Если бы Международное бюро мер и весов задумало разместить у себя эталон постмодернистского романа, ему вполне подошла бы эта книга. «Пуп земли» македонского писателя Венко Андоновского – это классический постмодернистский роман. При этом такой, который можно прочесть за пару вечеров.
Здесь в достатке найдется все, за что мы любим (или не любим) этот жанр: несколько перекликающихся повествований, магия чисел и имен, отсылки к другим литературным произведениям, ирония и игра. Целая галерея ружей, которые стреляют не там и не тогда, когда этого ожидаешь. В качестве бонуса – приложение из «случайно спасенного» сборника стихов, свидетельские показания очевидцев, заметки от составителя и редактора. И своеобразное камео самого господина Венко Андоновского, доцента литературы, выступившего в качестве эксперта по второстепенному вопросу.
Самое удивительное в романе Андоновского, пожалуй, то, что эта запутанная и многосоставная история, несколько даже детективная, сумела остаться очень искренней и простой. Роман дает пищу уму, но не перегружает его неразрешимыми вопросами. Наоборот, после прочтения книги надолго еще остается ощущение, что как раз все вопросы в мире разрешимы. Все хорошо, все несложно, во всем можно разобраться. Вот один из персонажей романа учит другого, как прочитать надпись на перстне, сделанную на чужом, забытом, но родственном языке. Вот учит толковать надписи послания:
…я подумал, что когда логофет, человек, первенствующий во власти, составляет Слово своей рукой, оно, вернее всего, начинается с «я». «Я» — начало любого такого Слова, сердце его ˂…˃Так я разгадал букву, которая дальше встретилась мне еще в нескольких местах. Потом я предположил, что следующее слово в писании – имя твое, за ним – должность твоя, пречестный логофет. Таким образом я узнал еще две буквы.
Вместо того чтобы запутать читателя, автор тщательно растолковывает ему, как следует разгадывать сложные загадки, подготавливает, тренирует, одновременно еще и подбадривая.
Внутри романа зарифмованы два текста. Первый из них можно было бы охарактеризовать как средневековый детектив с элементами хоррора. Второй скорее похож на укороченный современный роман взросления. Неспешное, архаичное повествование о поиске смыслов, испещренное отсылками к Священному писанию, внезапно запараллеливается с довольно простой историей о первой любви и первой дружбе в наши дни. Не успев как следует утомиться плавной стилизованностью первой части, зато успев проникнуться серьезностью проблемы поиска смысла жизни, читатель с разбегу врезается во вторую. И вот уже не такими сложными кажутся проблемы главного героя — юноши-выпускника, переживающего первую любовь и первое предательство, ищущего свое место в большом мире. Все эти метания выглядят просто и даже несколько приземленно, достаточно перенести их в привычный современный антураж: школьный спортзал, дешевое съемное жилье, провинциальные пейзажи небольшого городка. И Песнь Песней, богато цитируемая и наиболее узнаваемая в романе, предстает здесь в ее буквальном, чувственном смысле. Как самое земное из священного и самое священное из земного:
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные; она пламень весьма сильный.
Герой пытается найти себя через любовь, но она обманывает его. В этом, казалось бы, очень личном чувстве на поверку слишком много общественного. Любимая предает юношу в духе своего времени – ради партии. Партии, которая борется за национальное возрождение, за здоровые, правильные, традиционные ценности. Юноша сбегает с бродячим цирком, в котором он сумел – в прямом и переносном смысле – обрести равновесие. А девушка сама впоследствии признается, что, несмотря на свои чувства, вступила в «нормальный брак» с товарищем по партии ради алиби. Для того только, чтобы доказать, что в мире есть место чему-то нормальному.
Чтобы обрести себя, герою нужно так немного. Всего лишь найти центр мира и встать на него, чтобы не упасть. Отыскать ту точку опоры, которая позволит сдвинуть Вселенную с места. Где-то она скрывается, невыносимая легкость бытия (для любителей творчества Милана Кундеры в романе тоже заготовлено несколько сюрпризов).
В одном из интервью Венко Андоновский признается, что его беспокоит состояние шизофрении времени, в котором мы живем.
Днем на работе мы думаем одно, когда приходим домой и смотрим новости – другое, когда нам звонят приятели, чтобы попросить об услуге – третье, перед сном – четвертое. Я думаю, мы, как люди, утратили целостность и ключевой вопрос, ставящийся в этом романе, как из всех этих разнообразных «я» выбрать настоящее.
Однако же своим беспокойством автор с читателем не делится. Он дает едва ли не инструкцию по поиску точки опоры. Рецепт лекарства от тревожности.
Ничего я больше не боюсь, ибо кого может бояться тот, кто передвигает Вселенную?
На редкость терапевтичное чтение.