Эсэсовцы в горах Боснии. 1944 год
Если задаться вопросом, какое фашистское соединение являлось самым заклятым врагом югославских партизан, то ответ будет очевиден — 7-я добровольческая горнопехотная дивизия СС «Принц Евгений» (в немецком варианте «Принц Ойген»). Причина заключалась в её национальном контингенте, у которого характерная для эсэсовских частей жестокость накладывалась на исторические обиды.
Вообще-то фигурирующее в названии дивизии слово «добровольческая» не должно вводить в заблуждение, поскольку по факту она комплектовалась по мобилизационному принципу. Кадровый состав должны были составить фольксдойче (так именовали всех немцев за пределами Третьего Рейха), жившие в Сербском Банате и считавшиеся главной опорой германской оккупационной администрации. Однако, несмотря на значительное число добровольцев, демографический ресурс местных немцев оказался не слишком значительным, и тогда в дивизию стали грести под чистую всех фольксдойче из числа проживавших в балканских регионах бывшей Австро-Венгерской империи.
В отношении таких немцев часто используется термин «дунайские швабы». Сербские фольксдойче, составлявшие к февралю 1944 года более половины состава дивизии, поселились в Банате в XVIII веке, когда этот регион был включён в состав Австрийской империи благодаря победам выдающегося полководца принца Евгения Савойского, воспринимаемого балканскими славянами как фигура вполне позитивная. До 1867 года они занимали позицию привилегированного национального меньшинства. Однако в результате «исторического компромисса» между Габсбургами и венгерским национальным движением Банат вошёл в состав Венгерского королевства, и господствующее положение перешло к мадьярам.
После Первой мировой войны регион вошёл в состав Югославии, и если прежнее господство мадьяр тамошние немцы воспринимали как унижение, то переход в славянское государство стал для них унижением в квадрате.
Схожие эмоции испытывали и трансильванские немцы, число которых превышало в дивизии 20%. Разница заключалась в двух факторах: положение господствующего национального меньшинства (наравне с венграми) они занимали в Трансильвании ещё со времён Средневековья, а после Первой мировой войны стали подданными Румынии.
Ещё примерно 10-15% личного состава дивизии были немцами из созданного после расчленения Югославии Независимого Хорватского государства (НХГ), и к ним тоже можно отнести всё сказанное о немцах Банта. Зато у них была некоторая альтернатива — сражаться за гитлеровские интересы они могли и в войсках НХГ, что усташами поощрялось, хотя и вызывало недовольство их немецких хозяев.
Ещё порядка 8-10% от личного состава дивизии составляли немцы из Рейха, и в основном это были командные кадры, присланные укрепить несколько разложившихся под славянским влиянием соплеменников. Плюс 5-8% выдали фольксдойче из союзных Рейху Венгрии и Словакии, также имевшие возможность служить в войсках, соответствующих государств, но подавшиеся к «Принцу Евгению», вероятно, чтобы дать выход накопившемуся под славяно-румыно-венгерским гнётом чувству расового превосходства.
Отвечавший за формирование, а затем ставший первым командиром дивизии Атрур Флепс происходил из трансильванских немцев и в Первую мировую войну дослужился в австро-венгерской армии до подполковника. Поскольку Трансильвания по итогам войны была включена в состав Румынии (примкнувшей к победившей Антанте), в румынской армии ему ничего не светило. Но Флепс в 1919 году вступил в сформированный — главным образом из его трансильванских немцев — добровольческий корпус и напористо сражался против Венгерской советской республики. Правда, с мирными жителями он и его подчиненные не церемонились, за что Флепс даже угодил под суд. Однако румынские власти решили, что цель оправдывает средства, и обвинения сняли, а обвиняемого приняли в королевскую армию. К 1939 году Флепс был генерал-лейтенантом и командиром элитного горнострелкового корпуса, но в целом относился к «мамалыжникам» с презрением и после вторжения в СССР перевёлся в германскую армию, согласившись даже на понижение в чине.
Бесспорно, являясь профессионалом в горной войне, он пользовался популярностью у подчинённых, называвших его «папашей». Но продемонстрированная ещё в 1919 году жестокость никуда не делась, тем паче что в условиях войны с партизанами эсэсовское начальство её только поощряло. Подчинённые же равнялись на «папашу».
Боевое крещение дивизия приняла в октябре 1942 года в операции «Копаоник», которая проводилась против действовавших в районе от Великой Моравы до Вардара четников майора Драгутина Кесеровича. Фактически в подчинении Флепса находилась не только его дивизия, но также 9-я дивизия болгарской армии и сформированный из антисоветски настроенных эмигрантов Русский охранный корпус. И вся эта силища обрушилась на 1,5 тысячи четников, которые просто разделились на мелкие отряды и просочились через заслоны противника, как вода между пальцев.
Расплачиваться пришлось местным жителям. Практически полностью было уничтожено население деревень Крива-Река, Мачковац, Бачевци и Мрамор. Из 320 жителей, убитых в Крива-Реке, 15 были детьми младше 5 лет.
