В название статьи вынесены «кино, вино и домино». С кино всё понятно, вино тоже мельком присутствует — хотя бы в виде пресловутого «ящика югославского вина» которым Булайич, якобы, расплатился с Пикассо. Ну а домино тут при чём? Это, читатель, такая у нас образовалась сложная многоуровневая метафора. Костяшки домино вроде бы одинаковые, но на самом деле все разные. Из этих костяшек можно выстроить сложную архитектурную форму, которая полностью разрушается, стоит одной из них упасть. Оба образа в полной мере относятся к фильмам Булайича.
Прощание с неореализмом
За всю режиссёрскую карьеру Велько Булайич ни разу не снял подряд двух похожих фильмов. Начал он с неореалистического роуд-муви в итальянском духе, продолжил фантастической притчей про ядерную войну. Потом у него был фильм «Бурлящий город» (1961), история про ускоренными темпами осуществляемую индустриализацию боснийского города Зеница, где одновременно строилось несколько крупных металлургических предприятий. Со стороны похоже, как будто после категорически непонравившегося партийному начальству фильма «Война» Булайич решил выслужиться и оправдаться. Если это так, то у него не получилось. Хотя нельзя исключать, что он и не стремился к тому, чтобы загладить ошибки, а упорно пытался поженить югославское кино с итальянским (у трёх его первых фильмов итальянские сценаристы, «Война» — так и вовсе совместная продукция).
«Бурлящий город» тоже история в неореалистическом духе, но почти комедийная, а герои её — стекающиеся со всей Югославии в новый индустриальный центр искатели «лёгкой жизни»: проститутки, мошенники, люди без определённых занятий. Контингент, с которым в этом фильме работает Булайич, — это те же делинквенты и мизерабли, что в фильмах югославской «чёрной волны», которой страну накроет лет через семь. Но, в отличие от фильмов Живоина Павловича или Крсто Папича, фильм Булайича не жестокий, местами без дураков смешной, с финалом, обещающим, что всё у героев будет хорошо. Ничего «чёрного», а правильнее сказать, чернушного, в нём нет. Кстати, упомянутый Крсто Папич, единственный хорватский представитель «чёрной волны», начинал именно на этом фильме, ассистентом режиссёра. И он тоже натурализовавшийся в Хорватии черногорец — пример бежавшего с «Ловчен-фильма» Велько Булайича оказался заразителен. Что сказать, собственно, о фильме? Ну, например, Бата Живоинович, актёр-талисман Булайича, в этой картине впервые явил зрителям остросатирические грани своего таланта. А прима белградского Драмтеатра Оливера Маркович здесь играет добросердечную проститутку по имени Рыба.
Критики опять ругались, теперь на то, что, рассказывая о «великих стройках коммунизма», Булайич в своём фильме не показал ни одного рабочего-коммуниста. Все строители светлого будущего в лучшем случае безыдейные внутренние мигранты, а в худшем — мы уже написали, кто. А где руководящая и направляющая роль Партии? В фильме даже ни одного портрета Тито нет… Где превращение безыдейных рабочих в идейных под чутким руководством их партийных товарищей? В общем, если предыдущий фильм Булайича, «Война», был признан идеологически вредным и фактически запрещён, то эта работа была сочтена не вредной, а просто неполезной.
И тут Велько Булайич оказывается перед выбором: или собирать чемоданы и уезжать в любимую Италию (но не факт, что он там смог бы сразу получить работу). Или снять, наконец, нечто такое, что безусловно понравится начальству. Тут лучше всего подходит фильм о войне, но не ядерной, Боже упаси, а нормальной, то есть любимой югославскими киношниками Второй мировой (она же «народно-освободительная»). В принципе, вся предыдущая кинокарьера Булайича, включая их совместный с Мимицей фильм «В бурю», вела именно к этому — военной драме, где главными фигурантами оказываются не военачальники, вообще не военные люди, а простые крестьяне, которых вихри враждебные вертят и крутят, как пушинки. Именно о них фильм «Козара» (1962).
