«Избирательный бюллетень сильнее пули»: размышления о предстоящих парламентских выборах в Сербии
Парламентские выборы – сердце современной демократии. При всей имеющейся критике этот механизм реализации власти большинства остается единственным легитимным способом формирования политического представительства. В ближайшие пять месяцев «око мира», как сказал бы теоретик марксизма Г. Плеханов, будет приковано к Сербии. В апреле в стране состоятся очередные парламентские выборы. От их исхода зависит не только персональный состав нового кабинета и вектор развития страны на следующие четыре года, но и градус легитимности верховной власти.
Действительно, избирательная кампания – один из наиболее манипулируемых процессов в любой политической системе. Ярким тому подтверждением служат многочисленные политические пертурбации, связанные с итогами выборов. Причем, именно в Сербии в октябре 2000 г. на фоне кампании за пост президента были впервые апробированы новейшие технологии политического переворота. Учитывая геостратегическое значение Белграда в мировой политике; его положение политического партизана в тылу НАТО, а также отличающиеся особой теплотой отношения с Москвой, нельзя исключать попытки дестабилизации ситуации в стране по итогам электорального цикла. «Цветные бомбы», как показывает практика, иногда падают в одну и ту же воронку (вспомним Украину и Киргизию).
В действующем парламенте (Скупщине) представлены следующие политические силы:
- Сербская прогрессивная партия (лидер Александр Вучич; 95 мест);
- Сербская радикальная партия Воислава Шешеля (22);
- Социалистическая партия Ивицы Дачича (21);
- Демократическая партия (12);
- Социал-демократическая партия (10);
- Партия пенсионеров (9);
- движение «Хватит» (7);
- «Единая Сербия» (6);
- «Двери» Б. Обрадовича (4).
Остальные мандаты распределены между 23 (!) партиями и движениями. Всего в парламенте (250 мест) представлено 32 (!) политические единицы. С формальной точки зрения, Скупщина – самый представительный законодательный орган Европы. Однако на практике утрированно плюралистическое представительство означает «рыхлость» политической системы, определяет ее стратегическую уязвимость в сложных и критических ситуациях. Первая в этом ряду – неизбежность коалиционного правительства. Его формирование предполагает сложную процедуру политического торга, взаимных обид, беспринципное (в поисках лучшей доли) кочевничество партийных деятелей и, как следствие, перманентный кризис власти. В политологической литературе партийное кочевничество имеет емкое название – дефекция (defection), что означает измену, отступничество, нарушение долга, верности, прежде всего, перед своим электоратом. Такое положение вещей мешает формированию эффективной власти, главная задача которой – обеспечение внутренней и внешней безопасности собственного населения.
Один из отцов-основателей США Дж. Мэдисон в 1788 г. обосновал необходимость и обязательные ограничители исполнительной власти: «Будь люди ангелами, можно было бы обойтись и без правительства. А будь представители власти ангелами, не потребовалось бы ограничивать правительства ни извне, ни изнутри». В современном прочтении, как и более 230 лет назад, «ограничение извне» означает прямую зависимость партий от электората (какое количество мандатов они получат, в каком качестве и количестве будут представлены в правительстве). Кроме того, внешний контроль предполагает постоянное внимание оппозиционных сил, которое при успешном демократическом транзите требует конструктивной критики, что выражается в наличии альтернативных программ развития страны и теневых правительств. «Ограничение изнутри» – это, прежде всего, нормативные рамки/пределы (законы) и партийные программы, реализация которых есть выполнение предвыборных обещаний.
Чуть подробнее о первом условии применительно к сербской ситуации. Показатели электорального настроения – важный барометр общественного климата и уровня легитимности власти. В то же время как тонкий инструмент этот «барометр» подвержен различным манипулятивным воздействиям. Так, призыв бойкотировать выборы усиливает настроения недоверия и запускает процесс делегитимации действующей власти. Между тем, бойкот как инструмент политической борьбы уже давно признан дисфункциональным.
В 1920 г. в работе «Детская болезнь ”левизны” в коммунизме» В. И. Ленин признал бойкот большевиками выборов в крайне несовершенный орган Российской империи – Государственную думу – «ошибкой серьезнейшей и трудно поправимой». Признавая квазипарламент ширмой самодержавия, Ленин сформулировал важный для оппозиции всех времен принцип: «отрицать компромиссы ”принципиально”, отрицать всякую допустимость компромиссов вообще, каких бы то ни было, есть ребячество, которое трудно даже взять всерьез».
Иными словами, даже решительное несогласие с режимом не должно выливаться в отказ от компромиссных процедур, тем более выборов в парламент. Такое участие и есть главная работа оппозиции; есть заявка на значимость и востребованность. Показательно, что известный кадет В. Кузьмин-Караваев – идеологический противник большевиков – высказал солидарное мнение: «В отношении государственного учреждения бойкот в форме игнорирования его или отказа пользоваться услугами немыслим. Нельзя игнорировать законы, которые будут изданы при участии Госдумы». От себя добавим – парламентская площадка позволяет демократическими процедурами влиять на принятие решений, формировать общественное мнение.
