Если проложить дорогу из Сербии к пограничном переходу Яринье в сторону Косово, то мобильное приложение проведет вас в обход всей территории непризнанной почти сотней государств мира самопровозглашенной республики. Тем не менее, если построить маршрут до Рудницы, то время в пути сокращается на четыре часа.
Приштина заявила, что с 1 августа будет отнимать удостоверения личности и автомобильные номера сербского образца у косовских сербов при пересечении ими административной линии и насильно менять номера на косовские, пригнав к «границам» своего марионеточного государства спецназ.
В ответ сербы заблокировали грузовиками дороги в муниципалитетах на севере Косово, в Косовской Митровице включили воздушную тревогу, а в храмах города начали бить во все колокола.
Миротворческий контингент КФОР, до недавнего время постоянно закрывавший глаза на произвол Приштины, вышел из летаргического сна и встал на мосту через реку Ибар, разделяющий сербов и албанцев Косовской Митровицы. К утру все успокоились, потому что посол США в Приштине Джеффри Ховенье тоже почуял запах жареного и ночью спешно встретился с «премьер-министром» самопровозглашенного Косово Альбином Курти — «фашистом», как назвал его бывший спецпредставитель Трампа в диалоге Белграда и Приштины Ричард Гренелл, — и «президентом» и Вьосой Османи, протеже Госдепа. Послушав «начальника», они согласились «дать заднюю» и отсрочить замену документов до сентября.
У дороги возле пограничного перехода Яринье стоит кафана с соломой под крышей «У Лили». Хозяйка суетится, наливая воду журналистам, которые сидят на лавочках, обложившись камерами и уткнувшись в телефоны. Ночь была тяжёлой: кто-то сидит тут со вчерашнего дня, кто, как мы, выехал до рассвета.
Переход Яринье все ещё закрыт, потому что на той стороне косовские сербы должны убрать с дороги грузовики и освободить пути. Репетируем съемку стендапа: «За моей спиной Косово». Потом снова ждём.
Как всегда шумно и ярко в толпе журналистов появился пограничник Миломир Курандич — звезда перехода Яринье. Именно перед ним все журналисты должны первым делом предстать по приезду на погранпост. Все, кроме меня.
— О, кого я вижу! Люди, знаете ли кто это? Это Катарина Лане — лучшая журналистка, которую я когда либо встречал. В прошлый раз она закончила свой сюжет словами «Катарина Лане, Косово, Сербия» и подняла в воздух наше троеперстие!
Мы сердечно приветствуем друг друга, и мне даже неловко от такого представления. Мы познакомились в прошлом году, когда Приштина попыталась впервые запретить косовским сербам ездить на номерах сербского образца. Курандич тогда опекал нас, русских журналистов, как отец родной.
Белград и Приштина тогда договорились при посредничестве Евросоюза временно заклеивать стикерами раздражающие друг друга символы на номерных знаках. Эта мера была призвана выиграть время для переговоров. Но, как показала практика, диалог не получил развития.
Курандич садится к компании дальнобойщиков и заказывает кофе. Мартин, Саша и Небойша пересекают его пункт на своих фурах как минимум раз в неделю.
— Да уж решили бы что-то с Косово — или так, или эдак — эта неопределенность нас измучила. Мы эту границу переходим как любую иностранную. Те же бумаги, та же процедура, та же вежливая корректность. Ну и что это, если не граница? Налепил стикер, едешь дальше, — говорит водитель грузовика Небойша.
— Все эти политики, которые геройствуют под лозунгами «Через год в Призрене!», должны отправить туда жить своих сыновей, а потом подумать ещё раз, что делать с Косово, — заявил Саша.
Действительно, в Косово и Метохии сербов осталось немного. Из почти двух миллионов жителей края сербов около ста тысяч. Многие из тех, кто отсюда уехал, продали свою недвижимость албанцам, не выдержав их нападений и воровства. Иных просто выгнали ещё 90-х, и в свою квартиру им уже не войти: там живут другие люди. Жительница Джаковицы Драгица Гашич — одна из тех, кто «посмел» вернуться к себе домой. Ей отказывались продавать хлеб, лекарства, обзывали на улице, обворовывали. Но она осталась.
На самом пункте тишина. Над знаком «стоп» летают голуби. Официальное подтверждение об открытии перехода еще не получено.
Курандич курит и мечтательно делится планами:
— Через пять лет выйду на пенсию, уеду в деревню, выброшу телефон и буду ездить на охоту на квадроцикле.
— Телефон надо первым делом выбросить, — отвечаю ему я.
У меня в каждой руке по смартфону, и они непрестанно звонят. Когда сербы в беде, русские стараются максимально осветить эти события.
— Ребята, сумки с асфальта убирайте, поливалка едет, — предупреждают пограничники.
Дорогу вымоют перед открытием перехода. Тем более что на улице палящий зной.
Судя по всему, «жара» на сербской линии разграничения с самопровозглашенной республикой Косово продлится до сентября. Месяц выигран для дипломатов. Пока они говорят, пушки молчат. И пусть так и будет.