Как в Югославии: сербская Суботица стала общим домом для балканских народов
Город Суботица расположен в семи километрах от границы с Венгрией. Это самый северный сербский город и, пожалуй, один из самых интересных.
Первое упоминание Суботицы в документах датировано XIV веком, но археологические находки свидетельствуют о том, что люди жили на этой территории ещё в эпоху неолита. Расположенный на стыке Европы и Азии, на рубежах Австро-Венгерской и Османской империй, на перепутье торговых путей, город впитывал разные культуры и становился домом для разных народов.
Уже в XIX веке в Суботице появилось электричество, трамваи, а также железная дорога, связывающая Будапешт и Белград. Город мощно развивался, и в начале ХХ века здесь проживало около ста тысяч человек – больше, чем в Белграде и Загребе.
Дорога резво бежит вдоль деревенских опрятных домиков и резко перерастает в одну из главных улиц города, застроенную пряничными европейскими зданиями с остроконечными шпилями на крышах. Суботицу можно сравнить со шкатулкой с драгоценностями, где каждое здание – это сокровище.
Названия улиц написаны трижды: сербской кириллицей, хорватской латиницей и на венгерском. Именно эти народы в основном населяют Суботицу. Согласно переписи населения 2011 года, венгры составляют 32%, сербы – 29%, хорваты – чуть менее 10% всех горожан.
На улицах слышна венгерская и сербская речь. Городские старички, неспешно прогуливающиеся по тенистым бульварам, одеты совершенно по-европейски. Останавливаю элегантно одетую даму в шляпе и с сигаретой (а вот курят здесь все поголовно, как и в центральной Сербии).
– Скажите, пожалуйста, где здесь архив?
– А что вы хотели в архиве? – интересуется она.
– У нас встреча с директором, – объясняю ей.
– Вы сейчас находитесь на Площади Свободы, а архив вон там, – показывает она. – Обойдите это здание с левой стороны и увидите большую дверь. Там внутри портье, он объяснит вам, как найти директора, – она берет меня за руку, подводит поближе к зданию, и ещё раз объясняет, по-сербски с лёгким акцентом, как найти архив. Потом улыбается и желает приятного дня.
Здание архива великолепно. Витражные окна, изразцы, роспись на стенах, мозаичные полы, витые перила – да это настоящий дворец!
Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что в Суботице практически каждый дом – настоящая жемчужина архитектуры. Рассматривая здания и восхищаясь богатой фантазией зодчих, ты можешь гулять по улицам города бесконечно.
Стеван Мачкович, директор Исторического архива, и Татьяна Сегединчев, архивный советник, принимают нас в кабинете, заставленном старинной мебелью.
– А вы знаете, что Суботица стала домом не только для сербов, хорватов и венгров, но и для русских? – спрашивает Татьяна Сегединчев.
– В 1919 году, вместе с первой волной белоэмигрантов, сюда приехало 120 русских офицеров, учителей и священников. Миграции происходили волнообразно, и со временем в Суботице обосновались около шестисот русских. В конце Второй мировой войны, перед приходом красноармейцев-освободителей, белогвардейские семьи были вынуждены бежать от своих идеологических противников, а те, кто остался, был схвачен и увезен в Советский союз, где погиб в лагерях. Поэтому потомков тех белогвардецев почти не осталось. Время примиряет всех: на городском кладбище в Суботице похоронены и русские князья, и красные командиры, – рассказывает Татьяна.
Тем не менее город до сих пор хранит следы пребывания тех первых белых эмигрантов. На улице Максима Горького расположено здание, где ранее находился юридический факультет. Тут преподавали известные русские профессора Сергей Троицкий, Михаил Чубинский, Григорий Демченко, Петр Струве. На факультете проходили обучение 230 студентов из России, секретарь факультета также был русским.
В период между двумя мировыми войнами в Суботице работали русский детский сад, спортивные клубы, русское отделение Красного Креста, общества помощи инвалидам, рабочие союзы. Также был русский хор, в городской часовенке проводила службы русская православная церковь.
– А как вы сейчас тут все уживаетесь? Сербы, хорваты, венгры – православные с католиками?
