«Моя здоровая Сербия»: когда ложка дегтя лучше бочки меда

В янтарно-золотом мире Златибора застыло время. Раскинув ветви, вдоль дороги стоят столетние сосны с черными стволами. Сразу никто и не вспомнит, сколько веков той маленькой церквушке на пригорке. Пятьсот? Четыреста? Разве что электрические провода напоминают, что совсем неподалеку существуют шумные современные города. А здесь время притихло, затаилось, и о нем напоминает только смена сезонов – розовый яблоневый цвет уступает место грузным веткам со сладкими плодами, а потом приходит пора метровой толщи снега, по которой даже доктор может добраться до домиков на холмах только пешком. 

DSC 2716 min 1

В застывшем, как в янтарной смоле, мире Златибора сияет красное солнце, светится кора на уходящих в небо деревьях, льется прозрачная вода, и только редкое фырканье лошадей в широких загонах нарушает торжественную золотую тишину.

DSC 2715 min

Так было, есть и будет. И величественный круговорот воды в природе, и крик петуха на заре, и строгие крестьянские лица с пытливыми глазами, — когда они приветственно поднимают руку и долго смотрят тебе вслед, словно стараясь запомнить твои случайные черты.

Здесь помнят по именам дедов до седьмого колена, каждую деревню знают как свою квартиру, а при встрече долго перебирают новости обо всех племянниках, троюродных невестках и давно уехавшем в Австралию дяде. Здесь бережно собирают руками плоды, лечатся травами и отправляют детей учиться в Белград. Размеренная жизнь, с раннего утра до поздней ночи связанная с природным циклом, сохраняется здесь, словно заповедный островок давно утраченной цивилизации.

Здесь гордятся тем, что все, что едят, чем кормят животных и что выращивают, – свое. «Все свое» – тоже застывшая глыба крестьянского золотого мира, который нам, на нашем постсоветском убитом селе, и не ведом. Все — сами, все — своими руками.

DSC 2791 min

В этих крепких крестьянских руках сохранились и старинные ремесла.

В деревне Ябланица ремесло катранджии передается от отца к сыну. Изготовление катрана – труд нелегкий, требующий и физических усилий, и искусства. Когда мне еще в городе объясняли, в чем его особая оздоровительная ценность (одной капли хватает, чтобы излечить больные легкие), я как всегда, с привычной долей сомнения слушая восторги энтузиастов традиционного лечения, пыталась понять, что же это за продукт? Ведь не бывает, чтобы и вправду его изготовляли только в одном месте в мире, а именно в деревне Ябланица? Под моим напором энтузиасты сдались и сознались, что в целом продукт существует и в мире, и сейчас даже изготавливается промышленным способом. Но уникальность  именно  златиборского катрана заключается в его необыкновенном качестве и традиционном способе получения, – что, конечно, связанные вещи.

И мы поехали смотреть. Когда я увидела бидон с черной тягучей жидкостью и учуяла знакомый пряно-сосновый запах, мгновенно перенесший меня в финскую сауну, я сообразила: да ведь это деготь!

У нас в России деготь по большей части добывали из березы. Им смолили лодки, крыши домов, смазывали сапоги, лечили скотину и пачкали ворота проштрафившимся односельчанкам. 

DSC 2725 min 1

Сосновый деготь изготовляли на севере с времен викингов, которые смолили им свои ладьи, достигая, как известно, и неопознанных берегов Америки. У нас, на Русском Севере, дегтем покрывали купола церквей, и кстати, наше национальное достояние — деревянный храм на острове Кижи, потому и простоял пять сотен лет, что его регулярно, вновь и вновь обмазывали дегтем.

Дегтярное мыло, дегтярный шампунь, я даже как-то покупала и зубную пасту с добавками дегтя. А финны, как известно, неплохо разбирающиеся в алкогольных напитках, даже пьют дегтярную водку.

