У сербов есть одно потрясающее качество, и поначалу, сталкиваясь с ним, ты не веришь, что такое в принципе бывает. Если серб понял, что ты для него — близкая душа, он примет тебя в своем доме, и вы станете друзьями на всю жизнь.
Таких историй в Сербии немало, но самый яркий пример — судьба француза Арно Гуйона, который стал для сербов «своим». Семнадцать лет он помогает сербскому населению Косово и Метохии, а такую самоотверженность в Сербии уважают и умеют ценить.
— Первый раз в Сербию я приехал в 2005 году, это была ночь накануне Рождества. Мы провели ее в монастыре Баньска, в Косово и Метохии. Люди встречали праздник с тихой, сдержанной радостью. В то утро меня осенило понимание, что этот удивительный народ не отрекается от своих традиций и во времена тяжелых страданий.
Мы дарили подарки, и косовские сербы принимали их с достоинством, но казалось, что сквозь эту сдержанность вот-вот готовы прорваться слезы. Помню, одной девочке лет десяти я протянул куклу. Она что-то ответила, и когда мне перевели, у меня появился ком в горле: это была ее первая в жизни кукла. Я тогда подумал, что тяжелее той минуты в моей жизни ничего уже не будет. Потом я узнал, в каких условиях существуют сербы и их дети в анклавах на юге Косово и Метохии. Это жизнь за колючей проволокой: островок свободы, где учатся, растут, живут — вопреки жестокости мира, который ничего не знает об этих людях, — вспоминает Арно Гуйон свой первый приезд в Сербию. Тогда они с братом привезли в край гуманитарную помощь, собранную благотворительной организацией Гуйона «Солидарность с Косово».
Желание помочь косовским сербам возникло отнюдь не спонтанно. Несмотря на то, что Франция участвовала в агрессии НАТО против Югославии 1999 года, многие французы прекрасно понимали, что происходит на самом деле.
— В нашей семье еще тогда, в 1999 году, говорили, что творятся страшные вещи. Мой отец не верил пропаганде, которая доминировала в западных СМИ и во Франции. В школе на уроке истории я возмутился, когда учитель начал оправдывать бомбардировки Сербии. И позже, когда мне было 19 лет, мы с братом начали собирать помощь косовским сербам, — говорит Арно Гуйон.
С тех пор прошло 23 года. «Солидарность с Косово» объединила тысячи людей, а объёмы помощи, среди которой новая одежда, обувь, продукты, стройматериалы, исчисляются караванами грузовиков.
— Косовские сербы не просят денег: им нужны материалы и инструменты, чтобы содержать фермы и хозяйства, — то, с помощью чего можно жить своим трудом. Мы эти проекты поддерживаем. Построили десять ферм, молочных хозяйств, фабрик по переработке овощей и фруктов в анклавах. Помогаем с ремонтами домов, школ, детских садов, — перечисляет Гуйон.
Впоследствии за заслуги перед Сербией он получил гражданство страны и был назначен директором Управления по сотрудничеству с диаспорой и сербами региона при Министерстве иностранных дел.
— Я вижу, как меняется положение дел. Сербия находится на стороне правды и закона, и надеюсь, что другие страны начинают понимать это. Да, сегодня ситуация лучше, чем раньше, хотя негативная пропаганда все еще ведется. Однако сейчас с ней бороться легче. За двадцать с лишним лет стали озвучивать больше правды о бомбардировках, но впереди еще много работы, — говорит дипломат.
Как и многим другим сербским чиновникам, приштинские «власти» запретили въезд на территорию самопровозглашенной республики директору Управления по сотрудничеству с диаспорой и сербами региона при МИД Сербии. А у Арно там, в Косово, остались подопечные, друзья, духовные наставники, с которыми он сейчас разлучен.
— Мне их не хватает. Хотелось бы встретить там Новый год, как мы это делали 17 лет подряд вместе с волонтерами «Солидарности с Косово», привозя подарки к празднику. Хотелось бы посетить монастыри, которые на меня всегда производят неизгладимое впечатление, потому что это не просто объекты, это места силы.
А, скажем, вино из монастыря Великая Хоча имеет все шансы быть достойно представленным на широком рынке. Надеюсь, что когда-то так и случится, — полагает Арно Гуйон.
