«Барьер» Павла Вежинова

Нельзя растоптать то, что выше тебя.

Романтика, наверное, для каждого своя. Помню свой трепет, когда выяснилось, что за «Барьером» Вежинова мне не нужно ехать в библиотеку, потому что у бабушки он, оказывается, есть. Да не просто есть: мне вручили книжку, самостоятельно собранную из вырезок из журналов и переплетенную. Трепет на этом, однако, не кончился. Я проглотила повесть залпом. 

…И все чаще подстерегает меня по ночам одиночество, прежде такое чуждое и непонятное мне чувство. Оно возникает обычно около полуночи, когда замирает все живое, утихают все шумы, кроме поскрипывания панельных стен, точно у коченеющего мертвеца потрескивают кости. В такие минуты меня охватывает нелепое ощущение, будто я в разинутой пасти хищного зверя – так явственно и отчетливо слышу я чье-то близкое дыхание. Встаю и начинаю нервно расхаживать по просторному холлу, служащему мне кабинетом. Спасения нет.

Антоний, 40-летний композитор в разводе, жил на последнем этаже, над ним были только небо, облака и холеные, ленивые музы. Спасаясь от гнетущего одиночества, он отправляется в кабак, но вдруг понимает, что даже острый кинжал одиночества не так страшен, как подвыпившая, шумная и скучная компания. Снова бежать, оказаться в машине, отбросить пустое, уж лучше слушать шум мотора, вдыхая теплый воздух салона. Но, едва проехав несколько метров, он почувствовал, что за спиной у него кто-то шевелится. Так он встретил Доротею, худенькую, почти прозрачную молодую девушку, похожую на настороженную птицу. Она почти по-детски напрашивается переночевать, Антоний (не без раздражения) пускает ее к себе: не отставлять же девушку на холоде одну, да еще и ночью. Постепенно он понимает, что она не из тех, кто прожигает жизнь в кабаках. Она совсем другая. Сумасшедшая.

Мне иногда хочется побыть в красивом зале, среди нарядных людей. Тогда я начинаю думать, что и я красивая и нормальная. Знаю, конечно, что нормальные люди могут подавлять такие желания. Но я не могу и потому пока не считаюсь совсем нормальным человеком. Я вошла в ресторан и села за первый же столик. Это так легко. И каждый думал, что меня пригласил кто-то другой.

Утром она бесшумно исчезла, сумев изменить жизнь героя:она прогнала из его дома поселившееся там, казалось, навечно одиночество. Так прошли три дня или, точнее, три странных дня. Как ни гнал я от себя воспоминания о сумасшедшей девушке, что-то от нее передалось мне. Я все чаще ловил себя на том, что делаю всякие глупости. Несколько раз по ошибке включал не ту скорость. Явился на концерт, как последний вахлак, без галстука. А однажды, полагая, что возвращаюсь домой, забрел в дом, где жила моя бывшая жена. Говорят, что любая болезнь, даже ревматизм, заразна. Вполне вероятно. С головой, во всяком случае, у меня было явно не все в порядке. И вот он отправляется в лечебницу, знакомится с ее лечащим врачом и постепенно становится кем-то вроде ее опекуна. Устраивает ее на работу, учит читать ноты, водит в театр… Ее реакции (и невероятные способности) на первый взгляд кажутся ненормальными (Подобно всякому нормальному человеку, я инстинктивно воспринимал как ненормальное все то, на что сам не был способен, или то, что другие делали не так, как я), но при некотором размышлении он начинает понимать ее все лучше, а она учит его искренности, открытости; будто вынимает его из кокона, над сплетением которого он работал почти всю жизнь. Более того, она научит его летать

Ей не посчастливилось сохранить детское отношение к миру, о, вовсе нет. Постепенно мы узнаем историю ее жизни: смерть отца, бедность семьи, плохие отношения с матерью, и это далеко не все. Она сама расскажет об этом, чтобы сблизиться с Антонием чуть больше, чтобы он ее еще немного лучше понял. Мне покупали одну пару в год, и они все у меня были штопаны-перештопаны. «Штопать» – это самое ненавистное для меня слово, Антоний. Мама все мне рассказывала, как один офицер женился на бедной девушке. Увидел, что она хорошо штопает, сказал: лучшей жены мне не найти! И они поженились. Сначала мне было обидно, что я так плохо одета. Очень я стыдилась, что я такая оборванная. Но сейчас я им благодарна, честное слово. Кем я только в жизни не была! И Таис, и Зоей Космодемьянской, и даже Сонечкой Мармеладовой. А они как были, так и остались никем.

Если вам показалось, что это волшебная сказка, немного напоминающая замятинский роман «Мы» или фильм «Босиком по мостовой» и случившаяся с мужчиной в тот момент, когда иные покупают машину с откидным верхом, то это не так. Это история о том, как человек зачастую не может преодолеть свой страх, расширить границы своего (такого уютно устойчивого, пусть и пустого) мира. 

Лучше воображать себя кем-то, чем быть никем.

© 2018-2024 Балканист. Все что нужно знать о Балканах.

Наверх