«В чемоданах оппозиции привезли более 75 млн долларов»: как Запад оплатил свержение Слободана Милошевича

20 лет назад, 7 октября 2000 года, пост главы Союзной Республики Югославия занял Воислав Коштуница. Смена лидера открыла новую новую эпоху не только для ныне уже канувшего в лету балканского государства, но и для всего мира: отрешение предыдущего лидера Слободана Милошевича произошло по итогам первой в истории «цветной революции», получившей название «бульдозерной». Как развивались события в октябре 2000 года, «Балканисту» рассказали очевидцы, пытавшиеся предотвратить эскалацию политического кризиса. 

24 сентября 2000 года в Сербии были объявлены официальные результаты прошедших 21 сентября президентских выборов, согласно которым Слободан Милошевич набрал 38,6% голосов избирателей, а его основной соперник, оппозиционный кандидат Воислав Коштуница, — 48,9%. В штабе оппозиции тем не менее заявили, что итоги выборов были подтасованы властями. Там, в частности, сослались на данные независимых наблюдателей, которые утверждали, что Коштуницу поддержали не менее половины пришедших на избирательные участки. Воспользовавшись поводом, лидеры сербской оппозиции призвали граждан страны выйти на улицы.

В столице началась акция протеста, которая затем переросла в многодневную общенациональную забастовку, которая достигла апогея 5 октября, когда сотни тысяч протестующих собрались в центре Белграда. Демонстранты били в барабаны, скандировали «Ему конец!», имея в виду Слободана Милошевича, и двинулись на штурм здания парламента. Правоохранительные органы применяли против бунтовщиков спецсредства и табельное оружие, но это не остановило революционеров. В итоге демонстранты заняли здание Народной скупщины, а затем захватили телецентр. Во время его штурма особо отличился Любисав Джокич, протаранивший на принадлежащем ему бульдозере ограду телерадиокомплекса. Бульдозер в центре Белграда запомнился всем: в историю эта революция вошла под названием «Бульдозерная».

Вечером протестующие подожгли здание парламента. Столица замерла в ожидании реакции Милошевича и верных ему силовых структур. Организаторы беспорядков боялись, что власть применит танки и попытается подавить восстание, но события стали развиваться по другому — мирному сценарию. Милошевич отказался от дальнейшей борьбы. Утром 6 октября он признал свое поражение и объявил победителем Воислава Коштуницу.

Вместо триумфа демократии — румынский сценарий

Горан Петрониевич, белградский адвокат-международник из команды защиты первого президента Республики Сербской Радована Караджича, в то время работал в Республиканской избирательной комиссии и знал точные результаты президентских выборов 2000 года.

Goran Petronijevic 260719 ALO foto M Josida
Горан Петрониевич /alo.rs

«Мы подсчитали голоса, и официально Воислав Коштуница получил 48% с небольшим. Ему не хватило пары процентов до убедительной победы. Слободан Милошевич набрал на одиннадцать процентов меньше. Согласно закону, в таком случае необходимо проводить второй тур выборов, в котором примут участие два кандидата, набравшие самое большое количество голосов избирателей. Это и были бы Коштуница и Милошевич. Во втором туре Коштуница, очевидно, победил бы, но в те дни был реализован сценарий ”оранжевой революции”, разработанный в Вашингтоне и управляемый из Будапешта», — объясняет Горан Петрониевич.  

По его словам, план по смене режима в Сербии зрел среди глобалистов ещё с 90-х годов.

«После окончания натовских бомбардировок 1999 года началось интенсивное финансирование сербской оппозиции, неправительственных организаций и неких новых объединений типа народного движения ”Отпор”, которое обладает всеми признаками фашистской организации. Для меня было очевидно, что готовится переворот, однако неожиданностью стало то, что он произошел после первого тура голосования. Всё началось с лозунгов, что Милошевич не отдаст власть. Я знал официальные результаты выборов и начал понимать, что готовится ”оранжевая революция”, которая в любом случае состоится. Я знаю, что в то время соросовские организации ”влили” в Сербию огромные деньги: в чемоданах оппозиции перевезли более 75 млн долларов наличными. Движение ”Oтпор” получило 7 млн долларов, но во время транспортировки три из них пропало: они их попросту украли. А после приватизации, которая произошла позднее, родственники основателей ”Отпора” покупали сербские компании и строили в Белграде особняки. В обществе нагнетали атмосферу насилия. Были все предпосылки, что сербская ”оранжевая революция” пойдет по румынскому сценарию: они были абсолютно одинаковые», — говорит Петрониевич. 

Румынская революция 1989 года окончилась падением коммунистического режима Николае Чаушеску. Сам лидер и его супруга были расстреляны по решению чрезвычайного военного трибунала. 

По словам сербского адвоката, Слободан Милошевич после 5 октября 2000 года остался абсолютно один.