Златиборский деготь — катран — сотни лет кормил целые деревни. Равных ему по качеству было не найти, за ним приезжали из своих заснеженных стран скандинавы, потомки викингов. За сто килограммов черного золота отдавали тысячу килограммов пшеницы. Сегодня настоящих катранджия осталось немного. Да и пекут они  свой ценный продукт в таких количествах, которые покрывают только потребности деревни, — да и на праздники. Дети, как жалуются мастера, предпочитают работу почище, перебираясь в города теперь уже знаменитого курорта Златибор. 

В семье Драгиши Словича этим производством занимались издавна. Сам Драгиша – ветеринар, и для него катран — ценное подспорье в лечении животных. Это и антисептик, и хорошее заживляющее средство, которое он применяет даже во время сложных операций.

DSC 2723 min

Главное в этом деле – найти и выбрать подходящий сосновый пень, который простоял бы в земле 10-15 лет, а значит, оставался бы от практически вековой сосны. Чуть на отшибе стоит катраница – она похожа на бревенчатый сруб без крыши. Мелко наколотые деревянные бруски укладывают внутрь и плотно покрывают глиной. По-научному этот процесс называется сухая перегонка. Тут главное, чтобы в это замазанное глиной помещение не попал кислород. Выделяющаяся темная жидкость стекает по желобу наружу, в подставленные бочки. Процесс перегонки занимает сутки, и все 24 часа около этой небольшой мастерской должен находиться  дежурный, который следит, чтобы в катранице сохранялась постоянная температура и не образовались щели (он замазывает их заново глиной) и, конечно, на случай случайного возгорания. Из 1 200 килограммов древесины получается приблизительно 250 килограммов катрана.

Покупать катран приезжают со всей страны, цена для такого уникального товара невысока – 10 евро за килограмм. 

Драгиша, уверенный в себе, крепкий и загорелый, с неторопливыми, полными достоинства движениями и в надвинутой на лоб шляпе, напомнил мне ковбоя из фильма про первых переселенцев. Только вместо кольта из рук он не выпускал традиционный сербский чоканчич с ракией. В сопровождении еще двоих соседей мы идем в местную кафану, над входом в которую висит потертая надпись «Удружение», что значит центр общественной жизни деревни. Там, в заднем помещении, на кафельном полу стоят бидоны со знаменитым продуктом. Мы все по очереди запускаем палку в черные глубины и наблюдаем, как медленно и торжественно стекает с нее один из самых старинных продуктов в мире. Затем нас усаживают за стол, и Драгиша демонстрирует, как правильно употреблять катран.

DSC 2750 min

Процедура несложная. Капелька готового, то есть слегка разбавленного продукта наносится на кусочек сахара – и в рот. 

— Запивать только ракией, — строго поясняет Драгиша и повторят процедуру для тех, кто не понял, несколько раз. Я осторожно кладу в рот белый кусочек с черной каплей, и вежливо спрашиваю:

— А можно мне запить минеральной водой? Все-таки я на работе. 

Дагиша поднимает на меня недоуменный взгляд, а потом снисходительно машет рукой. Ну, что с нее взять, женщина…

DSC 2763 min

Мы осматриваем готовые к использованию сосновые брусочки, вдыхая полной грудью хвойный запах, прогуливаемся и до катраницы, где Драгиша снова, словно в кино, демонстрирует нам, как выглядит суточное дежурство.

Я записываю на телефон, в раздел заметок, список болезней, от которых помогает заветная капля: туберкулез, бронхит, псориаз…

— Интересно, если капля дегтя помогает заживлять рубцы на легких, то, возможно, этот старинный продукт поможет восстановить здоровье тем, кто переболел коронавирусом?

DSC 2760 min

Сельский ветеринар пожимает плечами: он уверен, что если не капля, то ложка дегтя уж точно поможет от любой болезни лучше бочки меда.

DSC 2756 min 1

Драгиша вручает нам в дорогу по бутылочке своего ценного лекарства. Мы идем вниз по дороге, маша рукой и оборачиваясь, словно с трудом отрываясь от этой прекрасной картины. Деревня, утопающая в садах и в лучах заходящего солнца, и крепкая фигура человека на своем месте. Настоящего хозяина этой золотой земли.

© 2018-2024 Балканист. Все что нужно знать о Балканах.

Наверх