В Белграде стоял по-летнему жаркий субботний вечер. Из города тянулись колонны дачников. Те, у кого дач нет, пошли на митинг оппозиции «1 из 5 миллионов», который стал главным городским развлечением выходных. В ожидании его начала старики (которых было большинство) расселись на ступенях отеля «Москва» и у фонтана на площади Теразия, читая распространяемую оппозиционную прессу и обсуждая рыбалку на Дунае. Внезапно на жаре одной из бабушек стало плохо, ей вызвали скорую.
На фонтан залез адвокат Владимир Гайич. Рискуя свалиться и сломать шею, он опасливо топтался по мраморному бордюру под команды операторов, которые объясняли, где ему лучше встать. Снизу на него восхищенно глядели пенсионеры в партизанских шапках. В своей пламенной речи он поставленным адвокатским голосом без обиняков призвал люстрировать нынешнюю власть, а так же запретить Прогрессивную и Сербскую радикальную партии.
«Да, да, ура!» — закричали собравшиеся пенсионеры и засвистели морщинистыми губами в свистки. Восторг толпы и речь оратора снимал на телефон один из отцов-основателей протеста Вук Еремич.
— Сфоткай мне Еремича, — попросила я фотографа.
Еремич, стоявший в шаге от нас, услышал и приготовился позировать, приветливо улыбаясь.
— Где он? — фотограф смотрел в упор на оппозиционера, но не узнавал.
—Да вот же! — толкнула я его.
—Богатым будет, — промычал фотограф, глядя в объектив.
На этих словах Еремич, знающий русский язык, заулыбался ещё шире.
В толпе продавали оранжевые конверты с набором постеров оппозиционного карикатуриста. Комплект на отличной мелованной бумаге — за триста динаров.
— Я этого художника с молодости знаю, поэтому купила, — сообщила мне интеллигентная бабуленька.
— Она в него была влюблена! — засмеялась ее подруга в розовых очках.
— Нет, не в него, а в его друга! — запальчиво стала объяснять поклонница карикатур.
— Повешу на даче. Смотрите, какие красивые рисунки! — бабушка раскрыла конверт и стала показывать постеры.
Неподалёку семейная пара поила из силиконовой миски вопросительно изогнутую собаку.
— Какая красивая, что это за порода? — восхитилась я.
Хозяин презрительно посмотрел на меня и нехотя ответил:
— Персидская борзая. Ей два года.
— Совсем молоденькая, — заметила я.
— Она уже взрослая, — мужчина высокомерно посмотрел на меня сверху вниз и притянул к себе поближе собаку, испугавшуюся резкого свистка.
Ораторы выступали в этот вечер долго, и толпа от скуки стала разбредаться по сторонам. Дети играли в футбол на перекрытом проспекте. Волонтёры в желтых жилетках хохотали и заигрывали с девушками-волонтёрками. К одному из молодых людей пришла раздражённая женщина с ребёнком. Мальчик жался к отцу, а женщина гневно жестикулировала. Тут речи выступающих закончились, и парень сбежал от жены разматывать транспарант.
Толпа отправилась на демонстрацию по улицам города. От громких звуков музыки из грузовика тряслись и вибрировали стекла в домах. На балкон одного из них вышла женщина и стала бить поварёшкой в крышку кастрюли. Толпа радостно «залаяла» инициалы президента Сербии «АВ! АВ!», приветствовав ее.
Молодой парень тащил на поводке собаку, та по ходу движения напилась из водостока, в котором плавали окурки и какие-то отвратительные ошмётки. Идущий следом молодой человек в собачьем ошейнике увидел это и брезгливо скривился. Пожилой мужчина в шляпе, глядя на него, перекрестился и махнул рукой. У здания телекомпании РТС колонна остановилась.
Неподалёку на автобусной остановке стоял мужчина.
— Вы что, автобус ждёте? — я хотела пошутить, но вышло неловко. Мужчина был крайне раздражён и стал кричать:
— Эти сумасшедшие терроризируют город! Все перекрыто, я должен пешком полтора часа идти, чтобы добраться, куда мне надо! Почему им разрешают протестовать здесь!? Пусть идут в поле за город и там устраивают демонстрации, они достали уже! Они реально достали! Этот Вук Еремич их… Я в ужасе от него, не дай бог он к власти придёт!
Мужчина достал телефон и закричал в него: «Я не могу никуда уехать, эти психи тут маршируют!»
Тем временем протестующие добрались до Пионерского парка, где расположен их белый шатёр «народного парламента». Возле него стояли ящики с рассадой и клубникой, которые, вероятно, за счёт бюджетных средств привёз мэр города Шабац с растительной фамилией Зеленович.
— У нас в Шабаце Сербская прогрессивная партия не у власти, поешьте клубники, выращенной в свободном городе! — предлагали волонтеры.
Утомившиеся от ходьбы пенсионеры, толкаясь, набирали размякшие ягоды.
— Хоть бы на один день, хоть бы на час, да хоть на полчаса бы забыть о власти! — молодой оратор кричал в микрофон на президентский дворец.
Лидер движения «Двери» и оппозиционной коалиции «Союз за Сербию» Бошко Обрадович сердечно здоровался с поклонниками и показывал им забор возле шатра, который охранники приварили железными прутами, чтобы его никто не мог сдвинуть. Накануне в Твиттере Бошко Обрадович пожаловался, что этим забором президент отгораживается от народа. «Эх, Бошко, Бошко, ты разве не понял, что вокруг вас клетку строят?» — ответил ему адвокат Владимир Джуканович.
На газоне одна из активисток раскладывала больничный набор: полотенце, зубную пасту, щетку и мыло.
— Что вы делаете? — спросила я.
— Это набор для тех, кому надо идти в больницу. Вот направление, — она протянула бумажку с фамилией президента.
Стемнело. В палатке включили YouTube. Полицейские облегченно выдохнули и открыли транспортные потоки.
Пенсионеры наелись свободной клубники и, довольно потирая руки, пошли по домам.