Большую роль в укреплении государственности Сербии играет диаспора. В годы распада Югославии сербы разъехались по всему миру. В Австрии, Германии, Швейцарии и Франции существует крепкое, дружное сообщество, которое продвигает свою традиционную культуру в мире европейских ценностей. Много сербов живет и в России. К слову, Арно Гуйон тоже говорит по-русски.
— В России сербы чувствуют себя как дома. Общая вера, схожие культура, язык, традиции способствуют сближению. В РФ сербы вовсе не иностранцы, и сами русские их таковыми не считают. Есть много смешанных браков, а недавно мы открыли школу сербского языка в Москве, чтобы дети из таких семей сохраняли связи с Родиной. Планирую поехать в Москву, чтобы увидеть, как обстоят у них дела и обсудить новые проекты, — говорит Арно Гуйон.
С сербами в Балканском регионе, по его словам, дела обстоят по-разному.
— Быть сербом в словенской Любляне и в боснийском Гламоче — это разные вещи. Мы следим за ситуацией в каждой стране, и у нас есть список нерешенных вопросов. Сербы на территории Балкан живут издавна, но где-то уважают сербский язык и кириллицу, а где-то нет. На встречах с руководством соседних государств мы стремимся решить важные для сербского народа проблемы.
Каждый раз приходится задавать вопросы: почему в вашей стране сербы не обладают статусом национального меньшинства, который принадлежит вашим соотечественникам в Сербии, хотя последних гораздо меньше? Почему в вашей стране кириллица вытеснена из информационного поля?
Сейчас мы работаем над проблемой собственности сербов в Федерации Боснии и Герцеговины (энтитет БиГ), которые были изгнаны оттуда в 90-х и оставили свои дома и квартиры. Сегодня они могут их лишиться вследствие изменения кадастровых вопросов. Мы открыли канцелярию по правовым вопросам в Белграде и онлайн-канцелярию на портале „Српска земља“. Могу отметить, что самое лучшее положение — у сербов в Венгрии, благодаря личным отношениям сербского лидера Александра Вучича и венгерского премьер-министра Виктора Орбана. И венгры в Сербии также не встречают негативного отношения, — подчеркнул директор Управления по делам диаспоры и сербов региона МИД Сербии.
Кстати, сам Арно Гуйон женат на сербке и воспитывает троих детей: младший сын Виктор родился совсем недавно.
— Когда я в первый раз побывал в монастыре Високи Дечани в 2007 году, мое сердце преисполнилось духовности. Сам монастырь великолепен, он впечатляет, но дело не только в нем, а в людях, которые живут там и трудятся. Кажется, что монахи силой своего духа держат стены обители, несущие отпечаток их веры. Я решил, что моя старшая дочь Милена примет крещение в монастыре Високи Дечани. Там же был крещен и я, там же состоялось наше с супругой венчание, скрепившее союз на небесах, а это единственное, чего не хватало нашей семье, — делится Арно Гуйон.
Его семья чтит сербские традиции и отмечает Славу, день святого покровителя семьи, которая приходится на 28 июня, Видовдан (день памяти святого царя Лазара) — пожалуй, на самую значимую для сербов дату.
Семья, по словам Арно, — его главная опора, отдушина в череде трудных дел, связанных с решением проблем сербского народа.
— Я вырос в горах и люблю кататься на лыжах с дочками. В тяжелые минуты думаю о том, как мы снова поедем в горы, как проведем там вместе время, и радуюсь этому заранее. Энергию я черпаю из наших гуманитарных проектов: когда вижу, как мы открыли еще одну ферму или сделали счастливым еще одного ребенка. Люблю пить кофе и читать газеты в белградском кафе, отдыхая в расслабленной атмосфере душевного города. Я живу в районе Нови Београд, где много парков и прогулочных зон вдоль Дуная и Савы. Там мы катаемся с детьми на роликах и велосипедах.
Впереди у Арно Гуйона много проектов, призванных сделать жизнь сербского населения в Косово стабильнее и безопаснее, а также укрепить связи сербов, живущих за рубежом, с родиной.
— Моя мечта — это мир в Европе, мир от [французского] Бреста до Владивостока, уважение ко всем традиционным ценностям, которые делают нашу христианскую цивилизацию уникальной и единственной на свете! Я намерен внести свой вклад в осуществление этой мечты, — заключил Арно Гуйон.