Вчера вечером в сербской столице состоялась встреча президента страны Александра Вучича и представителя ЕС на переговорах Белграда и Приштины Мирослава Лайчака. В ходе их беседы в очередной раз прозвучал тезис о том, что данный переговорный процесс напрямую повлияет на евроинтеграцию Сербии и Косово. От каких еще факторов зависит вступление Сербии в Евросоюз, рассказывает Михаил Плисюк.
Стремление Сербии стать членом ЕС в последние годы обрастает множеством интригующих обстоятельств, препятствий и условий, которые невольно превращают этот процесс в долгосрочный дрейф с не очень понятными перспективами прибытия в желанный пункт назначения. Белград, подобно кораблю, который бороздит моря и океаны в течение долгого времени, ощущает на своих бортах нарастающий балласт, мешающий ему стабильно двигаться намеченным курсом. Что же происходит между Сербией и ЕС и сколько ещё тысяч километров надо пройти этой маленькой стране, чтобы стать членом «большой семьи европейских народов»?
Ещё будучи в составе Союзного государства с Черногорией (последнего осколка великой «югославской семьи»), Белград в 2005 году начал формальный путь в направлении ЕС. Заявка на членство Сербии в союзе была подана в 2009 году, однако детализация и проработка этого маршрута растянулись на несколько лет. Только в 2012 году страна получила статус кандидата, а сам процесс переговоров стартовал в 2014-м.
Насколько далеко зашёл разговор с Брюсселем? Заинтересованы ли сами сербы в евроинтеграции? А как же Косово? А как же сам ЕС, переживающий не самые спокойные времена, да ещё и отягощённый печальными последствиями пандемии коронавируса? Все эти вопросы занимают особое место во внешнеполитической повестке Сербии.
Белград, в силу объективных причин, пока не может похвастаться заметными достижениями в переговорном процессе. Из 35 пунктов проработаны только два, наименее болезненные и чувствительные (наука и исследования, образование и культура). 18 позиций открыты, и по ним идёт диалог. Остальные вопросы пока ждут своей очереди.
Причин для такой затянувшейся ситуации много. Есть чисто объективные факторы, а именно отставание Сербии от предъявляемых «критериев готовности». Сюда относятся свобода передвижения капиталов и рабочей силы, защита интеллектуальной собственности, корпоративное право и многие другие атрибуты рыночной экономики, в том числе и важнейшие для ЕС понятия конкуренции, соблюдения фитосанитарных норм, ветеринарии, финансовых услуг и т.д. По этим направлениям правительство ведёт работу. Как показывает опыт малых стран, преодолеть недостатки и недоработки в этих сферах вполне возможно, особенно учитывая компактность государственного механизма. Об этом же наглядно свидетельствует опыт соседей по бывшей Югославии — Словении и Хорватии.
Вместе с тем, в сербском переговорном досье некоторое время назад появились и достаточно оригинальные вопросы, которые были намеренно вброшены «дотошными» соседями.
Так, Загреб неожиданно решил воспользоваться моментом и заблокировать открытие переговоров по таким ключевым и взаимосвязанным пунктам, как «Судебная система и фундаментальные права», а также «Юстиция, свобода и безопасность». В данном случае всплыли давние споры и обиды, засевшие глубокой занозой со времён войны распада Югославии. Тогда обе стороны понесли потери, но больше пострадало сербское население Хорватии: свыше 400 тысяч сербов бежали из страны, бросив свои дома и имущество.
В Загребе тем не менее посчитали приличным пощекотать нервы сербам и выдвинули Белграду весьма странные и малопонятные претензии в качестве условия для разблокирования переговоров с Брюсселем. Видимо, сказалась и определенная надменность: мол, мы уже там, а вы пока «потейте». К слову сказать, когда Загреб сам вёл диалог с ЕС, то Словения, вступившая в Евросоюз первой из югославских «птенцов», тоже пыталась позлить Хорватию и вставляла палки в колёса в ходе ее евроинтеграции.
Загреб весьма щедро расписал условия, на которых Белград должен вести переговоры с Брюсселем по упомянутым выше досье. Среди прочего были заявлены такие темы, как «полное сотрудничество Сербии с Гаагским судом, выполнение внутренних и международных обязательств Сербии по защите прав меньшинств, включая права хорватского меньшинства, и предотвращение судебных конфликтов в расследовании военных преступлений». В список «требований» Загреба была также включена настойчивая рекомендация сербским властям гарантировать право на представительство в парламенте хорватского меньшинства. Претензии также касались и перемещённых в годы военного конфликта двух стран ценностей.
