«Поймать зайца» Ланы Басташич

Можно остепениться, выйти замуж и родить пятерых детей, стать примерной домохозяйкой или сделать головокружительную карьеру, уехать в другую страну или уйти в монастырь, подправить форму носа или школьный аттестат, сменить имя или пол. Словом, притвориться другим человеком. Взрослым человеком, серьезным и даже, извините, успешным. Человеком-в-ладу-с-собой. Но всегда где-то есть Она – твоя подруга детства. Та, которая помнит твою первую дурацкую влюбленность; какую жуткую музыку ты слушала; украденную из магазина шоколадку или нечаянно убитую тобой птицу. Она была свидетелем каждого момента, в котором твой мир рушился, и видела, как ты собирала его обратно из обломков. Помнит все то, что ты старательно забывала, чтобы не нести с собой в новую взрослую жизнь. 

Возможно, мальчики дружат иначе. Девочки дружат так.

Дебютный роман Ланы Басташич «Поймать зайца» посвящен незатёртой теме женской дружбы. Две подруги детства, Сара и Лейла, путешествуют по современной Боснии…

Нет, не то. Эта книга – не задорная роуд-стори о веселых приключениях двух девчонок в богатом антураже Балкан. Сара и Лейла действительно дружили с детства. Так, как могут дружить только девочки – на всю катушку, до самой сути. Когда не выбирают друг друга специально, основываясь на общих интересах или схожих взглядах. Вообще не выбирают — как родственников. Просто однажды садятся за одну парту, начинают разговор на перемене, вместе возвращаются домой. Оглянуться не успели – и вот они уже родные люди, ближе родных, уже нельзя провести границу, где заканчивается жизнь одной и начинается жизнь другой. Такая дружба травматична, она приносит боль и разочарования, как любые слишком близкие отношения. Она учит манипулировать и зависеть. Но она учит и ответственности. Учит не причинять боль намеренно, беречь, подстраховывать. Лейла инсценирует собственную смерть, чтобы подготовить свою подругу, инфантильную простушку, к будущим потерям. И учится молчать, чтобы не ранить, не заставить ненавидеть. Сара отвечает подруге взаимностью, бережет от правды:

Хранила эту тайну вместе со всеми другими, которые могли хоть немного тебя задеть. Не передала тебе слова, которые Милан Касапич сказал на уроке физкультуры, о том, что мусульмане подтирают задницу рукой. Не сказала тебе, что у тебя порвались колготки на святосавском концерте, только предложила нам встать в последнем ряду хора. Не рассказала и того, что говорил мой отец в тот день за столом, пока мы ужинали жилистым утиным мясом, как будто ничего не произошло…

Через 12 лет после расставания Сара бросается на помощь подруге. Не потому, что все еще нежно любит её. И не потому, что память о хорошем перевесила прошлые обиды. Нет. Просто Лейла точно знает, чем ее зацепить. Знает о ней все. От старой дружбы не прикроешься переездом в Ирландию и стабильными отношениями. Из джойсовского Дублина Сара с готовностью ныряет в послевоенную Боснию, наполненную метафорическим мраком, как кроличья нора Кэрролла, чтобы встретиться со своим прошлым. Разобраться в воспоминаниях. Узнать, что правда, скрытая за умолчаниями, у каждой из подруг своя. 

Постепенно и мучительно, Сара выламывается из старательно сконструированной нормальной жизни:

«Я должна ехать домой», – сказала я в конце концов. Home. Мы жили вместе уже шесть лет, не следовало так говорить. Home была наша квартира, наши книги, наша кровать с анатомическими подушками, наш испорченный душ, уточка на плитке в ванной, царапины на паркете. И даже голый мужчина в нашем окне. Home – это не Босния. Босния – это нечто другое. Ржавый якорь в зассанном море. До сих пор нужно делать прививку от столбняка…

Каждый глоток домашнего кофе, сваренного по-турецки, каждый километр дороги, каждое слово на родном языке возвращают ей память о том, кто она есть на самом деле. Очень хочется уцепиться за свою нормальность и благополучность, но вокруг становится все «страньше и страньше». Очень не хочется участвовать в состязании потерь и несчастий, в которое вовлекает ее Лейла. Сара чужая на этом антипразднике жизни, где люди гордятся низкой зарплатой, смертельными болезнями, потерянными родственниками и ушедшими мужьями. Но прошлое не вычеркнуть. Прошлое не ржавеет, не рассыпается прахом. Его нельзя отменить, потому что у него есть свидетель – знакомая до дрожи девочка в обличье взрослой женщины с фальшивым цветом волос и измененной фамилией. Девочка, с которой они были ближе семьи. Девочка, с которой они пережили то, чему не нашлось названия в романе Басташич. Рассказывая о жизни двух детей в Боснии 90-х годов, писательница не употребляет слово война. Никаких дополнительных этикеток — для всем очевидного:

Позже я, бывало, врала иностранцам. Я была маленькая, говорила я, я не понимала, что происходило. А это не так. Мы знали, и ты, и я. Мы знали, что началось, что это начали. Знали мы и то, что это будет длиться. Вскоре оно стало константой, как дополнительный химический элемент в воздухе. Его было легко произнести, выпустить с языка как «доброе утро» или «спокойной ночи». Оно было повсюду: в липе за нашей школой, в детских рисунках на стене школьного туалета, в учителях, которые вдруг стали писать только кириллицей. Оно было и в тебе, в твоем новом имени и пустом лице.

Сара вспомнит все и узнает о себе что-то новое и очень важное в свой Стране Чудес. А читателя оставит гадать, кто же этот кролик, за которым нужно следовать и которого надо поймать. Может, это заяц с известного рисунка Дюрера. Или домашний питомец, украденный на рынке в день землетрясения. Или Лейла, заманившая старую подругу в балканскую нору. А то и вовсе сама Сара, вытащившая себя настоящую из болота фальшивых воспоминаний, как из шляпы фокусника. 

© 2018-2024 Балканист. Все что нужно знать о Балканах.

Наверх