По всей видимости, сербские оппозиционеры либо не читали классиков и плохо знают историю революционной борьбы, либо сознательно стремятся еще более дестабилизировать ситуацию в стране и лишить значительную часть электората права требовать от парламента и правительства выполнения взятых обещаний. Дело в том, что именно участие в выборах дает такую возможность. Если гражданин бойкотировал выборы, он не имеет морального права выступать против действующего парламента и правительства. Этого гражданина словно нет; он превращается в политический симулякр. Кроме того, бойкот выборов лишает оппозиционные партии парламентского представительства.
Актуальные социологические замеры выявляют странное противоречие сознания сербского социума. Подавляющее большинство опрошенных отвергает идею бойкота, но при этом значительная его часть не готова реализовать свое конституционное право! С июня 2019 г. агентство «Фактор плюс» проводит опросы населения по отношению к предстоящей избирательной кампании. Так, в июле на выборы готовы были пойти 47 % опрошенных, 34 % точно бы не пошли, а 19 % – не определились с решением. В ноябре произошло увеличение неготовых идти на выборы – таковых стало 37 %; сократилось число рациональных избирателей и не определившихся – 46 % и 17 % соответственно. Эти данные явно не коррелируют с отношением к идее бойкота выборов: 63 % выразили однозначное ее осуждение; 14 % «за» бойкот и не пойдут голосовать; 12 % поддержали идею бойкота как способ давления на власть, но при этом рассматривают возможность голосования; 11 % не ответили на вопрос. Очевидно, что с электоратом нужно работать и активно вести не только узкопартийную, но и объясняющую важность выборов агитацию.
Диссонанс усиливается при оценке ожидаемого политического ландшафта. За парламентский и правительственный доминант (в настоящий момент в Сербии нет правящей партии – кабинет формировался коалицией) – Сербскую прогрессивную партию готовы проголосовать 52,8 % опрошенных. При этом явка может составить около 60 % граждан.
Далее, со значительным отрывом следуют оппозиционный блок «Союз за Сербию» (10,3 %), Социалистическая партия Сербии (9,7 %) и коалиция «Движение свободных граждан» – Партия современной Сербии (6,3 %). Конечно, это очень предварительные цифры: избирательная гонка еще не началась. Однако, лидер очевиден. Более того, партия Александра Вучича, несмотря на критику, приближается к электоральным рекордам Социалистической партии периода Милошевича (его тоже оппозиция нещадно критиковала, а получив власть, предала и отправила в Гаагское судилище). Историческим союзником прогрессистов остаются социалисты Дачича.
Возможно, именно факт растущего лидерства Прогрессивной партии является главным раздражителем для оппозиции. А. Линкольн, или дядюшка Эйб, 16-й президент США, в ходе своей избирательной кампании в 1860 году, отвечая оппонентам, сформулировал важный принцип демократических выборов: «избирательный бюллетень сильнее пули». В этой связи возникают логичные вопросы. Почему оппозиция боится очередных выборов, особенно учитывая тот факт, что около года назад она требовала выборов досрочных? Почему «Союз за Сербию» готов легко пожертвовать интересами своего почти 700-тысячного электората (или 10,3 % от 6 млн 734 тыс. избирателей)? Почему Демократическая партия, насчитывающая свыше 18 тыс. членов по всей стране и имеющая богатую политическую историю (ее лидерами в разное время были премьер Зоран Джинджич и президент Борис Тадич), видит в бойкоте единственный способ давления на правительство? Разве не на предвыборных онлайн- и офлайн-трибунах закаляется политическая воля и формируется актуальная повестка?
Лидер движения «Двери» Бошко Обрадович, принимая решение о бойкоте, заявил, что оппозиционные партии не будут участвовать в выборах, «пока предвыборный процесс не станет честным и прозрачным». А кто его таким сделает, если оппозиционеры добровольно отказываются от борьбы? Власть не приносят на блюдечке с золотой каемочкой. Ее добиваются и завоевывают. Если говорить о сугубо демократических процедурах, то, с одной стороны, это происходит при помощи различных конвенциональных практик, соглашений и компромиссов. С другой – формируя новую повестку развития страны, реагируя не только на ожидания электората, но и на ошибки своих оппонентов.
В сербском обществе существует очевидный запрос на мечту; идею национального возрождения, на программу обретения субъектности. Во многом неготовность части электората идти на выборы связана с отсутствием таковых. Этот запрос реализуется в дискурсе величия, наполнение которого требует развитой инфраструктуры, растущей экономики и боеспособной армии. А потому на предстоящих выборах победит тот, кто не испугается избирательной урны и сумеет наполнить реальным содержанием лозунг «Сделаем Сербию снова великой!».
Елена Георгиевна Пономарева,
Доктор политических наук, профессор МГИМО МИД РФ