Адриатика — море, поражающее своей чистотой, великолепными видами и роскошными курортами. В настоящее время мало у кого жизнь на его побережье вызовет негативные ассоциации, скорее напротив. Однако есть в этом море остров, где мало кто пожелал бы оказаться даже сейчас, по крайней мере, надолго. Это знаменитый Голи-Оток («Голый остров») — некогда политическая тюрьма для противников режима Тито.
Небольшая предыстория
Прежде чем поведать об истории этого места и его пленниках, следует сказать несколько слов о том, как вышло так, что этот клочок суши, со всех сторон окружённый водой, оказался отгорожен от мира ещё и колючей проволокой.
Социалистическая Югославия многим людям, не совсем глубоко погружённым в тему, представляется чуть ли не раем на земле. Ещё бы! Свободный рынок товаров, пусть и ограниченное, но всё же право на частную собственность, возможность работать за границей вкупе со всеми плюсами социалистической системы — это ли не рай на земле? Но у любой медали есть и обратная сторона.
Деятель югославского коммунистического движения со стажем, прошедший славный путь партизанской борьбы Иосип Броз Тито, безусловно, пользовался уважением и поддержкой не только своих партийных товарищей, но и широких масс. Другое дело, что с теми из своих товарищей, которые смели критиковать политику нового социалистического государства, да и с обычными гражданами страны, Тито мириться не собирался. Когда официальный Белград взял курс на отход от слепого подражания сталинскому СССР, это вызывало недовольство Москвы.
В марте 1948 года Иосиф Сталин отправил письмо лидерам Югославии, в котором раскритиковал политику компартии страны, обвиняя её в «оппортунизме», «ревизионизме» и иных тяжких преступлениях по версии «Краткого курса истории ВКП(б)». Как известно, Тито в ответ отнюдь не выбросил белый флаг, а заявил о строительстве социализма с опорой на собственные силы. В том же году югославскую компартию согласно принятой резолюции исключили из Коминформбюро (объединения ведущих коммунистических партий Европы), а Тито и его окружение обвинили в измене коммунистическим идеалам, в работе на империалистические разведки и прочих смертных грехах. Советско-югославские отношения оказались заморожены на долгие годы.
Вместе с тем в югославском руководстве далеко не все были сторонниками разрыва с СССР и странами Варшавского договора. Многие несогласные с этим государственные и партийные деятели СФРЮ составили целую волну югославской эмиграции в странах советского блока, создав даже свой координационный центр во главе с героем войны, генерал-майором ВВС Перо Попиводой. Но и многие из остававшихся в стране коммунистов выступали против титовской политики и поддерживали резолюцию Коминформбюро. Среди действующих членов Коммунистической партии Югославии их насчитывалось 55 тысяч (около 12% её численности) и ещё около 52 тысяч кандидатов в члены.
Но Тито не собирался мириться с таким положением дел. Несогласные подвергались арестам. С 1948 по 1949 годы по подозрению в симпатиях к СССР было арестовано почти 100 тысяч человек. И именно для многих из них и был предназначен этот несчастливый «Голый остров».
Появление лагеря на острове Голи-Оток
Этот хорватский остров площадью 4,7 км² расположен в проливе Велебит, между северо-восточной частью острова Раб и материковым побережьем. Постоянного населения на открытом всем ветрам острове с почти что полным отсутствием зелени никогда не было. Первыми использовать остров как тюрьму догадались австро-венгерские власти, которым он принадлежал вплоть до окончания Первой мировой войны. А во время этой войны они содержали там пленных. После же её окончания остров перешёл в частные руки — его владельцем стал некий Раде Вуканович, оптовый торговец из близлежащей хорватской провинции Лика-Сень. После образования СФРЮ остров был национализирован, а в 1949 году у новых властей возникла идея устроить там политическую тюрьму для тех самых «информбюровцев», как их называли.
Первые осуждённые прибыли на место заключения двумя, как впоследствии оказалось, самыми крупными партиями — в общей сложности 3500 человек. Со всей страны их свозили товарными поездами в ближайший к острову приморский город Бакар недалеко от Риеки, затем перевозили на переполненных судах к самому Голи-Отоку.
И если первые заключённые приезжали фактически в никуда, то спустя некоторое время пребывание в лагере для новых осуждённых начиналось сразу с пыток. Чтобы войти в зону, заключённые-новички, или, как их называли, «тёплые зайцы», должны были пройти через двойную очередь, в которой старые заключенные их избивали. Эта пытка так и называлась — «тёплый заяц». Один из бывших арестантов так вспоминал этот «ритуал»:
«Ударами они осыпают все части тела. Я даже отказался от одежды, чтобы защитить себя от ударов… Некоторые из моих товарищей падают и остаются лежать без сознания или просто будучи не в силах встать. Мы перепрыгиваем через таких и мчимся вперёд, каждый как умеет, так быстро, как только может (…) Я сел, фактически упал на раскалённый камень под ярким июльским солнцем».
