Роман «Альтернатива» был пятым в цикле из 12 произведений о разведчике Владимирове-Исаеве-Штирлице
Роман Юлиана Семёнова «Альтернатива» и по времени написания, и по хронологии действия находится примерно в середине цикла о самом известном и никогда не существовавшем советском разведчике Владимирове -Исаеве-Штирлице. Действие происходит в Югославии, причём ограничено не «семнадцатью мгновениями весны», а двенадцатью весенними днями — с 25 марта по 6 апреля 1941 года.
Первая дата — подписание премьером Драгишей Цветковичем соглашения о присоединении Югославии к альянсу Берлина, Рима и Токио. Это событие привело к военному перевороту в Белграде. Новое правительство генерала Душана Симовича начало сближение с Кремлём, а 5 апреля его представители подписали в Москве Договор о дружбе и ненападении, что можно было расценить как первый шаг к направленному против Германии советско-югославскому военному союзу. Гитлер случившееся именно так и расценил, и уже 6 апреля немецкие войска вместе с итальянскими, венгерскими и болгарскими союзниками вторглись в Югославию.
Самая крупная из балканских стран была разгромлена за две недели, чему в немалой степени способствовала поддержка, полученная агрессорами в Хорватии. Однако Гитлеру пришлось сдвинуть с середины мая на середину июня вторжение в СССР, что имело большое значение для хода всей Второй мировой войны. В Югославии же возникло самое мощное и массовое антифашистское сопротивление в Европе.
В общем, исторический период Семёнов взял действительно важный, с долгоиграющими последствиями, оборвав книгу на трагической ноте — страна оккупирована и растерзана, провозгласившие Независимое Хорватское государство (НХГ) усташи готовят резню сербов. Последние же страницы романа рассказывают о расправе над лидерами хорватских коммунистов Августом Цесарцем, Отокаром Кершовани, Божидаром Аджией, Огненом Прицей (посмертно удостоены звания Народного Героя Югославии).
Вымышленные деяния Штирлица вписаны в эпичный контекст, а среди персонажей фигурирует десятка три реальных исторических деятелей.
Название подобрано тоже эпичное (как, впрочем, всегда у Семёнова) — «Альтернатива», хотя, в сущности, из содержания следует, что никакой альтернативы у югославских лидеров в этот период уже не было — заводить дружбу с Советским Союзом белградским политикам следовало лет на пять-семь раньше описываемых событий, а не тогда, когда, как говорится, жареный петух клюнул.
С другой стороны, если понимать под «альтернативой» продажности и робости элит настроенность на сопротивление, как принято говорить, «простых трудящихся», то этот второй смысл делает название вполне оправданным.
Почему Семёнов написал подобный роман именно в 1973 году? Здесь надо отталкиваться от обозначенного в конце места написания «Москва — Белград — Загреб». Конечно, автору требовалось, так сказать, отчитаться романом за очередную творческую загранкомандировку, пробивать которые он был большой мастер. Но почему его отправили именно в Югославию?
После прихода к власти Брежнева в советско-югославских отношениях обозначилась теплота, которой не было со времён ссоры двух Иосифов (Сталина и Тито) и которой не удалось добиться даже повинившемуся за ту ссору Хрущеву.
Подняв с помощью западных кредитов уровень жизни в Югославии, Тито осознал сопутствующие издержки и, чтобы ослабить кредитную удавку, ввёл свою страну в 1964 году в Совет экономической взаимопомощи, правда, в качестве не полноценного, а т.н. «ассоциированного» члена.
Когда в 1968 году армии стран Варшавского договора вошли в Чехословакию, от громких антикремлёвских эскапад он воздержался, тем более что и в самой Югославии прозападные сепаратисты уже раскручивали свою собственную «хорватскую весну». На одном из заседаний ЦК Тито деликатно пригрозил фрондерствующим хорватским руководителям, что Москва готова оказать «братскую помощь», и на фоне придавленной «Пражской весны» это звучало не просто угрозой.
Сторонники независимости в самой Хорватии притихли, зато активизировались эмигранты-усташи, а также разделявшие их идеологию представители более молодого поколения. Самыми известными их терактами стали убийство югославского посла в Швеции Роловича (1971) и взрыв югославского пассажирского самолёта над территорией ГДР (1972). Югославские спецслужбы, в свою очередь, активизировали «охоту» на усташей за границей.
Юлиану Семёнову, привыкшему рассматривать политику через призму противоборства спецслужб, всё это было интересно, что и позволило ему подрядиться на написание романа с чёткими отсылками от дня вчерашнего ко дню сегодняшнему (то есть от 1941-го к 1973-му году).
Введение в качестве главного героя такого персонажа, как Штирлиц, было ходом вполне естественным, поскольку читатели уже знали его по романам «Пароль не нужен», «Майор Вихрь», «Семнадцать мгновений весны», «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Испанский вариант». Первые два романа уже были экранизированы. Правда, из «Майора Вихря» Штирлица киношники убрали, но именно в 1973 году он прогремел на весь Советский Союз благодаря сериалу Татьяны Лиозновой. Тут как раз и «Альтернатива» подоспела…
Надо сказать, что биография самого популярного персонажа Юлиана Семёнова имеет серьёзные прорехи, а большинство советских граждан так и остались в неведении, что чекист Владимиров-Исаев из первых двух романов цикла и Штирлиц суть один и тот же персонаж.