«Многие его соратники переметнулись на другую сторону, они повелись на обещания защиты или на деньги. Армия тоже перешла на сторону повстанцев. Милошевич остался в полном одиночестве. А мы узнали, что оппозиция подготовила список из 90 человек, которых требовалось ликвидировать. Этим должна была заниматься специальная иностранная бригада: перед ней стояла задача выполнить задание за одну ночь. К счастью, служба безопасности страны это предотвратила. Все должно было произойти шестого октября», — говорит Горан Петрониевич. 

Первая неделя октября 2000 года дала старт полному уничтожению режима и развалу страны. На предприятиях власть забирали силой, то же самое происходило в государственных органах, в Народном банке, а директора телекомпании толпа до полусмерти избила перед камерами. 

«Всё это мы видели своими глазами. Тогда меня потряс один момент. Толпа ворвалась в здание Народной скупщины и начала выносить стулья, картины… Мы понимали, что занять здание парламента — это символичное действие, но зачем же вести себя так варварски? Все стало ясно, когда начался пожар. Они сожгли избирательные бюллетени, находившиеся в подвале, чтобы никто не узнал о том, что второй тур выборов мог состояться и власть сменилась бы демократическим путем! Мне было тяжело это видеть», — говорит Петрониевич.  

Он уверен, события вокруг 5 октября были тщательно спланированы и очень хорошо профинансированы. 

«Аналогичные сценарии мы потом видели на Украине, на Ближнем Востоке, в Киргизии и так далее. Схема одна. Я в то время работал судьёй: расследовал преступления в Косово. После всех этих событий стали поступать угрозы и в мой адрес. Я решил не поддаваться. Проработал около года, а потом понял, что моя борьба — бессмысленна. Впоследствии узнал, что мои коллеги из Окружного суда получали от новой власти взятки за каждый судебный процесс. Это были серьёзные деньги — две месячные зарплаты судьи! Эти же люди потом участвовали в аресте Милошевича, принимали участие в гонениях на него. Я же написал заявление со словами ”Прошу Народную Скупщину Республики Сербии освободить меня от унизительного положения судьи”, и меня уволили», — заключил юрист.

Полицейские дезертировали

Генерал-майор BC Югославии в отставке Божидар Делич в то время  командовал Белградским корпусом вооруженных сил. Он рассказал, что военные знали о готовящемся перевороте. 

Божидар Делич/ Министерство обороны Сербии

«У меня была информация о подготовке массовых демонстраций.  Непосредственную роль в их организации и финансировании сыграл иностранный фактор, а также силы, которые очень долго работали над обрушением государства. В первую очередь, я имею в виду ”Oтпор”, который тогда впервые и появился. По итогам демонстраций и выступлений оппозиции сделать выводы о подготовке к 5 октября было нетрудно. Мы знали, что готовится кровопролитие, а совершить его должны были вооружённые банды под управлением Bельи Илича. Вся информация и выводы военных были представлены президенту Югославии. Он, однако, полагал, что сотрудники МВД и органов госбезопасности  будут контролировать ситуацию и не допустят в Белград колонны протестующих из Чачака, Ниша и Нови-Сада, таким образом предотвратив накопление критической массы демонстрантов в столице», — говорит сербский военный. 

Тем не менее со временем полицейские оказались перетянуты на сторону протестующих. 

«Поначалу полиции реагировала оперативно, но с появлением в Белграде большой толпы оказалось, что сил недостаточно. К тому времени в ряды правоохранителей уже проникли лояльные оппозиции элементы, — а мораль сотрудников оставляла желать лучшего. Наконец, было совершено нападение на полицейскую станцию ”Cтари град”, откуда было вынесено множество единиц оружия и боеприпасов. Это тоже сказалось на настрое полицейских. Когда протестующие ворвались в здание парламента Сербии, к месту происшествия вызвано элитное подразделение легиона ”Красный берет”, но оно перешло на сторону демонстрантов. Тем самым  МВД было полностью нейтрализовано и более не управляло ситуацией.

Что же касается вооруженных сил Югославии то во всех частях были сформированы отряды для быстрого реагирования. И сотрудники МВД различными способами пытались вовлечь армию в конфликт», —  свидетельствует Божидар Делич.

Он объясняет, почему в город так и не были введены танки, чтобы остановить революционеров.

