Помимо военно-политических результатов, Петроварадинское сражение примечательно двумя моментами. Во-первых, это была последняя битва, в которой турки лишились великого визиря. Во-вторых, последний раз в истории христианский полководец для объяснения победы ссылался на небесное знамение.
Христианский полководец, о котором идёт речь, — знаменитый принц Евгений Савойский. Он являлся младшим сыном принца Эжена-Мориса Савойского и племянницы кардинала Мазарини Олимпии Манчини. Его мать была одной из первых фавориток короля Франции Людовика XIV и, пожелав избавиться от соперницы, обратилась к некоей Ла Вуазен, торговавшей колдовскими зельями и ядами. Когда Ла Вуазен арестовали, семейство Савойских к суду привлекать не стали, но изгнали из Франции.
Для Евгения, мечтавшего совершать воинские подвиги на службе Королю-Солнцу, это стало тяжёлым ударом. Зато император Леопольд Габсбург принял 20-летнего юношу с распростертыми объятиями, доверив ему для начала командование полком драгун, с которым он защищал Вену.
В 1686 году принц отличился при взятии Буды, что стало знаковым событием в венгерской истории (хотя и обошедшимся без участия самих венгров). Кампания 1687 года сложилась для османов столь же неудачно. Наставник Евгения по ратным делам герцог Карл Лотарингский одержал победу под Мохачем — там, где в 1526 году под ударами турок погибло независимое Венгерское королевство.
Следующим важным рубежом стала крепость Петроварадин (венгерский Петервардейн), расположенная на изгибе Дуная в 70 километрах к северу от Белграда.
Здесь во время переправы грянула буря, окончательно надломившая психику воинов пророка. Вспыхнул бунт, в результате которого лично командовавший османской армией султан Мехмед II сначала принёс в жертву визиря, а потом и сам отрёкся от престола в пользу своего брата Сулеймана II.
Белград австрийцы взяли, но затем им пришлось переключиться на борьбу с французами за Италию. Новый визирь из клана Кёпрелю Фазыл Мустафа-паша привёл в порядок финансы и армию, после чего в 1690 году турки отбили Белград обратно.
Впрочем, улыбка судьбы оказалась слишком мимолётной. В 1691 году визирь был сражён пулей в глаз в неудачной для турок битве при Сланкамене. Австрийцы смогли занять Петроварадин, где провели модернизацию старой османской крепости.
Без явно выраженного перевеса одной из сторон боевые действия продолжались до 1697 года. За это время естественной смертью умерли Сулейман II и его брат Ахмед II. Сменивший их султан Мустафа II отрыл в запасниках старую саблю с пояснительной надписью на арабском, из которой следовало, что именно этим клинком Давид отрубил голову Голиафу. Султан, разумеется, воспринял сомнительную находку как счастливое предзнаменование.
Решив лично выступить в качестве главнокомандующего, он прибыл в Белград и начал наступление к Петроварадину. Развёрнутую у крепости австрийскую армию возглавил Евгений Савойский.
Из-за проблем со снабжением планы султана изменились, и он отступил к левому притоку Дуная — реке Тисе. Отгородившись водной преградой от имперцев, Мустафа II планировал пройти в Верхнюю Венгрию, подкормившись по дороге с австрийских складов в Сегеде.
Очередную сводку о местонахождении турок принц получил 8 сентября и сразу же переправился через Дунай. Совершив быстрый рывок, он через два дня напал на турецкую армию у Зенты и уничтожил не успевшую переправиться через Тису часть турецкого войска. Султану оставалось в бессильной ярости наблюдать за этим разгромом.
В 1699 году туркам пришлось подписать Карловицкий мир с коалицией христианских государств. Россия тогда получила Азов, а с ним и выход к морю на юге. Австрии достался более внушительный приз — Восточная Венгрия, Трансильвания, Хорватия, Банат. Но Белград остался османам.
В 36 лет Евгений Савойский стал героем и кумиром христианской Европы. Император наградил его землями на завоёванных территориях, оценив их в 80 тысяч гульденов. Принц провёл независимую оценку, и сумма прозвучала другая — 64 тысячи. Евгений попросил доплатить наличными, и, хотя их не получил, зато получил ещё землицы.
Свою карьеру принц продолжил в Войне за испанское наследство (1700-1714), в ходе которой познакомился с одним из вражеских генералов — Клодом де Бонневалем. Из-за ссоры с французским военным министром он перебежал в Австрию, а покровительство, которое оказывал ему так и оставшийся холостяком принц Евгений, породило не совсем лестные для знаменитого полководца слухи. Впрочем, громко слухи не озвучивались, поскольку конфликтовать с принцем было себе дороже.
Едва рассеялся дым войны с французами, как началась новая война с Турцией. Взяв у Петра I реванш на берегах Прута (и вернув Азов), османы планировали рассчитаться и с Габсбургами. Разумеется, командовать имперскими войсками на Балканах снова назначили Евгения Савойского, кровно (как землевладелец) заинтересованного в удержании этих территорий.
