Охота на «Горного козла», или Как румын пытались вернуть в гитлеровский лагерь


Из всех союзников Гитлера самый многочисленный воинский контингент для похода на СССР выставило королевство Румыния. В августе 1944 года, правильно оценив перспективы войны, король Михай I возглавил военный переворот, и страна благополучно перескочила в лагерь антигитлеровской коалиции. Чтобы отыграть ситуацию назад, германские спецслужбы организовали операцию Gemsbock («Горный козёл»).

10 декабря 1944 года в Вене было создано этакое румынское «правительство в изгнании», признанное, кроме Германии, также Японией, Словакией и Хорватией.
Возглавил его лидер румынских фашистов из «Железной гвардии» (первое название — «Легион Михаила Архангела») Хориа Сима. В январе 1941 года он и его «легионеры» организовали неудачный мятеж в Бухаресте, но Гитлер тогда предпочёл поддержать генерала Антонеску. Впрочем, совсем бросать своих идейных единомышленников нацисты не стали. Симу и примерно три сотни его легионеров вывезли в Третий рейх и решили попридержать на случай, если «кондукэтор» («вождь») вздумает заигрывать с союзниками. Но Антонеску хранил Гитлеру верность, среди скорбевших от своей ненужности легионеров шла грызня, и мечтавший вернуться на Родину Сима бежал в Италию в надежде найти больше понимания у Муссолини. Итальянцы немцам его вернули, и Сима с группой своих соратников отправился в Бухенвальд, где, впрочем, они содержались в теплично-санаторных условиях.

Став главой «правительства в изгнании» в условиях уже очевидного поражения Третьего рейха, он особым энтузиазмом не пылал и в принципе желал бы ограничиться радиовыступлениями, обращёнными к румынским солдатам.
Но немцы, разумеется, хотели большего и предложили (по сути, конечно, потребовали) от него установить контакты с румынскими политиками и военными на предмет возвращения страны в сильно поредевшую фашистскую коалицию. Это, разумеется, была программа-максимум.
Программа-минимум заключалась в том, чтобы наладить связи с командованием сражающихся непосредственно против немцев румынских частей и убедить их если не перейти обратно на германскую сторону, то хотя бы содействовать планирующимся немецким командованием контрнаступательным действиям. Параллельно, в любом случае, следовало установить связь и проводить обработку представителей румынской элиты — главным образом, разумеется, генералов, для которых немцы ещё недавно были «товарищами по оружию».
Для решения этих задач в Румынию и решили запустить «Горного козла», а точнее выбросить несколько разведывательно-диверсионных групп, сформированных из легионеров и румынских фольксдойче. Ключевой фигурой среди забрасываемых диверсантов являлся 32-летний Андреас Шмидт, носивший звание фольксгруппенфюрера (то есть как бы регионального предводителя) живших в Румынии немцев. Его светлой мечтой было создание на румынских, югославских, венгерских и словацких территориях компактного проживания немцев в Придунавье независимого германского государства. И протолкнуть подобный проект в более благополучные для Рейха времена Шмидт имел хорошие шансы, поскольку приходился зятем обергуппенфюреру и начальнику Главного управления СС Готтлобу Бергеру. В конце 1944 года тот как раз наводил в Словакии «кладбищенский покой», добивая последние очаги августовского антифашистского восстания.

Поскольку заброска проводилась в основном со Словацкой территории, в сущности, Бергер и являлся куратором операции «Горный козёл», известной также как «акция парашютистов».
Самая крупная группа диверсантов, возглавляемая легионером Николаем Петреску, была сброшена в районе населённого в значительной степени немцами румынского города Сибиу, причём в её состав входили и достаточно высокопоставленные персонажи — бывший префект Южной Трансильвании Нестор Киореану и бывший префект области Альба Илие Колхан. К февралю 1945 года в Трансильванию были сброшены ещё две хорошо вооружённые группы легионеров, а ещё две легионерские группы Иосифа Гэвэгэна и Филона Верка десантировались в Банате.
Общее количество участников акции составляло около полусотни. В каждой из групп имелся один подготовленный абвером радист и один из этих радистов — некий доктор Тэрану — при неясных обстоятельствах был завербован советскими чекистами. Именно с полученной от него информации военные контрразведчики и начали плести сеть против парашютистов.
От Тэрану стало известно и об ещё одной группе, сформировавшейся в советском тылу и возглавляемой ранее отвечавшим за охрану нефтяных месторождений Плоешти Рональдом Гунне. Эти месторождения имели для немцев стратегическое значение, а их утрата в августе 1944 года никак не могла быть покрыта за счёт ещё удерживаемых вермахтом нефтеносных районов Австрии и Венгрии.

