор были неприязненными. Но Кучан в 2002 году ушёл — а заложенные им основы сербско-словенских отношений никуда не делись. И все его преемники, все премьер-министры в целом придерживались той же линии.
«Окно возможностей» для Словении распахнулось после 1 мая 2004 года, когда она стала полноправным членом Евросоюза. Спустя два года её руководители учредили Стратегический форум на Бледе, где центральным сюжетом как минимум через раз являются Балканы. Туда приезжали как руководители Сербии, так и виднейшие политики стран ЕС и НАТО. Тем самым Словения попыталась стать «окном на Балканы» для Запада и «окном на Запад» для других стран бывшей Югославии.
«Сквозной нитью» этих заседаний стал вопрос о международном признании Косово. И вряд ли можно считать случайностью, что именно во время первого председательства Словении в ЕС как раз и случилось провозглашение его «независимости». Занимавший тогда пост премьера Янез Янша именно эту тему вынес в основу своего председательства. В Белграде за ним ещё с 1991 года, когда он руководил словенскими отрядами, закрепилась репутация «сербофоба». Впрочем, в данном вопросе ничем от иных словенских политиков Янша особо не отличался.
Вхождение в ЕС в 2013 году Хорватии придало Словении новый импульс стать «ответственной за Балканы» на уровне всего Евросоюза. Теперь уже четвёртый её президент (и бывший премьер) Борут Пахор запустил «процесс Брдо», который должен помочь остальным странам бывшей Югославии подготовиться к будущему вхождению в ЕС. А центральными словенцы сочли два вопроса — «нормализация сербско-косовских отношений» и превращение Боснии и Герцеговины в «более крепкое и сплочённое государство».
Постепенно у сербов появился новый человек-раздражитель из числа словенских политиков. Это нынешняя глава МИД, а ранее депутат Европарламента Таня Файон. Именно она возглавила комиссию по вопросам евроинтеграции Сербии. Она много раз приезжала в Белград, после чего постоянно делала выводы о «недостаточной демократичности» местной политики. Она открыто вмешивалась в сербские выборы на стороне прозападной оппозиции, призывая президента Александра Вучича учесть её требования.
Впрочем, иногда словенские «демоны» всё же делали интересные предложения. Так, в 2021 году, во время второго председательства Словении в ЕС, в прессу утекли предложения Янши по переустройству Балкан. Так, Косово (кроме четырёх северных районов) и Прешевская долина должны были войти в состав Албании, в обмен на что Сербия получала треть территории Боснии и Герцеговины. Однако в Евросоюзе отвергли данную идею, опасаясь цепной реакции в виде передела границ по всему континенту. Впервые словенцы хоть как-то к Сербии прислушались.
Уже в прошлом году ставшая главой МИД Словении Файон и премьер Роберт Голоб встроились в ряды европейских политиков, которые призвали косовских албанцев дать «задний ход» в вопросах установления своего полного контроля над четырьмя населёнными сербами муниципалитетами на севере края. Тем самым подтвердив, что для словенских властей всё же первичную роль играет следование общей политике Евросоюза и попытка играть в ней важную роль, а не безудержная сербофобия с попыткой оторвать от Сербии всё, что только можно.
Здесь стоит отметить, что, в отличие от соседней Хорватии, бытовая сербофобия в Словении — редкость. В стране живут и работают десятки тысяч сербов. И не просто живут — среди них есть политики и мэры городов. Полусерб Зоран Янкович много лет остаётся мэром Любляны, а на рубеже 2011-2012 гг. он чуть было не стал премьером страны. Было бы, конечно, интересно посмотреть, как бы он выстраивал отношения с Сербией, но тогда в очередной раз премьером стал Янша, и такой возможности все мы лишились.
На сегодняшний день вряд ли можно говорить о том, что политикой Словении в отношении Сербии руководит не месть за события 1991 года, а желание повысить свою роль в Евросоюзе за счёт его расширения на Балканы и решения местных проблем. При этом, безусловно, никаким адвокатом Сербии словенцы не являются и близко. Лояльные сербам Левая партия и правые Национальная партия и «Ресни.Ца» имеют весьма ограниченное число сторонников. И ничто не говорит о том, что картина изменится.
Хотя радикальными сербофобами и «палачами Сербии» словенцев тоже не назовёшь. Их подход к Сербии (кстати, и к России тоже) является совершенно усреднённым по европейским меркам. Свою политику на Балканах словенцы теснейшим образом координируют с Чехией и Австрией, которых они считают самыми близкими партнёрами и «родственниками». Президента и премьера в Словении могут звать как угодно, но общая суть остаётся неизменной. И если вдруг отношение большинства стран ЕС к Сербии улучшится — словенцы последуют за ними.
Вадим Трухачёв, политолог, доцент РГГУ