В таком же стиле эсэсовцы из «Принца Евгения» действовали и дальше. В январе-феврале 1943 года в ходе операции «Вайс» (известной также как Битва на Неретве) дивизия захватила столицу партизанской республики Бихач. В Карловце было убито 276 мирных жителей, а количество уничтоженных сёл достигло трёх десятков. Уничтожали преимущественно боснийских сербов, но доставалось и мусульманам, и даже хорватам, что вызвало со стороны усташского правительства Анте Павелича лёгкое ворчание. На втором этапе операции (в феврале), эсэсовцы, по данным историков (разумеется, неполным), истребили 3370 мирных жителей.
В мае дивизия слегка потрепала четников, заставив их лидера Драже Михайловича перевести свой штаб из Черногории в Сербию.
Хотя чисто военные свершения «папаши Флепса» были не бесспорны, за проявленное усердие его повысили до командующего 5-м горнопехотным корпусом, а его подчинённым в качестве командира дивизии стал Карл фон Оберкамп.
Гитлеровское командование в этот период планировало операцию «Шварц», известную также как битва на Сутьеске. Здесь против партизан действовали не только немцы, но и итальянцы, и усташи, и четнки. Но «Принц Евгений» снова солировал и в боях, и в карательных акциях. Особенно эсэсовцы разошлись после того, как партизаны в очередной раз вырвались из ловушки, а потери дивизии составили 613 человек только убитыми.
10 июля за убитого в стычке с партизанами немецкого солдата эсэсовцы расстреляли в деревне Кошутица 69 местных жителей-мусульман, включая 37 детей и 16 женщин. Через день в трёх деревнях (Ротимля, Кошутица и Орашье) убили ещё 193 человека, причём большинство из них были сожжены заживо. Уцелевшие жители вообще отмечали, что для экономии времени и боеприпасов эсэсовцы часто прибегали к массовым сожжениям, либо просто вели огонь в открытые окна домов, уничтожая всё живое.
И опять такое усердие было отмечено — Флепс и один из его подчинённых, командир 2-го батальона Бернард Диче, были награждены Рыцарскими крестами. Всего же в дивизии таких «рыцарей» набралось шесть человек — оберштурмбаннфюрер Генрих Петерсен застрелился 9 мая 1945-го, оберштурмфюрер Гарри Палетта был убит в ноябре 1944 году в бою с советскими войсками под Батиным, а вот штурмбаннфюрер Эгерт Нойманн и гауптштурмфюрер Франц Кромбхольц пули и виселицы избежали, умерев своей смертью.
Осенью 1943 года, когда Италия вышла из войны, немецкие войска разоружали находившиеся на Балканах части бывших союзников, тоже не церемонясь с личным составом. Так, в Сплите были казнены 48 итальянских офицеров, включая трёх генералов. В плане расправ эсэсовцы этой осенью вообще превзошли прежние показатели, при том что действовали на территориях, населённых преимущественно хорватами.
Тенденция получила развитие в 1944 году, когда дивизия достигла пика своей численности в 22 тысячи солдат и офицеров. В марте головорезы из «Принца Евгения» при участии включённого в состав корпуса полка (позже развёрнутого в дивизию) «Скандербег» (из косовских албанцев) устроили в окрестностях Сплита такой тотальный террор, что даже министр иностранных дел НХГ Миле Будак пожаловался главе германского МИД Риббентропу на уничтожение 22 деревень и примерно 1 тысячи этнических хорватов. Будака после этого сняли с должности, что, впрочем, не спасло его от виселицы. А вот командовавший тогда дивизией Отто Кумм тоже расплаты избежал и умер в 2004 году в Германии в 95-летнем возрасте.
Не обошлась без «Принца Евгения» и операция «Ход конём», целью которой немцы ставили захват маршала Тито. Главный югославский коммунист был эвакуирован из окружённого района советским самолётами, а эсэсовцы снова отыгрывались на местных жителях.
Завершается эта предпоследняя глава в истории дивизии двумя операциями в Черногории — «Драуфингер» и «Рюбецаль», и в обеих фашисткой группировке под командованием Флепса противостояли партизанские отряды будущего героя Белградской операции Пеко Дапчевича. Только в первой операции фашисты наступали, а во второй — оборонялись. И оба раза проиграли.
Приближался финальный этап — Красная армия вошла на Балканы. Посланный в Румынию спасать что можно Флепс был захвачен советскими разведчиками и расстрелян, когда пытался бежать во время бомбёжки. У дивизии, которой с января 1945 года командовал Август Шмидтхубер, в сущности уже не было возможностей для проведения масштабных карательных акций.
Боснийские и албанские мусульмане из дивизий «Ханджар» и «Скандербег» дезертировали или перебегали к партизанам, а поскольку немцам в общем такой вариант был заказан, приходилось отдуваться за эсэсовских, но не арийских «товарищей по оружию». И эсэсовцы «Принца Евгения» отдувалась, подтверждая, что загнанная в угол крыса может быть опасна. Но вырваться удалось очень немногим. К 11 мая главные силы дивизии были разоружены, и настал час расплаты. 22-го около 2 тысяч эсэсовцев были расстреляны в Брежице.
Последний командир дивизии Август Шмидтхубер, вместе с одним из своих предшественников Карлом фон Оберкампом и несколькими офицерами рангом поменьше (включая открывшего в 1942 году в Крива Реке список преступлений дивизии Рихарда Казерера), в 1947 году были повешены за военные преступления в Белграде, что выглядело вполне справедливым. Только за опозоренного ими «Славного рыцаря принца Евгения» как-то обидно.