Усташи, четник и зомби
Сказать, что «Козара» хороший фильм — значит серьёзно преуменьшить заслуги Булайича перед югославским кино. Скажем так: это, с одной стороны, очень масштабный и доходчивый, ориентированный на зрителей (а не на критиков) фильм, полностью основанный на реальных событиях; но, с другой стороны, это мета-фильм, стержневая картина для всего партизанского жанра, в которой отразились все предшествующие югославские партизанские фильмы и угадываются многие будущие.
В основе фильма битва на горном массиве Козара в июне-июле 1942 г., когда 3500 титовских партизан защищали от немецких и хорватских карательных отрядов 80 тысяч беженцев из боснийских сёл (в основном сербов). Власти усташской Хорватии собирались полностью зачистить Западную Боснию от сербов и убедили немцев в том, что им serben-frei Босния тоже выгодна. Битва закончилась поражением партизан и депортацией большей части мирных жителей. При этом партизаны и примкнувшие к ним крестьяне отчаянно сопротивлялись и нанесли оккупантам изрядный урон, поэтому немецкое командование решило больше не участвовать в усташских этнических чистках.
На этом материале у Булайича, предсказуемо, получился самый просербский и антихорватский фильм в послужном списке. Хорватские чернорубашечники жгут сербские сёла и истребляют мирных жителей, причём делают это без принуждения, энергично и весело, с шутками и прибаутками, как оно в реальности и было. В одной из сцен крестьян сгоняют на лесную поляну, собираясь расстрелять, те же, понимая это, начинают хором петь «Вечная память» и «Со святыми упокой», отпевая самих себя. «Что они поют?» — спрашивает ss-ман у хорватского усташа. «Да так, ерунду всякую, герр офицер», — отвечает хорват. Сцена, абсолютно немыслимая в советском кино, как и в кинематографе большинства стран «народной демократии». Целый фильм «Причину смерти не упоминать» (1968) Йована Живановича, где дан уникальный взгляд на войну сквозь призму православия и «святосавства», вырос фактически из одной этой сцены.
Но нельзя было в югославском фильме показать плохих усташей и не показать столь же отвратительных четников, о чём Булайичу заявило руководство «Босна-фильма» и комитет по культуре Союза коммунистов Боснии и Герцеговины, принимавшие сценарий.
«Но на Козаре не было четников… Усташи были, а четников не было», — вяло отпирались Велько Булайич и его брат Стево, соавтор сценария.
«Есть фактическая достоверность, а есть общеисторическая логика», — ответили им.
Показал зверства фашистов-усташей, покажи и коллаборационистов-четников. Иначе фактическая правда будет соблюдена, но нарушен один из важнейших постулатов титовской пропаганды, намертво вбитый в головы нескольких поколений югославов — «усташи и четники — это одно и то же».
Вняв увещеваниям, Булайич на последних минутах фильма вводит в действие комического бородача в шайкаче, перепоясанного пулемётными лентами, каким-то чудом прибившегося к эсэсовцам. Причём немцы якобы не могут запомнить, кем этот коллаборант является, подзывая его «эй ты, усташ-четник, иди сюда». Таким образом, по Булайичу, партизан и сербских крестьян на Козаре осаждали: 11 тысяч немцев, 18 тысяч хорватских усташей и 1 (один) четник. Так «общеисторическая логика» была соблюдена. (Хотите понять всю дикость такого расклада, любезный читатель, — поищите в сети информацию о немецкой операции «Копаоник» в октябре 1942 г.).
Под занавес Булайич внезапно ударяется в чистый хоррор: по лесу бродит, как зомби, спотыкаясь о кочки и натыкаясь на деревья, ослепший от контузии немецкий солдат, истерически зовущий на помощь хоть кого-нибудь: «Ребята! Камрады! Усташи! Партизаны! Люди!!». Партизаны плюют ему вслед — пусть походит, помучается перед смертью. Ослепшего немца играет «директор картины» (сейчас это называется «исполнительный продюсер») Бранко Лустиг. Об этом человеке, его вкладе в фильмы Булайича и вообще в югославское кино надо сказать отдельно.