Из Брюсселя, к его чести, последовала достаточно взвешенная и однозначная реакция. Загребу дали понять, что «Европейская комиссия не будет выставлять Сербии новых условий в связи с тем, что Хорватия об этом просит». Это заявление относилось, в первую очередь, к «предотвращению судебных конфликтов в расследовании военных преступлений». Так, Закон о региональной юрисдикции в отношении расследования военных преступлений отменять не планировали, но было найдено компромиссное решение, а именно формулировка, согласно которой Сербия не должна использовать этот закон дискриминационным образом. Также Белграду рекомендовалось воздерживаться от конфронтации с Загребом. Кроме того, Сербии не было предложено принять новый закон «О национальных меньшинствах», но Брюссель подчеркнул, что если решение будет принято, то ЕС будет настаивать на его тщательном соблюдении. Наконец, согласно оценкам Еврокомиссии, Белград уже в достаточной степени сотрудничал с Гаагским трибуналом, и это условие Загреба также не будет обсуждаться.
Большую гибкость и выдержку проявили в диалоге с Загребом и сербские представители. Не вступая в ожесточенную полемику, они сумели найти дипломатические рычаги для снятия претензий хорватов и в результате добиться разблокировки переговорных досье.
Описывая приключения Сербии на пути в ЕС, нельзя не коснуться фундаментальных вопросов, которые по своему значению во многом перекрывают отдельные невзгоды, встречающие на пути.
Несомненно, по мере продвижения к ЕС важнейшими для Белграда темами становятся Косово и «признание геноцида» в Сребренице. Дополнительными «отягчающими» условиями, очевидно, станут вопросы потенциального вступления в НАТО и введения антироссийских санкций, поскольку тематика Крыма будет актуальной ещё долгие годы (так же, как и конфликт на востоке Украины вокруг ДНР и ЛНР).
Уже сейчас значительное количество сербских политиков убеждено, что Белград рано или поздно поставят перед выбором: признать независимость Косово либо попрощаться с надеждами попасть в ЕС. И хотя изначально Брюссель заявлял, что это не так, этому мало кто верит. Нарастание спекуляций и ажиотажа вокруг «пострадавших» косоваров, нагло и беззастенчиво выдвигающих Белграду невыполнимые условия и претензии, не оставляет сомнений, что сербы, как «главные виновники» всех бед на Балканах, по мнению Запада, будут зажаты в угол и подвергнуты бессовестному шантажу.
В аналогичном либо близком ключе продвигается ситуация вокруг Сребреницы. Ряд государств ЕС и Швейцария уже ввели уголовную ответственность за отрицание геноцида мусульман-бошняков в 1995 году. Все доводы о жертвах со стороны сербов и другие факты отвергаются сходу. Тема закрыта, и Белград, вполне вероятно, поставят в непростое положение. По крайней мере, так считают многие аналитики в стране.
Всем известна и нелюбовь Сербии к НАТО: альянс цинично надругался над страной в 1999 году. Ждать, что население будет радоваться вступлению в него, не стоит. На это могут пойти, разве что, отдельные маргинальные политики, которые готовы пресмыкаться перед Западом ради своего благополучия. Однако опыт Восточной Европы наглядно показывает, что вступление в ЕС почти «автоматом» влечёт заманивание в Атлантический блок. В Белграде это понимают, но стараются не забегать вперёд. Поживём — увидим!
Сама идея евроинтеграции Сербии среди простых людей также воспринимается неоднозначно. С одной стороны, открываются новые возможности, перспективы получения дотаций, реализации экономических проектов. Однако сербы и сейчас могут ездить в ЕС и работать там. Опросы в последние годы балансируют на уровне ограниченной поддержки вступления в Союз. Возможно, сказывается и усталость от долгого ожидания, и не совсем ясные намерения самого Брюсселя относительно расширения ЕС.
С учетом заявлений некоторых лидеров Европы, в частности, президента Франции Эммануэля Макрона, о необходимости «трансформации ЕС», сербские политики не особо верят в близкую перспективу вступления. Охватившая мир пандемия коронавируса, парализовавшая основные страны Европы на несколько месяцев, лишь подлила масла в огонь. Всем ясно, что для восстановления некогда могущественной Европы потребуются колоссальные ресурсы и время. Понятно, что вопрос с расширением будет неизбежно отодвинут в конец списка приоритетов Брюсселя.
Сербская политическая элита достаточно трезво оценивает шансы страны стать частью единой Европы. По самым скромным оценкам, этот процесс может занять до десяти лет.
Вместе с тем, в Белграде продолжают строить планы на будущее и хотят добиться достойной жизни сербского народа, даже если темпы евроинтеграции не будут столь стремительными.