Стеван Мачкович смеётся.
– Мы с Татьяной тому пример. Я хорват и католик, она сербка и замужем за венгром. И моя жена – венгерка. У нас полное взаимопонимание. Понимаете, три наших народа живут вместе всю жизнь, и это нормально, что мы все женаты друг на друге. Мы, может быть, могли бы жениться и на эскимосках, но они же далеко! – смеётся директор архива.
Он рассказывает о своих детях.
– Дети наши говорят на двух языках с рождения, билингвальность для нас – это норма. У меня сербский язык родной, а дочь в ходе переписи населения сказала, что она по национальности хорватка, а родной её язык – венгерский.
– А как вы решаете вопросы веры и как венчаетесь?
– В смешанных семьях мы уважаем и отмечаем праздники обеих конфессий. Браки заключают у нас в городской общине, только после этого венчаемся. И на нашем кладбище все христиане похоронены вместе, – рассказывает Татьяна.
Стеван говорит, что, к сожалению, в последнее время люди стали зацикливаться на своих национальностях и конфессиях, а в Югославии все были равны, и никто про это не думал.
– Тогда люди думали о том, что нас сплачивает, а не о том, что разделяет, – говорит он.
Они с Татьяной вспоминают время, когда образование было бесплатным, а молодёжь была обеспечена работой после университета. Сейчас одна из острых проблем в городе – это отъезд молодёжи в Центральную Европу за лучшей жизнью.
– Понимаете, Венгрия даёт гражданство всем, чьи предки были гражданами Венгрии. У нас здесь у многих двойное гражданство, у меня в том числе, – рассказывает Стеван Мачкович. – Венгерское гражданство означает, что двери Евросоюза для нас открыты. Люди уезжают. Вот и двое моих детей учатся в Будапеште и Сегедине.
Разговор логично переходит на тему автономии и отделения Воеводины от Сербии.
– Нет, сепаратизма у нас тут нет. Что касается автономии, это другой вопрос. У нас есть политическое движение, которое хочет большей автономии для Воеводины. С 1974 года Воеводина и Косово параллельно получили в рамках конституции Югославии автономный статус. Позже антибюрократическая революция 1988-1989 годов фактически отменила автономию и там, и тут. У нас во время той автономии жизнь процветала. Мы жили богаче, организованнее, чем и Косово, и большая часть Сербии. У нас был выше уровень жизни. Наш ВВП был на уровне Словении тогда. Но это исторически оправдано, ведь наш город принадлежал ранее Австро-Венгрии, которая была более развитой, чем центральная Сербия. Поэтому идея вернуть автономию у некоторых политических партий существует и сейчас, но у них нет поддержки народа, поэтому они не смогут решить этот вопрос.
Стеван Мачкович рассказывает о том, что лично для него важнее благополучие родного города.
– Я патриот своего города, мои предки всегда жили тут. Наш род за три поколения помнит пять или шесть государств: Королевство Югославию, СФРЮ, Сербию и Черногорию, Сербию. Мы тут, где мы есть. А политика нас не интересует. Нам важнее экономическое благополучие.
Татьяна рассказывает, что во времена социализма Суботица была настоящим индустриальным гигантом.
– У нас тут в 70-80-х годах были огромные фабрики, где работали по 6 тыс. человек. В Суботице около тридцати таких фабрик работало! Химическая индустрия, переработка мяса и овощей, текстиль, электротехника – чего только не было… Но больше их нет, поэтому сейчас и идёт такой отток молодёжи.
Из Суботицы уезжают не только сербы, венгры и хорваты. Евреев, которых ранее насчитывалось несколько тысяч человек, сегодня в городе чуть больше двух сотен.
Мы собираемся на встречу с главой еврейской общины Джошуа Штайнфердтом. Выходим на залитую полуденным солнцем площадь Освобождения, но навигация никак не может найти синагогу.
– Подскажите, пожалуйста, где у вас тут синагога? – спрашиваю элегантного пожилого мужчину с батоном в пакете.
– Давайте я вас туда провожу? – предлагает он.
– А вам нетрудно?
