Популярность, которой святой благоверный князь Александр Невский пользуется в Болгарии, может показаться несколько странной, поскольку его деятельность к Балканам не имела никакого отношения. Однако связь все же существует, носит глубинный характер и даже влияет на современные процессы. Неслучайно болгарские СМИ не обошли вниманием очередную — 779-ю — годовщину Ледового побоища.
В болгарском секторе интернета дата эта даже вызвала некоторую полемику. Так, в комментариях к соответствующей публикации крупнейшего болгарского информационного ресурса «Факти» один из читателей заявил, что никакого Ледового побоища на самом деле, мол, не было («это все выдумка российской исторической империалистической пропаганды»), и назвал князя «монгольским вассалом». Другой читатель поинтересовался, какое отношение Ледовое побоище и Александр Невский имеют к Болгарии. Третий дал обстоятельный ответ, призвав взглянуть на ситуацию глазами человека Средневековья. Особый акцент он сделал на том, что став «монгольским вассалом», Александр Невский спас православие и остановил экспансию католицизма на восток. В результате «русские княжества, хоть и были вассалами Золотой Орды, смогли сохранить свою религиозную, культурную и языковую автономию…».
«Если ты болгарин и православный, это должно что-то значить для тебя», — отметил комментатор.
Иными словами, поклонники Александра Невского ставят ему в заслугу, а противники, напротив, винят его в том, что в XIII веке он, так сказать, сорвал европейский интеграционный проект. Конечно, такая трактовка сильно упрощает исторические реалии, но объясняет, почему Александр Невский запал болгарам в душу.
На самом деле «крестовые походы» на православные земли начались не с нашествий Тевтонского ордена на Новгород и Псков, а с так называемого Четвертого крестового похода, 1204 года, когда вместо того, чтобы идти освобождать Иерусалим, «рыцари Христовы» захватили Константинополь, представлявшийся им более легкой и более «вкусной» добычей. Спонсорами кампании выступили венецианцы, решившие отобрать у своих конкурентов генуэзцев монополию на византийско-европейскую торговлю.
Победители «переформатировали» православную Византийскую империю в Латинскую, и ее новый властитель Балдуин I Фландрский вторгся в болгарские земли. Царь Калоян разбил врага при Адрианополе, а взятого в плен императора то ли казнил, то ли приказал уморить в узилище. В 1207-м в битве с болгарами погиб Бонифаций Монферратский, король Фессалоники — еще одного государства, основанного на руинах Византийской империи.
Согласно преданию, Калоян сделал из его черепа чашу, что, конечно, как-то не по-христиански. Однако западные средневековые хронисты вообще изображают болгарского царя монстром, — и здесь с ними солидарны византийские авторы, поскольку их соотечественникам от Калояна тоже доставалось. Личность это была очень неоднозначная: он занимался политическим флиртом с Римом, и папа Иннокентий III даже признал его царем, а также предупредил об очередном походе крестоносцев. Однако в 1207 году Калоян то ли умер, то ли был убит в результате дворцового заговора. С его смертью начался упадок Второго болгарского царства, которое еще успело пережить свой последний взлет при Иване II Асене, но в конце XIII столетия оказалось покорено турками.
Параллели между Калояном и Александром Невским очевидны: оба противостояли западной экспансии военными и дипломатическими методами, оба одерживали громкие победы над крестоносцами, обоих современники и историки обвиняли в жестокости, по поводу гибели обоих есть версии о насильственной смерти.
В войске Калояна при Адрианополе были половцы, у Александра Невского в ходе битвы на Чудском озере, предположительно, тоже мог иметься в распоряжении отряд кочевников — только татаро-монголов.
В 1964 году в Болгарии сняли фильм «Калоян» по образной и сюжетной структуре явно повторяющий «Александра Невского» Эйзенштейна.
Но, почему, имея Калояна, болгары так позитивно восприняли далекого русского князя?
Хотя в XIII столетии средства коммуникации, мягко говоря, отставали от нынешних, известия о Невской битве и Ледовом побоище до Болгарии все же дошли, причем в сильно преувеличенном, романтизированном виде. Народ слышал то, что хотел слышать. Почему же известия об Александре Невском вызвали такой резонанс, хотя над шведами и крестоносцами русские одерживали и более крупные победы?
Успехи Александра Невского прогремели в 1240-1242 годах, когда Русь буквально только что признала власть монголов, а на Европу, включая Болгарию, как раз обрушились орды Батыя.
