Среди созданных в структуре СС национальных частей 1-я албанская дивизия имела особенно мрачную репутацию из-за своей жестокости, которая сочеталась с убогой боеспособностью. Попросту говоря, личный состав этого соединения привык грабить и убивать, но пасовал перед вооруженным противником. Однако амбиции у тех, кто создавал дивизию, были велики, иначе она не носила бы имя национального героя Албании.
Албанию принято относить к первым жертвам фашистской агрессии, поскольку еще в начале апреля 1939 года (то есть до начала Второй мировой войны) она всего за пять дней была оккупирована войсками Муссолини и включена в состав Итальянского королевства на правах личной унии.
Сторонники создания «Великой Албании» отреагировали на это спокойно и во многих случаях даже положительно, поскольку после расчленения Гитлером Югославии их «вице-королевство» приросло внушительными кусками Сербии, включая Косово.
Исключение составляло националистическое движение «Бали Комбетар» (алб. — «Национальный фронт»), лидеры которого считали, что «Великую Албанию» надо строить своими силами, и мечтали о создании собственной армии.
Из числа внешних сил такие настроения поддержали лидеры фашистского марионеточного Независимого Государства Хорватия (НГХ), решившие, что к уничтожению сербов и к борьбе против партизан следует активнее привлекать мусульманское население Боснии.
К осени 1943 года была сформирована дивизия «Ханджар», получившая название по короткому кривому кинжалу — изначально элементу арабского национального костюма. Позже это оружие прижилось на Балканах, а к началу ХХ века — в ходе, так сказать, формирования национальных брендов — стало чем-то вроде символа мусульманской Боснии. Усташи такой символ приветствовали, поскольку кинжал представлялся им как нечто родственное хорватскому «сербосеку» и подчеркивал единство хорватских и мусульманских фашистов в деле истребления сербов.
Ханджар 
Сербосек
Нельзя сказать, что боснийские мусульмане ломились в дивизию, так что ее пришлось «интернационализировать», подтянув около тысячи албанских добровольцев из Косово и Метохии, а чуть позже — еще около пятисот мусульман из сербского Санджака.
Занимался созданием «Ханджара» трансильванский немец Артур Флепс — командир дивизии «Принц Евгений», состоявшей из фольксдойче («этнических немцев») Сербии, Венгрии и Румынии.
Осенью 1943 года немцы затеяли на Балканах большой передел, связанный с выходом Италии из войны. Личный состав итальянских частей, дислоцировавшихся в регионе, частично был разоружен и пленен, частично — уничтожен. Кому-то удалось уйти к югославским партизанам.
Албания была занята 21-м горным корпусом, а в Тиране расположился штаб командующего 2-й танковой армией Лотара Рендулича — своего рода балканского наместника Гитлера.
За борьбу с югославскими и активизировавшимися албанскими коммунистами отвечал эмиссар Гиммлера бригадефюрер СС Йозеф Фитцхум. Исходя из «успешного» опыта НГХ, он решил активнее разыгрывать национальную карту: привлек на свою сторону «Бали Комбетар» и приступил к формированию дивизии, которая позиционировалась как костяк албанской национальной армии.
Руководство «Бали Комбетар» раскручивало благосклонно воспринятый нацистами тезис об албанцах как «иллирийских арийцах», и надеялось, что при удачном раскладе мечта о «Великой Албании» может воплотиться в реальность. Гиммлера же, разумеется, интересовала возможность использовать мусульман в целом (и албанцев в частности) как пушечное мясо.
Соединения, состоявшие из немцев, предполагалось задействовать против Красной армии. А вот поддерживать порядок на Балканах, по его замыслу, должны были хорватские усташи и четыре мусульманских дивизии.
«Ханджар» фигурировала в документах как 13-й добровольческая горнопехотная дивизия. Заимствованные из ее состава подразделения косовских албанцев составили основу 1-й албанской дивизии «Скандербег», одновременно именовавшейся 21-й горнопехотной.
Позже, выделив из состава «Скандербега» несколько подразделений и пополнив их боснийскими и хорватскими мусульманами, немцы попытались сформировать 23-й добровольческую горнопехотную дивизию СС «Кама», но довести этот проект до конца не успели.
Так что вместо запланированных четырех мусульманско-балканских дивизий было создано две с половиной. Даже, пожалуй, меньше, ведь численность «Скандербега» даже в лучшие времена не превышала 7 тыс. солдат и офицеров, что тянуло лишь на бригаду. Не была она и чисто добровольческой, поскольку активно пополнялась призывниками из многодетных семей. Другое дело, что те, кто не хотел идти в эсэсовцы, могли стать партизанами. Выбор был у каждого.
Присягали «скандербеговцы» на Коране, клянясь «вести джихад против неверных». В бой же их направляли, не обращая особого внимания на низкий уровень боевой подготовки и дисциплины. Да и вооружение оставляло желать лучшего. Военные историки подсчитали, что благодаря поставкам союзников, а также трофейному вооружению (главным образом итальянскому) в среднем на пять партизан приходилось по одному ручному пулемету, а у остальных пехотинцев преобладало автоматическое оружие. «Скандербеговцы» обычно шли с винтовками (ну и с ханджарами, разумеется).