Партизанский блокбастер и перемена участи
Жанр «партизанского блокбастера» Булайич и Лустиг придумали вдвоём. Оба работали на хорватском фильме Джузеппе де Сантиса (помните его?) «Дорога длинною в год» (1959). Итальянскому режиссёру была нужна массовка, Лустиг за пару часов договорился с соседней военной частью и привёз на съёмочную площадку 250 человек (де Сантис рассчитывал человек на 50, не больше). Восхищённый итальянец воскликнул: вот он, ваш главный кинематографический ресурс! Не природа, не архитектура, а безотказные солдаты-срочники, которых можно как угодно кантовать, они только рады поразвлечься. Лустиг и Булайич эти слова запомнили и не раз на практике применили. Особенно головокружительный эффект получается, когда условно-бесплатная массовка сливается с балканским ландшафтом: пехота поднимается в горы по серпантину, мы видим несколько его витков, скажем, три, на каждом из них глотают пыль человек около ста, у зрителя полное ощущение того, что вся дорога забита марширующими солдатами, хотя на тех участках серпантина, которые не видно, никого нет. Таким образом, 300 человек можно выдать за три тысячи, а тысячу — за целую армию.
Секрет Бранко Лустига, конечно, не только в массовке, у него прекрасно работают и авиация, и артиллерия, и бронетехника. Всё, что должно лететь, — летит, всё, что должно взрываться, — взрывается, причём именно тогда, когда надо. Многие из сцен «Козары» и её квазипродолжений, «Неретвы» и «Сутьески», в Голливуде снимать просто не решились бы из-за травмоопасности для актёров, у всех ведь профсоюзы, агенты, адвокаты, страховка. При социализме о такой ерунде, как безопасность на съёмочной площадке, можно было особо не переживать, в этом отличие народной власти от проклятого капитализма. Справедливости ради, конкретно на «Козаре» обошлось без серьёзных эксцессов, на «Неретве» уже были жертвы. Завершая отступление о Бранко Лустиге — в 1988 г. он уехал в Голливуд, получил два «Оскара», делал со Спилбергом «Список Шиндлера» и «Спасти рядового Райана», с Ридли Скоттом — «Гладиатора» и «Царствие небесное». Оба режиссёра говорили, что, не имея в команде Лустига, за фильмы такого масштаба и сложности просто не взялись бы. Охотно верим.
«Козара» получила восемь наград на кинофестивале в Пуле, включая «Большую золотую арену» как лучший фильм года, приз за режиссуру достался Булайичу, за лучшую женскую роль — Оливере Маркович, за лучшую мужскую — Бате Живоиновичу. Также фильм взял золотой приз на III ММКФ, многие другие призы на фестивалях по всему миру, на «Оскар» был выдвинут, но не дошёл до финала. Но главное — фильм понравился лично Иосипу Брозу Тито, который ни один из предыдущих фильмов Булайича до конца не досмотрел (Тито, пока здоровье позволяло, отсматривал около 8 фильмов в неделю, но не все до конца).
Булайича прямо со сцены римского амфитеатра в Пуле, где он побил все рекорды по призам, везут на остров Бриони, в резиденцию Тито. Режиссёр произвел на маршала самое благоприятное впечатление, Булайич вообще хорошо ладил с сильными мира сего. На ближайшие десять лет Велько Булайич становится любимым кинематографистом лидера Югославии, его зовут на все партийные сабантуи как представителя творческой интеллигенции, поручают развлекать гостей Тито из мира кино — сначала итальянцев, например Джину Лоллобриджиду и Софи Лорен, потом и американцев тоже. Перемена участи завидная, но абсолютно заслуженная: «Козара» — фильм уникальный, снять его не смог бы никто, кроме Булайича, собственно, и сам Булайич вторую «Козару» не снял, хотя пытался.