Болгары, лишившиеся в 1241 году мудрого царя Ивана II Асеня и прибывавшие в ужасе от нашествия кочевников, немного приободрились, узнав, что на севере их русские единоверцы одерживают победы — пускай и не над язычниками, но над не менее опасными католиками.
Так Александр Невский запечатлелся в исторической памяти болгар, а после его канонизации в 1547 году и в болгарском православном пантеоне. Образ святого князя — воинственного небесного защитника православной веры — оказался близок народу, придавленному турецким игом.
Когда в 1877 году русская армия царя Александра II пришла на помощь братьям-славянам, болгары усмотрели в этом знак свыше. Ведь Александр Невский был небесным покровителем русского царя, в честь которого и получил имя.
В 1881 году террористы убили Царя-Освободителя, а еще через год в Софии начался сбор средств на храм в честь Александра Невского.
Для людей с религиозным мировоззрением (а верующими в то время было подавляющее большинство и русских, и болгар) не требовались никакие дополнительные объяснения насчет того, что такой храм станет проявлением уважения к памяти Александра II. Современным же людям стоит пояснить, что назвать храм в честь убитого монарха было невозможно, — во всяком случае до тех пор, пока этот монарх не канонизирован (а эти процессы могут тянуться столетиями).
И при Царе-Освободителе, и при его сыне (тоже носившем имя Александр), и при Николае II возведение соборов в честь Александра Невского широко практиковалось на окраинах империи. Такие храмы появились в Свеаборсгкой крепости (Хельсинки, Финляндия), Двинске (Даугавпилс, Латвия), Ревеле (Таллинн, Эстония), Баку (Азербайджан), Тифлисе и Батуме (современные Тбилиси и Батуми в Грузии).
Возведенный в 1912 году в Варшаве собор Александра Невского стал самым большим храмом польской столицы. После получения Польшей независимости он был разрушен как «символ русского владычества».
Собор, который в том же 1912 году возвели в Софии, воспринимался сугубо положительно и строился на болгарские деньги, хотя и с привлечением русских пожертвований.
Автором проекта был русский архитектор Александр Померанцев, а среди авторов икон и фресок были такие известные русские живописцы, как Виктор Васнецов, Николай Бруни, Александр Корин, Петр Мясоедов.
Параллельно тот же Васнецов работал над храмом Спаса-на-крови в Петербурге, который строился на месте убийства Александра II. Снаружи этот собор украшают 20 мемориальных досок с перечислением важнейших заслуг царя. Среди них особое место отводится и освобождению Болгарии. А на фасаде и в самом храме можно увидеть целый ряд мозаичных изображений Александра Невского (на барабане купола и в композиции «Христос во славе» на фасаде, на северном киоте и на западной стене, над местом покушения).
Спас-на-крови освятили в 1907 году, храм Александра Невского в Софии — в 1912-м, в разгар Первой Балканской войны, когда, казалось, что вот-вот будет завершено дело, не оконченное в царствование Александра II. Однако военные успехи Болгарии вскоре обернулись катастрофой, а в Первую мировую войну Россия и Болгария оказались уже по разные стороны фронта.
В 1915 году болгарское Народное собрание, пойдя навстречу пожеланиям царя Фердинанда, переименовало собор в храм святых Кирилла и Мефодия. Русский Синод охарактеризовал этот жест как «великий грех Болгарии». Болгары, видимо, грех чувствовали.
В 1919 году, после отречения Фердинанда, Народное собрание имя Александра Невского собору вернуло. Чтобы не обижать создателей славянского алфавита, в их честь освятили северный придел собора. Южный же освятили в честь святого царя Бориса, при котором Болгария приняла православие. Но, конечно, это был еще и реверанс в адрес молодого царя Бориса III, который такому переименованию не противился.
16 апреля 1925 года царь присутствовал на панихиде по убитому коммунистами генералу Коста Георгиеву. И на этой панихиде коммунисты устроили взрыв уже в самом соборе. Погибли 140 человек, в том числе 14 генералов. Борис спасся буквально чудом, а храм пришлось восстанавливать.
При коммунистической власти собор не трогали, поскольку он проходил по категории памятников российско-болгарской дружбы, а сам Александр Невский входил в пантеон героев, дозволенных в рамках советской идеологии.
Сегодня, судя по всему, тучи на русским князем снова сгустились: ведь его образ воплощает альтернативу европейскому интеграционному проекту, который сводит национальности, гендер, конфессии к чему-то унифицированному, бесполому, бесклассовому…
А Александр Невский и Калоян для новой, лишенной креста, но сохранившей крестоносные амбиции Европы уж слишком опасны.