Так уж получается, что мы постоянно сталкиваемся с мифами. Мы знакомимся с ними в самом раннем детстве, читая и слушая сказки, и потом не расстаемся всю свою жизнь. Мифы живут в книгах, сериалах и песнях, в нашей болтовне с друзьями и в мечтах о будущем. Они трансформируются, перерождаются, развиваются, приспосабливаясь к реальности, но никогда нас не покидают.
Привычный нам миф о женщине – это миф о Принцессе, будь то Василиса Прекрасная, Шахерезада, Дейенерис Таргариен или Ким Кардашьян. Нескончаемый парад красоты и молодости, в котором слабой уступкой здравому смыслу выглядит история Золушки (той хотя бы довелось немного походить в лохмотьях). В крайнем случае – Фионы, зеленой подружки людоеда Шрека.
Хорватская писательница, эссеист и публицист Дубравка Угрешич обращает внимание своих читателей на другого персонажа, знакомого нам из фольклора, но незаслуженно, по ее мнению, обойденного вниманием – на Бабу Ягу.
Удивительно, но в сказках Бабе Яге все время достаются роли второго плана. И это, пожалуй, совершенно несправедливо. Баба Яга, безусловно, не принцесса Диана и даже не Опра Уинфри, но могла бы соревноваться с ними в популярности.
…Нетрудно сделать вывод, что Баба Яга летает в глобальных масштабах, что эта «бабья порода» интернациональна, что родственниц Бабы Яги можно встретить в Азии, в Южной Америке, в Африке, что бабий интернационал вставляет палки в колеса повсюду и делает это от начала веков.
Баба Яга известна и узнаваема, в сказках она выступает мощным актором – то помогает герою найти свою судьбу, то строит против него козни. Она же стоит на страже между миром мертвых и миром живых. В повседневной мифологии Баба Яга, в быту более известная как «старая ведьма», тоже встречается постоянно. Но все как-то вскользь, без подробностей. Давно уже она стала для нас мемом вроде «сына маминой подруги», лишенным биографии и собственных переживаний.
Мы очень мало знаем о Бабе Яге. И в рамках нашей современной мифологии до обидного мало говорим о ней и о том, что с ней связано: о старости, о жизни пожилых женщин. Отчего? В своей книге Дубравка Угрешич пытается дать ответ на этот вопрос:
Для нашего времени характерна массовая паника по поводу старения, маниакальные усилия, прилагаемые для того, чтобы оттянуть и закамуфлировать старость. Страх старости — один из самых сильных у современных женщин, а теперь даже и у мужчин.
Меж тем воспеваемая в сказках красота и молодость – товар с коротким сроком годности, тогда как зрелость и старость составляют большую часть женской (если верить статистике, довольно долгой) жизни. За пределами очаровательной условности мифа век Бабы Яги значительно дольше, чем срок, отведенный пленительной красавице, фольклорная жизнь которой завершается словами «честным пирком да за свадебку».
Старость, напоминает Угрешич, придет к каждому. Она составляет неотъемлемую часть нашего существования и достойна того, чтобы на нее обратили внимание.
…Прелестные старые дамы. Сначала вы их не видите. А потом, смотри-ка, в трамвае, на почте, в магазине, в поликлинике, на улице, вон одна, вон другая, вон напротив четвертая, пятая, шестая – ох, надо же, да сколько же их?!
Угрешич пишет книгу одновременно на трех уровнях: в первой части это близкий к автобиографическому рассказ о пожилой матери автора, во второй – история о приключениях трех немолодых подруг на курорте, а в третьей – подробное толкование мифа о Бабе Яге в слегка пародийной форме письма научного работника. Все вместе составляет изящное, ироничное и при этом до безжалостности откровенное повествование о том, как непроста жизнь «старой ведьмы» и какими смыслами она наполнена.
Рассмотрев ситуацию сразу в трех этих измерениях, можно понять, почему так важен для пожилой женщины педикюр, каким особенным значением наделены процедуры ухода за волосами или зачем старики уделяют столько внимания уборке. А еще можно с удивлением порадоваться тому, как соседствуют в изображаемых автором женщинах склонность к брюзжанию и самоирония, неприятие собственного тела и жажда жизни со всеми ее удовольствиями, раздражение и по-матерински нежное отношение к окружающим.
Вспоминая Наину из пушкинской поэмы «Руслан и Людмила», героини негодуют: автор словно наказывает ее за старость. Заставляет бывшую бессердечную красавицу извиняться перед любившим ее некогда мужчиной. Извиняться не за давний отказ в ответном чувстве, а за свой возраст, за утраченную красоту. При этом, замечают они, мужчина не торопится извиняться за то, что стар и безобразен. Что же ей остается после этого? Только стать ведьмой.
Возраст вытесняет Бабу Ягу за пределы человеческого общества, сетует Угрешич:
Главная причина отщепенчества Бабы Яги заключается в ее старости. Да, она «диссидентка», но только в той системе жизненных ценностей, которую создали мы, — другими словами стать отщепенкой ее вынудили тоже мы.
Утратив принадлежность к категории Принцесс, женщина вступает в битву. Это борьба за собственную значимость, заметность, борьба за свое «я» в свете возрастных изменений. Женщины смотрят на себя в зеркало – и не узнают свое лицо. Теряют зубы и волосы, приобретая взамен лишний вес и морщины. Ежедневно сражаются за свое место в обществе, за возможность сохранить достоинство и хотя бы часть свободы. Вслед за этим начинается соревнование в долголетии: вон, знаменитые красавицы прошлого века, Ингрид Бергман, Одри Хепберн, Ава Гарднер не дожили и до семидесяти. А кому-то повезло пожить подольше. С гипертонией, ходунками, недержанием. С ежедневными звонками друг другу, перекличкой оставшихся в живых. Потому что, как сказала Бетт Дэвис, Old age is no place for sissies. Старость не для слабых.