Профессор МГИМО, историк Ярослав Вишняков продолжает рассказ об одном из самых резонансных событий в истории Сербии, когда в ночь с 28 на 29 мая 1903 года в Белграде было совершено покушение на короля Александра, окончившее пребывание династии Обреновичей на сербском престоле. О предпосылках убийства и общественной обстановке накануне покушения читайте в первой и во второй части.
Душой заговора был молодой харизматичный капитан генерального штаба Драгутин Димитриевич по прозвищу Апис. Для свержения короля все было практически готово. Точная дата нападения на королевский дворец была уже определена: ночь с 28 на 29 мая 1903 года (10-11 июня по новому стилю.) Однако в самый решающий момент накануне переворота командир 6-го пехотного полка Петар Мишич (назначенный на эту должность после массовых молодежных антиправительственных демонстраций 23 марта 1903 года, закончившихся кровавым столкновением с полицией), который по плану заговорщиков должен был сыграть решающую роль в готовящихся событиях, проявил нерешительность и малодушие. Между ним и Аписом состоялся такой разговор:
— Зачем ты собрал этих людей? Неужели ты не видишь, что за нами со всех сторон следят шпионы и что делу труба? Ничего уже сделать нельзя! Отправь людей обратно, иначе не сносить нам головы! А я не хочу пропадать за понюшку табака!
— Господин подполковник, — хладнокровно осадил его Апис, — часы пущены. Сегодня ночью идем брать конак (королевский дворец — прим. ред.), и люди останутся со мной. Не забывайте, — Апис вдруг резко повысил голос, — что если мы проиграем, то нам снесут башку, но вместе с нашими головами полетит и ваша, даже если вы решите сегодня отсидеться в кустах!
— Неужели? — гневно вопросил Мишич.
— Так точно, — еще злее отрезал Апис. — Не забывайте, что сейчас наши жизни в ваших руках.
Мишич повернулся назад и в ярости полетел вниз по лестнице.
— Айда на обед, — спокойно сказал Апис офицерам. — Он струсил! Просто не могу поверить! Но давайте лучше не думать об этом.
На что один из офицеров Тодор Павлович пророчески заметил:
— Если останемся живы, тебе, Драгутин, он этого никогда не забудет.
Пророчество сбылось весной 1917 года. Именно Петар Мишич был председателем нижнего военного суда в Салониках, осудившего Аписа и его друзей на смерть.
Тем не менее отступать было уже поздно. Российский военный агент в Белграде Сысоев с изумлением писал: «Удивительно, как могла сохраниться тайна, которую знало так много офицеров и при том еще совершенно молодых».
Заметим, что король получал предупреждения о подготовке военного переворота, причем исходили они даже от представителей российской балканской агентуры департамента полиции. А уже после этого кровавого преступления в российской газете «Новое время» были опубликованы следующие сведения:
«Покончил, как уверяют, самоубийством подполковник Генерального штаба Живанович. В кармане сюртука покойного короля найдено письмо Живановича, отправленное королю накануне катастрофы вечером и предупреждавшее его о том, что заговорщики намерены убить его ночью. Александр конверт не распечатал. Он положил его в карман со словами: “Мне весело, не хочется заниматься делами”. По сообщениям того же Сысоева, “в бумагах несчастного короля был найден даже полный и совершенно верный список всех заговорщиков – и при том переворот совершился совершенно неожиданно”».
Решительность Аписа предопределила исход заговора. Не дождавшись вовремя солдат шестого полка, он хладнокровно приказал 28 офицерам, ожидающим в офицерском клубе распоряжений, следовать к королевскому дворцу. Однако Мишич, несмотря на опоздание, все же привел своих солдат к конаку. Дальнейшие события развивались по плану Димитриевича, причем на глазах российского дипломатического агента Николая Валерьевича Чарыкова, наблюдавшего за происходящим из окна российского посольства, находившегося напротив королевского дворца. Одна из выпущенных пуль, перелетев улицу, пробила окно комнаты, где обычно спала англичанка – бонна (гувернантка) его сына. По счастью, как отмечал сам посланник, «в это время комната была уже пуста, так как разбуженная выстрелами бонна находилась с ребенком в противоположной части здания».
Непосредственно сам Апис не смог поучаствовать в расправе над четой Обреновичей. Очутившись во дворце, он погнался за одним из дворцовых стражников, приняв его за короля. Напоровшись в ходе погони на двух королевских гвардейцев, был тяжело ранен, причем в самый ответственный для заговорщиков момент. Однако его соратники довершили начатое. Ворвались в комнату дежурного адъютанта, убили дежурившего там офицера Мильковича, при этом случайно застрелив своего сообщника подполковника Наумовича, схватили королевского адъютанта Лазаря Петровича и начали поиски королевской четы. Петрович при этом сумел отключить электричество, но у Обреновичей уже не было шансов на спасение. Дворец был со всех сторон окружен войсками, министры были блокированы в своих домах или убиты, как это произошло с премьером Цинцар-Марковичем и военным министром Павловичем.