Как любимчику Тито, Булайичу поручают делать документальный фильм о катастрофическом землетрясении в Скопье 1963 г., и он сполна использует страшную, но с киношной точки зрения «богатую» натуру разрушенного города. Лента предсказуемо собирает массу призов и помогает привлечь средства на восстановление македонской столицы. Но все ждут от Булайича следующего «настоящего» фильма, который покажет, была ли «Козара» случайной удачей или перед нами кинематографический гений (верно в какой-то степени и то, и другое). Режиссёру же очень хочется выхода на абсолютно новую территорию, как и было сказано, Булайич всегда стремился к тому, чтобы новый фильм максимально отличался от предыдущего.
Как Булайич не снял фильм про Патриса Лумумбу (и «Туманность Андромеды»)
Наши изыскания в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) принесли интересный улов — переписку Булайича с советским режиссёром Г. Чухраем и кинематографическим чиновником В. Баскаковым. Велько Булайич в середине 60-х вполне серьёзно собирался снимать фильм о Патрисе Лумумбе, останавливало его только то, что в Югославии он не мог найти хороших сценаристов, знающих и понимающих Африку.
— Может, у вас такие есть? — спрашивает Булайич Чухрая. Нет, и у нас нет, — печально констатирует Чухрай. А Баскаков пытается убедить Булайича делать картину не о конкретном Лумумбе, которому такой фильм не пошёл бы на пользу, а вообще о пробуждении Африки. Булайич отвечает: отличная мысль, спасибо за наводку, товарищ Баскаков. Сделаем фильм-омнибус про пробуждающуюся Африку, одну новеллу снимет Анджей Вайда, он сейчас в Югославии, я с ним говорил, он согласен. Вторую новеллу снимет мой друг Джузеппе де Сантис (помните его?), у него как раз проблемы со здоровьем, деньги нужны. Третью новеллу снимет «дорогой друг Гриша» (Чухрай), а ещё я познакомился с египетским режиссёром Салахом Абу-Сейфом, он тоже готов в этом проекте участвовать…
Булайичу вежливо объясняют: у нас в Советском Союзе фильмы собирать на коленке по принципу «слепила из того, что было» не принято. Сначала создадим группу сценаристов, отправим их в рабочую командировку собственно на место событий, потом они где-нибудь в подмосковном доме отдыха пишут сценарий, потом сценарий утверждается (это процесс долгий), под фильм выделяются деньги, и только потом к этой истории подключаются режиссёры. И среди них точно не будет Вайды, который на плохом счету у польского руководства. И, скорее всего, не будет Салаха Абу-Сейфа, который вроде как реалист, но не факт, что он правильный реалист. Джузеппе де Сантис — ладно, допустим, его мы знаем и принимаем охотно, но как он связан с Африкой? В общем, про пробуждение «чёрного континента» Булайич фильм так и не снял.
Ещё у Булайича была абсолютно завиральная идея, в которую поверить было бы сложно, если бы не документы. Узнав, что в СССР собираются экранизировать фантастический роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды», Булайич предлагает на главную роль Марчелло Мастрояни. В РГАЛИ есть письмо от агента Мастрояни, подтверждающее, что актёр в этом проекте заинтересован (письмо подшито к переписке с Булайичем, поэтому специалисты по Масторяни, если такие есть, его вряд ли видели). На режиссёрское кресло Булайич формально не претендует, но сложно не вспомнить, что опыт фантастического кино у него имеется, причём как раз в копродукции с итальянцами. Что могло получиться из романа Ефремова, если бы его снимал Булайич с Мастрояни в главной роли, мы можем только гадать.
Думается нам, что вышло бы всяко лучше, чем фильм режиссёра Е. Шерстобитова с Сергеем Столяровым и Людмилой Чурсиной, который сегодня смотрится исключительно как курьёз типа фильмов Эда Вуда.
В общем, помучавшись пару лет с проектами разной степени фантастичности, Булайич пришёл к выводу, что нет ничего лучше в его положении, чем снять ещё один фильм о войне. Но фильм, вообще ни в чём не похожий на «Козару». О котором мы расскажем в завершении нашей саги.
Обложка: Pobjeda/rtnk.me