«Когда мне было приказано выдвинуть танки, чтобы занять и освободить здание парламента, я сказал, что лично буду командовать частью. Однако любая попытка приблизиться, атаковать или попытаться уничтожить танки и боевые средства повлечет за собой открытие огня и нейтрализацию опасности, что будет означать кровопролитие. Я тогда сказал, что мои танки и мои солдаты не будут гореть перед Cкупщиной, а боевые машины будут прикрывать друг друга с помощью огня, и если власти примут на себя ответственность за то, что произойдёт дальше, я немедленно выдвинусь. После моих слов на военном совете началось негодование. Один из генералов сказал, что этого делать нельзя, потому что сейчас перед Cкупщиной находятся его дети. Я ему ответил: ”Это ваши проблемы. Мои дети сейчас находятся в танках”. В итоге было решено не устраивать поле боя перед парламентом. Позже я получил приказ вернуть отряд из Бубань-Потока в казармы ”Степа Степанович”, чтобы они находились поближе в случае эскалации конфликта. Протесты стихли. А так как полиция уехала, протестующие подожгли бюллетени в здании парламента и разграбили его, вынеся ценное имущество — произведения искусства и технику. Мародерствовать начали и в городе», — вспоминает сербский военный. 

В отличие от полицейских, по его словам, армия твёрдо держалась присяги. 

«Настроение среди солдат было хорошим, хотя беспокойство ощущалось. Но ни в одном подразделении не было ни лишних слов, ни попыток встать на сторону демонстрантов. Положение было тяжелым, но все задачи нами были выполнены. Командиры выполняли приказы без обсуждения. Но, увы, впоследствии было много дезинформации о якобы имевшем место переходе солдат на другую сторону», — заключает генерал-майор.

Россияне взяли на себя роль миротворцев

Когда события начали принимать опасный оборот, к урегулированию кризиса стали подключаться отдельные российские политики. Связующим же звеном между сербскими демократами, жаждавшими смены режима, и россиянами, которые стремились в этой ситуации не допустить кровопролития, был советник первого президента Республики Сербской Радована Караджича Олег Голубович. С ним, в частности, связывался российский военный атташе генерал Бармянцев, которого Голубович впоследствии познакомил с сербским генералом Момчило Перишичем.

Snimok ekrana 2020 10 07 v 19.58.07
Олег Голубович / Дмитрий Лане

«Утром 5 октября я поехал в Скупщину. На улицах уже собралась толпа, приехали бунтовщики из города Чачак. Начались столкновения с полицией. Было неясно, что будет дальше, и 6 октября поползли слухи, что выступит армия. Мы вели переговоры, но оппозиция понятия не имела, что делать», — рассказывает Олег Голубович.  

«В ту ночь мне позвонил Рогозин, мы с ним познакомились ещё в Боснии, когда я работал на Радована Караджича (в то время Дмитрий Рогозин был председателем Комитета Государственной думы по международным делам — прим. ред.). Дима мне сказал, что на следующий день приезжает [министр иностранных дел РФ] Игорь Иванов, чтобы договариваться со ставшим президентом Коштуницей о гарантиях безопасности для Милошевича и его семьи, чтобы обошлось без насилия. Днем Рогозин мне перезвонил и подтвердил, что все в порядке. Утром я приехал в городскую Скупщину — там был центр оппозиции — и сообщил об этом нашему революционеру [Зорану] Джинджичу», — вспоминает Голубович.

У него сложилось твердое впечатление, что Россия не хотела кровопролития и вмешательства армии, потому что это неминуемо привело бы к трагедии. 

«Те события нельзя было предотвратить. Точно так же, как нельзя было предотвратить майдан на Украине. Цветные революции по всему миру организовываются абсолютно по одному и тому же сценарию, и западники никогда не останавливаются. 5-е октября — тоже дело рук Запада, но в Сербии, так же, как на Украине, почва уже была подготовлена. С вливанием западных денег в эту удобренную среду процесс стал развиваться быстро», — считает он.

Petooktobarski scenario e1602089463721

По его словам, Слободан Милошевич «создал себе оппозицию сам»: в основном, из бывшей сети сотрудников госбезопасности. Запад же дал им денег и сделал всю работу чужими руками.

К самому югославскому лидеру у Олега Голубовича было сложное отношение. 

«Я с ним разговаривал пару раз. Слободан Милошевич был сильным политиком, но он не был стратегом и он радикально отличался от Радована Караджича — человека с принципами, что среди сербских политиков редкость», — говорит бывший советник первого президента Республики Сербской. 

24 марта 2016 года Международный трибунал по бывшей Югославии приговорил Радована Караджича к 40 годам тюрьмы, обвинив его в ряде преступлений во время боснийской войны 1992-1995 годов, а в 2019 году апелляционная палата изменила приговор на пожизненное заключение.  Слободану Милошевичу тоже суждено было окончить свои дни в Гааге. Через полгода после «бульдозерной революции», 1 апреля 2001 года, экс-лидер был арестован новыми властями и вскоре выдан трибуналу. 11 марта 2006 года он умер в камере предварительного заключения, так и не дождавшись приговора. 

© 2018-2024 Балканист. Все что нужно знать о Балканах.

Наверх