– Ну что вы, я пенсионер, никуда не спешу. Тем более что, наша синагога самая красивая во всей Европе, – с гордостью рассказывает он по пути.
Любезность и приветливость жителей Суботицы покоряет. По идеально чистой улочке (урны стоят буквально через каждые пять метров) мы идём в синагогу. Город утопает в цветах, террасы кафе манят запахами кофе.
По пути дедушка рассказывает, что даже во время «лихих 90-х», когда Югославия распадалась на куски, разрываемая межнациональными войнами, в Суботице практически не было межэтнических инцидентов.
У синагоги сидят подростки и разговаривают на немецком языке. В Суботице издавна живут немцы, правда, их осталось немного, может быть, столько же, сколько евреев. На входе нас ждёт Джошуа Штайнфердт, который до пенсии работал спортивным врачом, а сейчас возглавляет еврейскую общину. Он показывает нам огромную синагогу, которая была построена, в основном, на венгерские деньги. Здание принадлежит городу, сами евреи не имеют средств его содержать, поэтому синагога работает как городской культурный центр, а евреи проводят службы в малом зале своей общины.
– Наши евреи все больше и больше ассимилируются, женятся на сербках и венгерках, получают венгерское гражданство и уезжают в Европу. Израиль уже не так привлекателен, как это было для евреев Советского Союза, например. Это суровая страна в состоянии перманентной войны, где после репатриации тебя посылают служить в армию. Это мало кому интересно, проще жить в Европе, зарабатывать, будучи врачами, медсестрами. И нас все меньше связывает религия – только традиция. Истинно верующих евреев все меньше. А принимать гиюр (обряд обращения нееврея в иудаизм) хлопотно. Поэтому нас здесь в Суботице так мало. Но мы со всеми живём в мире, потому что не лезем в политику.
Во дворе синагоги стоит памятник погибшим во время Второй мировой войны.
– Как вы здесь в Суботице пережили Вторую мировую войну?
– Нас тогда жило несколько тысяч в городе. Венгры, которые сотрудничали с нацистами, при содействии местных немцев отправили 10 июня 1944 года четыре тысячи евреев на поезде в Аушвиц. Потом пришли русские освободители и выгнали местных немцев из Суботицы. Они уехали в Германию, и до сих пор немцев тут мало, они все в Европе остались.
– И какие у евреев сейчас отношения с венграми?
– А какие сейчас отношения у русских с немцами? Вот и у нас нормальные, – говорит Джошуа.
Он рассказывает о том, что евреям в Сербии живётся комфортно, потому что страна ведёт мудрую политику, строя партнёрские отношения с Россией и Китаем, которые сегодня являются мировыми центрами силы. На стене в центре еврейской общины висит плакат с аппликациями и фотографией Путина.
На прощание Джошуа приглашает нас на осенний фестиваль еврейской культуры в Суботице, где мы сможем ощутить дух и красоту еврейской культуры, который несколько дней кружит город в весёлой и яркой карусели.
Несколько лет назад Суботица была в центре внимания мировых телекомпаний, так как город накрыла волна беженцев с Ближнего Востока. Одетые в лохмотья грязные люди с потухшими глазами заполонили город, оккупировали вокзалы, спали на картонках, стремясь любыми способами пробраться в Венгрию. Сегодня эта волна схлынула, и по городским улицам «солнцем палимые» сегодня бродят только китайские туристы, восхищенно фотографируя старинные здания и спрашивая на ломаном английском прохожих, найти свои отели. Местные жители, которые привыкли помогать приезжим, смотрят в навигаторы их телефонов и терпеливо объясняют, куда идти. Невероятная степень толерантности, дружелюбия и гостеприимства жителей Суботицы могла бы стать примером для жителей многих, гораздо больших, городов.
А ещё здесь угощают местным специалитетом, который называется Шомла галушки– это пирожное из песочного теста, политое ванильным и шоколадным соусом с ромом и изюмом. Вкусно это или нет, не знаем. Попробовать не успели, поэтому приехав из Суботицы, с нетерпением планируем туда вернуться!
Катарина Лане,
фото Дмитрия Лане