На этом мучения вновь прибывших отнюдь не заканчивались. С ведома руководства лагеря новички постоянно подвергались пыткам именно со стороны «стариков», и по этим «понятиям» тюрьма жила многие годы.
Но официально ею управляла, конечно же, администрация: начальник лагеря, обычно в чине полковника УДБА (югославской тайной полиции), его заместители, офицеры и следователи. Поскольку у югославской тайной полиции, как и у КГБ в СССР, были свои республиканские подразделения, то и каждый новый заключённый, попадавший на остров, переходил в ведение определённой республиканской УДБА, но не в зависимости от его национальности, а от места ареста. То есть, например, серб, арестованный в Хорватии, уже в лагере переходил в распоряжение хорватской УДБА. Всё лагерное начальство проживало в гостинице, здание которой построили сами заключённые, так же как и здание отделения милиции.
Где жили арестанты, и что, собственно, представлял из себя лагерь?
Лагерь на Голи-Отоке был, что естественно, обнесён колючей проволокой. Через каждые 50 м по его периметру стояли каменно-бетонные вышки с бойницами, выходящими на сам лагерь. Каменные здания, в которых содержались заключённые, располагались на западной части острова. Всего их было двадцать, и в каждом размещалось по 250-300 человек. Осуждённые спали на голых досках, а покрывалами служили рваные простыни.
Все арестанты трудились на мраморных каменоломнях острова, а также на бокситовых рудниках соседнего острова Свети-Гргур. Вставали они рано утром, после чего следовала проверка. О мытье не могло быть и речи, потому что воды не хватало даже для питья. После скудного завтрака, состоявшего из кружки кофе и куска поленты, узники шли на работу. Стоит ли говорить о том, что условия труда были невыносимыми, а сам труд — ручным? Если прибавить к этому невыносимый климат и упоминавшиеся выше пытки, то Голи-Оток можно было бы сравнить с филиалом ада на земле.
До середины 1950-х годов там содержались почти исключительно «информбюровцы», либо те, кого заподозрили в симпатиях к СССР. После смерти Сталина и некоторого потепления в советско-югославских отношениях их стали освобождать из мест заключения. В последующие годы в лагерь начали отправлять антикоммунистов, прежде всего, националистов из всех республик, а также осуждённых по уголовным статьям.
Лагерь был окутан строжайшей тайной — тем, кому удалось оттуда освободиться, под страхом возвращения назад было запрещено о нём рассказывать. А осведомители в титовской Югославии работали не хуже, чем в Советском Союзе. Но, как говорится, шила в мешке не утаишь, и ещё в 1952 году в московском журнале «Славяне» не без помощи югославских эмигрантов была опубликована карта Голи-Отока. Впрочем, это никак не повлияло на его дальнейшее функционирование.
Среди известных заключённых были крупные государственные и партийные деятели социалистической Югославии, такие как председатель Народной Скупщины Черногории Петар Комненич, зампредседателя правительства Хорватии Душан Бркич, член Политбюро ЦК КП Хорватии Раде Жигич. Через лагерь прошли и ныне здравствующие политики, например, почётный председатель Демократической партии Сербии и председатель Скупщины Сербии и Черногории в начале нулевых Драголюб Мичунович и одиозный хорватский политик праворадикального толка Доброслав Парага. Первый попал туда за нескрываемые симпатии к Сталину и СССР, второй — за националистические убеждения. Парага отбывал наказание уже в 1980-ых, после смерти Тито, и освободился незадолго до упразднения лагеря в 1989 году, когда сама система, породившая его, вовсю трещала по швам. Всего же по разным оценкам через Голи-Оток прошло от 30 до 35 тысяч заключённых.
В настоящее время лагерь заброшен, а сам «Голый остров» вернулся к своему привычному безлюдному состоянию. Хотя почти двадцать лет назад хорватский парламент и поддержал инициативу объявить это место мемориальной зоной, идея до сих пор не претворена в жизнь. Сегодня в любое из оставшихся полуразрушенных лагерных зданий можно войти, хотя это и небезопасно. Поэтому в настоящее время остров посещают отдельные рискованные туристы, да ещё рыбаки и пастухи с соседнего острова Раб, которые пасут там своих овец. Запустение — всегда печальная картина. Но, с другой стороны, это, пожалуй, лучше, чем существование концентрационного лагеря как места пыток для несогласных с генеральной линией какой бы то ни было партии. И пусть пока хотя бы эти развалины напоминают о временах, которые не должны повториться.
Обложка: nedjelja.ba