Роман «Альтернатива», разумеется, пользовался спросом, но как-то особо громко не «выстрелил». Хотя из произведений «исаевско-штирлицевского» цикла это не самое слабое.
Сам автор несколько удивлялся успеху своих произведений. В другом (не-«штирлицевском») цикле романов он вывел этакого своего альтер-эго — журналиста Степанова, о котором его оппонент эмигрант-антисоветчик Годилин (прототип — Анатолий Гладилин) отзывается как о графомане, и уточняет, что в случае Степанова (читай — Семёнова) «графоман — это не оскорбление, а констатация факта».
Как человек, который при скромных литературных дарованиях всё равно занимался писательством, Семёнов действительно был графоманом. Но книги его расходились влёт, а значит, публике он был интересен. Многие его романы (включая «Альтернативу») без ущерба для сюжета можно сократить раза в два, исключительно за счёт пространных монологов и диалогов, мимолётных персонажей, лирических отступлений. Но публику цепляло другое — показ политических интриг в верхних эшелонах власти и спецслужбах, силуэты исторических деятелей с необычными подробностями, умение показать вроде бы одиозных отрицательных персонажей живыми людьми, обладающими даже какими-то привлекательными чертами (нисколько, впрочем, их поведение не оправдывающими).
Плюс размышления действительно умные, суждения глубокие и проницательные, свидетельствующие о незаурядном авторском интеллекте, способном постигать самую суть исторических, общественных и политических процессов. Таких суждений у Семёнова столько, что хватило бы на десятки исследовательских работ. Проблема в том, что глубокие мысли и суждения зачастую «тонут» в словесных потоках, которые читатель просто проскальзывает, чтобы скорее добраться до следующего сюжетного поворота. Интригу же Семёнов умеет выстраивать неплохо, хотя мотивация персонажей бывает достаточно путанной (что, впрочем, вполне характерно и для реальной разведки).
Штирлиц в каждом романе Семёнова обычно должен совершить какое-нибудь важное, но локальное деяние по своей разведывательной линии (вербовка ценного агента, получение секретной информации), иногда, впрочем, деяние может иметь и стратегический характер (внесение раздоров в лагерь «белых», срыв тайных американо-германских переговоров). Но в «Альтернативе» успех у него очень уж скромный — вербовка полковника политической полиции Везича, личные перспективы которого выглядят не слишком благополучными.
В плане же стратегическом Штирлиц всего лишь выступает в вынужденной роли пассивного наблюдателя. Ну, если быть совсем точным, то, прибыв в Загреб по линии германской разведки в составе миссии Эдмунда Веезенмайера, он, конечно, собирает информацию, отправляет её в Центр, пытается спасти «своих» и поссорить, тех, кто собирается похоронить Югославию, но никакого успеха не добивается, хотя и закладывает против врага «мины», которые (как может догадаться осведомлённый читатель) сработают позже.
Ракурс описываемых событий в основном ограничивается Загребом и действиями направляемых нацистами хорватских националистов. Глобальный контекст обеспечивается через введение сцен с участием Гитлера, Сталина, Муссолини, Розенберга, Молотова, для которого югославский и тем паче хорватский вопросы были всего лишь элементами геополитической мозаики. Но вот на уровне усташей и противостоящих им коммунистов югославский вопрос уже воспринимался как экзистенциальный, а Хорватия превращалась в точку, где сходятся в битве Зло и Добро.
Причины победы озвучиваются в одном из монологов, с которым к коммунисту Аджии обращается один из «ярких» представителей «серой» хорватской массы майор Ковалич:
«Вы думаете, мне неизвестна концепция фюрера по поводу славян? А что, если попробовать противопоставить его идейной концепции славянское государство, которое стало бы независимым, хотя формально связанным с Германией узами договора? Но это будет договор о дружбе! О дружбе автора „Майн кампф“ со славянским государством! Мы должны навязать себя Гитлеру в друзья, Аджия! Это будет наш горький и трагичный взнос в защиту мирового славянства. Да, мы примем на себя град ударов и оскорблений, да, нас нарекут квислингами и отступниками, да нас станут презрительно именовать „цепными псами национал-социализма“! Да, да, я всё это понимаю, я понимаю всё это! Альтернатива: оккупация, умирание культуры, постепенное исчезновение нашего языка, неуклонное онемечивание нации…»
Логика такая: присоединиться к сильному, чтобы сохранить себя. Заменим «национал-социализм» на что-нибудь современное, например, на «европейские ценности».
В апреле 1941-го большая часть, скажем так, социально активных хорватов качнулась в сторону Зла. Одни — руководствуясь «здравым» стремлением угодить сильному, другие — пойдя на поводу у ксенофобских инстинктов. И Зло одержало временную победу.
Штирлиц в следующий раз появится в романе «Третья карта», действие которого будет происходить два месяца спустя после «Альтернативы». Бороться же ему придётся с украинскими националистами.
Кто скажет, что Семёнов неактуален сегодня?