Руководство СС рассчитывало, что недостатки их «помощников» компенсируют занимавшие командные должности немецкие офицеры и утер-офицеры (из 7-й и 13-й дивизий СС). Ну и, вероятно, был расчет и на то, что у албанских подопечных пробудятся иллирийские арийские гены. Хотя, как правило, он не оправдывался.
В начале мая 1944 года первые четыре батальона «Скандербега» прибыли в Приштину, а уже 23 мая командир полка (пока еще не дивизии) Йозеф Фитцхум жаловался командованию, что его подчиненные пасуют в боях с партизанами, не дисциплинированны и не способны к учебе.
Впрочем, сам Фитцхум в это время уже сдавал свою должность оберфюреру Августу Шмидтхуберу, которому и пришлось дальше работать с этим «человеческим материалом».
Впрочем, свою лояльность рейху «скандербеговцы» продемонстрировали, устроив еще 14 мая еврейский погром в Приштине и арестовав 281 еврея, которые были отправлены в концлагерь Берген-Бельзен.
Но евреев в Косово было немного, чего нельзя сказать о сербах, которые и стали главными жертвами террора. Считается, что из края было изгнано 10 тыс. сербских семей, а их земли были переданы албанским переселенцам. Такие депортации сопровождались кровавыми, как бы «стихийными» расправами и показательными казнями тех, кого обвиняли в сотрудничестве с партизанами.
Размах расправ был таков, что немцы сочли необходимым вогнать беспредел хоть в какие-то рамки, разоружив батальоны «скандербеговцев» в Пече и Призрене.
Такой жест, вероятно, объяснялся стремлением не обострять отношения с контролировавшими смежные сельские районы Сербии четниками, с которыми у немцев существовало некое подобие сотрудничества на почве совместной неприязни к партизанам.
Партизаны же в июне-июле 1944 года, будучи под впечатлением от успешного отражения налета немцев на ставку Тито в Дрваре, готовились к контрударам. Один их них предполагал концентрацию сил в Черногории с последующим прорывом в Южную Сербию.
Успех такой операции угрожал планам эвакуации германских войск из Греции, и немцы решили сыграть на упреждение.
С 18 по 24 июля они проводили операцию «Драуфгенгер» («Сорвиголова»), в которой, помимо дивизии «Скандербег», участвовал один полк дивизии «Принц Евгений» и несколько других частей 5-го горного корпуса СС.
Но «Скандербег» здесь солировал, причем неудачно. И дело даже не в пресловутом «подавляющем численном превосходстве партизан» (около 7 тыс. против 6 тыс.), а в качественном превосходстве их личного состава. Уровень оперативного руководства у коммунистов тоже был на высоте – командовал ими Пеко Дапчевич, один из самых способных партизанских командиров.
Сначала эсэсовцы смогли прорвать оборону партизан и развили наступление на черногорский Беране, а потом получили удар по флангам и оказались в окружении, из которого вырвались с большими потерями. Партизаны же, отбросив врага, прорвались в Южную Сербию, и, соединившись с Красной армией, двинулись освобождать Белград.
Каждая из сторон, естественно, приуменьшала свои потери и преувеличивала потери противника, но объективную картину можно получить, сравнив захваченные трофеи. Партизаны получили 497 вражеских винтовок и 41 пулемет, эсэсовцы — 17 и 18.
Однако напоследок «скандербеговцы» все же устроили резню в черногорском селе на горе Чакор, за два с небольшим часа уничтожив 428 стариков, детей и женщин. Последнюю партию обреченных они сожгли, заперев сарае.
Оставив в Черногории пепел на месте 16 деревень, потрепанные «скандербеговцы» уже в середине августа снова были отправлены немцами в бой — удерживать город Дебар с прилегающим районом.
Один из полков дивизии выделили для охраны шахт по добыче хрома, но партизаны раскатали его под орех, так что потери эсэсовцев только убитыми составили около тысячи.
Албанские подразделения, отведенные в Титово и Гостиваре на пополнение, 1 сентября перебили своих немецких командиров и разбежались.
Набирать новых албанцев было неоткуда, и по распоряжению Гиммлера в «Скандербег» влили около 3 тыс. немецких моряков из войск, выводимых из Греции. Но поскольку все это пытались провести в обстановке отступления, полноценного переформирования дивизии не произошло. К моменту, когда в середине октября «скандербеговцы» завершали свой не славный боевой путь, в их рядах числилось 86 офицеров, 467 унтер-офицеров и 899 солдат.
Понятно, что офицерами и унтерами были немцы, а солдатами — албанцы.
24 октября командующий германскими войсками на Балканах генерал-полковник Александр Лер приказал дивизию расформировать, а албанцев распустить по домам. Приказ был издан в самый разгар Косовской битвы, в которой югославские и албанские партизаны, а также части болгарской армии сражались против немцев и албанских коллаборационистов. Но даже в такой ситуации Лер решил обойтись без дивизии, от которой было больше вреда, чем пользы.
Впрочем, многие «скандербеговцы» оружие на самом деле не сложили и продолжали сражаться против югославских властей в составе различных бандформирований.
В 1990-х американский журналист Крис Хеджес отметил, что многие командиры Армии Освобождения Косово (организация, признанная в Сербии террористической) — прямые потомки албанских эсэсовцев. Но западные СМИ, по очевидным причинам, эту тему развивать не стали.
Читайте также: О «нордических албанцах», «иллирийских арийцах» и истоках албанского национализма