26 и 27 июля 1716 года сосредоточившаяся в Белграде армия великого визиря Дамад Али-паши переправилась через Саву и расположилась лагерем при Павловцах. Австрийский лагерь находился у местечка Футог, напротив Петроварадина.
Узнав о наступлении неприятеля, принц отправил на рекогносцировку отряд в 1 тысячу конников. Однако командовавший ими граф Пальфи проявил неосмотрительность и угодил в засаду, так что из всего его отряда избежать плена и гибели смогли всего человек 300.
Турок этот успех, разумеется, вдохновил, что тоже не способствовало их бдительности. Евгений же получил от вырвавшегося из ловушки Пальфи исчерпывающую информацию о местонахождении неприятеля. И он понимал, что подловить врага на переправе, как при Зенте, не удастся. При таком раскладе, чтобы не оказаться отрезанным от тыловых баз, следовало заранее озаботиться и встретить врага на правом берегу Дуная. Эту переправу австрийцы осуществили по двум мостам 2 августа и заняли те же, но изрядно обновлённые укрепления, которые в 1694 году успешно защищал от турок генерал Капрара.
Османы, продолжая движение по берегу, подошли к австрийским позициям 3 августа, но атаковать их с ходу не стали. Вместо этого турки начали строить полевые укрепления.
Австрийская армия насчитывала 41 тысячу пехотинцев и 22 тысячи кавалеристов, укомплектованных, соответственно, в 72 батальона и 187 эскадронов.
Считается, что визирь располагал вдвое большей по численности армией, включавшей порядка 40 тысяч янычар Гуссейна-паши, 30 тысяч сипахов (тяжёлая конница), около 10 тысяч крымских татар. Контингенты из Египта, а также балканские христиане в лице валахов и арнаутов в таком случае должны были насчитывать около 60 тысяч человек, что вызывает сомнения, поскольку в битве они себя как-то особо не проявили.
В любом случае численное превосходство войск визиря было очевидным. Кроме того, у них имелось не менее двух сотен орудий. С австрийской артиллерией ситуация не ясна: артиллерийский парк крепости был достаточно многочисленным, но непосредственно для сражения имело смысл выдвигать только лёгкие пушки. Тяжёлые же крепостные орудия оставались на месте, служа как бы последней опорой, на случай если разбитым австрийским войскам придётся отходить в Петроварадин.
Принц, впрочем, изначально рассчитывал на наступательный бой, поскольку принять такое количество войск крепость всё равно бы не смогла. Однако, выдвинув армию на подступы к Петроварадину, он также начал строить в центре своих позиций полевые укрепления, внушая врагу мысль, что действовать активно он не намерен. Свой левый фланг принц прикрыл болотом, а правый — высокими горами. Командование пехотой было поручено генералу Гейстеру, кавалерией — графу Пальфи, конный резерв из 25 эскадронов возглавил генерал Сплени.
На рассвете 5 августа, перед тем как отдать приказ, Евгений Савойский сообщил своему штабу, что видел во сне Божью матерь, которая обещала ему победу. Командиры тут же разнесли эту весть по войскам, что, конечно, способствовало укреплению их морального духа.
Атака, которую в 7 утра начал с шестью батальонами на левом фланге принц Александр Вюртембергский, застала противника врасплох. Турки оставили одну из батарей, а поддерживавшая пехоту австрийская конница преследовала бегущих.
Принц в данном случае нанёс эффектный отвлекающий удар, на который визирь, однако, не повёлся. Во всяком случае наступление правого австрийского фланга турки встретили сосредоточенным артиллерийским огнём. Двинувшиеся в контратаку янычары опрокинули три из восьми пехотных колонн под командованием генералов Ланкена, Валленштейна и Бонневаля. Из них троих в живых остался лишь Бонневаль, пробившийся к главным силам всего с 30 солдатами. Однако, эта контратака обнажила турецкий левый фланг, на который со своими 2 тысячами конников обрушился жаждавший мести граф Пальфи.
Остатки разбитых и уцелевшие колонны перестроились в две линии и, в свою очередь, начали контрнаступление, с неспешностью асфальтового катка достигнув, а затем и проехавшись по австрийским окопам. На левом австрийском фланге конница тем временем овладела вагенбургом (круговым лагерем из обозных повозок).
Визирь попытался выстроить оборону, но, выскочив на линию залпового огня, получил тяжёлое ранение, от которого спустя несколько часов скончался.
Отступление громадной турецкой армии превратилось в бегство. Потери османов только убитыми составили около 6 тысяч. В качестве трофеев победителям достались 164 орудия, 150 знамён и 5 бунчуков. Правда, австрийские потери тоже оказались значительными, составив 5 тысяч человек убитыми и раненными.
Чтобы привести армию в порядок, принцу понадобилось около месяца, после чего он не стал наступать на Белград, а развернул наступление в Банат и 13 октября овладел столицей края Тимишоарой. В следующем году Евгений одержал последнюю из своих великих побед, захватив Белград.
По итогам заключённого вскоре Пожаревацкого мира северная Сербия вместе с Белградом достались Австрии. Правда, уже после кончины принца Евгения турки эти земли отвоевали. Никто из христианских полководцев о небесных знамениях больше не говорил. Времена наступали другие — атеистические.