Гунне в дни августовского переворота сумел улизнуть и перебрался в Сибиу, где в поисках потенциальных соратников и пересёкся с группой Петреску, а также с тем, с кем они шли на связь, — вхожим в королевское окружение Константином Стойканеску.
Троица Гунне — Шмидт — Стойканеску энергично взялась за дело и действительно смогла установить контакты как с представителями фронтового румынского командования, так и с политиками в Бухаресте.
Гунне в феврале сумел перебраться через линию фронта в рейх с докладом о том, с кем из румынского руководства удалось установить контакт и о чём именно смогли договориться.
Шмидт и Стойканеску продолжали работать в этом направлении и, добившись серьёзных результатов, тоже решили перебраться на немецкую сторону. Способ для этого они выбрали, можно сказать, нахальный и, кстати, свидетельствующий о том, что многие румынские военные по бывшим немецким союзникам тосковали.
Перебросить их в рейх взялся весьма авторитетный лётчик из дислоцировавшейся в районе Орадя 8-й штурмовой авиагруппы Думитру Маринеску. Летал он на одноместном «Хеншеле» и отличился, когда вывез с советской территории своего сбитого напарника Лазара Мунтяну, впихнув его в щель за бронеспинкой. Осуществить переправку Шмидта и Стойканеску он попытался 9 февраля, взлетев без приказа среди бела дня и рассчитывая, что румыны сразу стрелять по своему не будут, начнётся выяснение, что именно происходит, а за это время он проскочит линию фронта.
Само по себе это было авантюрой, тем более что на одноместном самолёте он пытался перевезти теперь аж двух пассажиров.

Но главный промах заключался в другом, и допустил его не Мунтяну. Советские контрразведчики о запланированном перелёте знали от своего агента — некоего «Хельма» из румынских фольксдойче. Будучи женатым на румынке, он жил в Германии, наслушался оскорблений по поводу брака с представительницей «неполноценной расы» и в 1940 году переселился в Бессарабию, где и был завербован советскими спецслужбами. Четыре года спустя, считаясь вполне верным фашистским идеям немцем, он был привлечён к помощи «парашютистам» и посодействовал «охоте» на «Горного козла» не меньше, чем доктор Тэрану.
Исходя из предупреждений советских товарищей, командование авиагруппы было начеку, и «Хеншель» Мунтяну был сбит его же товарищами Георге Греку и Павлом Вьеру. Греку получил Орден Боевого Красного Знамени и увеличил список своих воздушных побед до трёх, поскольку в августе уже сбил транспортный «Юнкерс» и шестимоторный «Мессершмидт».
Пострадавших при жёсткой посадке Шмидта и Стойканеску подлечили в советском госпитале и отправили в Москву. Их следы теряются в районах Лубянки и Воркуты в 1948 году. Но не приходится сомневаться, что они успели рассказать много интересного.
Мунтяну же отправили в румынский госпиталь, из которого он сумел бежать и всё-таки перебраться к немцам. От него стало известно, что советская сторона предупредила командование румынской авиагруппы о запланированном перелёте, что грозило разоблачением «Хельмута» как агента. К счастью, с него смогли снять подозрения, запустив «дезу», что Шмидта (персонажа в Трансильвании примелькавшегося) случайно опознали на взлётном поле при посадке в самолёт и забили тревогу. Такая забота вполне объяснима, поскольку именно благодаря агентуре к концу войны советским спецслужбам и их товарищам из ещё только формировавшейся «секуритате» удалось повязать всех участников акции парашютистов.
А вот вопрос, с кем из румынского руководства «парашютисты» смогли установить связь и о чём договорились, в основном остаётся открытым. На финальном этапе и непосредственно после окончания войны ряды королевской элиты были основательно прочищены, и в 1990-ые годы всех, кто угодил под репрессии, записывали в жертвы «советского произвола».
Из частично опубликованного протокола допроса Шмида известно, что как участников заговора он назвал троих высокопоставленных военных — командующего 4-й румынской армией генерала Аврамеску, генерального инспектора мотомеханизированных войск Драголина и бывшего министра внутренних дел при Антонеску генерала Алдю.

Самой опасной фигурой в силу занимаемого положения был тогда Георге Аврамеску. Советская контрразведка арестовала его 2 марта 1945 года, и на следующий день он погиб якобы при авиационном налёте. Учитывая прошлое своих румынских союзников, советская сторона предпочитала действовать с ними деликатно и нейтрализовать потенциальных предателей аккуратно. Аврамеску, как генерала весьма авторитетного, видимо, поостереглись выводить на открытый процесс, организовав ему «случайную смерть» вполне в духе румынских политических традиций.
Через три дня после его гибели немцы начали в Венгрии последнее своё крупное наступление «Весеннее пробуждение», которое было отбито, в том числе и при активном участии румынских частей. И в этот же день Никоае Рэдеску сменил Петру Гроза.

Мунтяну в 1992 году был реабилитирован советской прокуратурой как жертва политических репрессий. Тогда всех реабилитировали.