В эту же ночь были расстреляны братья королевы Никодим и Николай Луневицы. Особенно трагичной была судьба Николая. Газета «Новое время» вскоре после осуществления переворота сообщала:
«Николай Луневиц, брат королевы Драги, как рассказывает “Neue Freie Presse”, был безумно влюблен в одну очень красивую парижанку Жанну П. в течение последних четырех лет. Он хотел на ней жениться, но королева Драга, выступавшая против этого брака, была неумолима. Николай Луневиц, чтобы жениться на Жанне П., готов был даже выйти в отставку, но всякий раз его прошения, поданные на имя короля Александра, разрывались королевой Драгой и оставались “без последствий”. Николай Луневиц уехал в Белград из Брюсселя, где проживала Жанна П., в первых числах мая (по старому стилю). Жанна П. получила от него два иллюстрированных открытых письма. В последнем из них, полученным Жанной в роковой день 28 мая, Николай Луневиц писал своей возлюбленной “До скорого свидания”. Когда в четверг 29 мая Жанна прочитала в газетах телеграммы об ужасах, происходивших в Белграде, она очень испугалась и, мучимая зловещими предчувствиями, телеграфировала в Белград: “Николаю Луневицу, Белград: телеграфируйте. Очень встревожена. Наннэтт”. На следующий день она получила ответ: “Адресат Луневиц мертв. Депеша хранится на телеграфе”».
Убийство же военного министра генерала Милована Павловича, награжденного орденом св. Георгия за проявленное мужество в войне 1877-1878 годов, также является отдельным трагическим сюжетом той майской ночи.
Российский военный агент Сысоев, сосед министра по лестничной площадке, оказался невольным свидетелем этой расправы, о чем составил подробный рапорт.
Генерал в течение получаса отстреливался из револьвера от заговорщиков, возглавляемых капитаном М. Йосиповичем, который, по словам российского военного агента, был «личным врагом министра».
Сысоев писал:
«Когда смолкла перестрелка и солдаты удалились, я вошел в квартиру генерала, и глазам моим представилась картина полного разрушения; на полу валялись щепы, обломки мебели и домашней утвари, масса битого стекла, обвалившаяся штукатурка; все изломано, исковеркано; повсюду на стенах и даже на потолке следы ударов пуль. Войдя в кабинет, я увидел убитого генерала, лежащего в луже крови. На обезображенном трупе его найдено 17 штыковых и пулевых ран. Во время кровавой расправы с генералом, объятые ужасом несчастные жена и взрослая дочь его скрывались на чердаке и остались живы; женщин вообще решено было не убивать».
Он при этом особо подчеркнул: «Генерал бы кавалером ордена св. Георгия 4-й степени и умер как герой. Да будет мир душе его!»
Сведения о последних минутах короля Александра и его супруги достаточно противоречивы. Посланник Н.В. Чарыков описал их так:
«Тем временем разбуженные выстрелами король и королева, полуодетые и безоружные, нашли убежище в узком помещении около уборной, где хранилась разная домашняя утварь. Это помещение закрывалось потайной дверью, снаружи почти незаметной. Обыскивая все комнаты дворца, заговорщики стреляли наудачу по углам и под мебель. <…> Когда заговорщики, обыскав уборную, но не найдя никого, побежали дальше, король открыл потайную дверь, подошел к окну, выходившему на палисадник и улицу, занятую войском, и обратился к солдатам, вероятно, призывая их на помощь. Солдаты ответили ему громкими криками: “Ваше Величество, не бойтесь!”. Эти искренние солдатские крики погубили короля, указав заговорщикам, где он находился. Офицеры и нижние чины вбежали в уборную, раскрыли дверь и без разговоров убили короля и королеву выстрелами и ударами сабель и штыков. Перед этим король обнял и поцеловал свою жену. Оба тела были затем завернуты в содранные оконные занавески и выброшены в цветник. Там они пролежали около четверти часа и потом были отнесены в подвальный этаж дворца в ожидании вскрытия и погребения. <…> Офицеры стали срывать вензелевые кокарды со своих фуражек, послышался возглас: ”Объявлено”. <…> Офицеры и солдаты стали кричать: ”Да здравствует король Петр Карагеоргиевич”».
В свою очередь, глава российской агентуры департамента полиции Владимир Валерьянович Тржецяк привел такие сведения о последних секундах жизни Александра и Драги:
«В общем, по показаниям самих убийц, король в одной красной шелковой рубахе закрывал собою одетую лишь в пеньюар королеву. Первая пуля, пущенная офицерами Античем и Христичем (Ристичем — прим. авт.), в голову короля, была смертельна; королева была вначале ранена в живот. Когда король и королева упали, то заговорщики продолжали стрелять в них, так что у короля было двадцать три раны, а у королевы двадцать. Последний выстрел в королеву, в правый ее глаз, сделал полковник Машин, обозвав при этом ее публичной женщиной».
После вскрытия в ночь с 29 на 30 мая тела короля и королевы были отвезены на санитарных дрогах в сопровождении жандармов и полицейского чиновника в церковь Св. Марка на старом кладбище Белграда, где были похоронены и покоятся там до сегодняшнего дня.
Так и закончилась эра Обреновичей. Сербия вместе с новой династией Карагеоргиевичей вступала в новую эпоху.