В числе прототипов Джеймса Бонда неизменно называют югослава Душко Попова. Они действительно похожи по части любви к женщинам и умению купаться в «сладкой жизни». Но как у шпионов общего у них было очень немного.
Начнём с чисто формального признака. Джеймс Бонд был кадровым сотрудником британских спецслужб, а Душко Попов — завербованным агентом, причём агентом «двойным».
В отличие от 007, Попову ни разу не приходилось спасать мир и, видимо, даже стрелять и драться в рамках своих шпионских миссий (за исключением одного эпизода, о котором речь пойдёт ниже и который больше смахивает на личную вендетту).
Ещё один принципиальный момент. О биографии Бонда мы не знаем ничего, поскольку он существует как бы вне времени, а вот биография Душко Попова привязана к своему времени очень конкретно. Чистокровный серб Душан Попов родился 10 июля 1912 года в городе Тител (Воеводина). Его дед Омер был владельцем заводов, шахт, магазинов, а отец Милорад расширил семейный бизнес на сделки с недвижимостью. Имелись в семье ещё двое сыновей — старший Иван (Иво) и младший Владан.
От потрясений внешнего мира Душан и его братья были довольно надёжно награждены финансовыми редутами. В их распоряжении имелись прислуга, яхта и вилла на берегу Адриатики, где всегда можно было хорошо оттянуться. Образование отец им дал приличествующее. Правда, из подготовительной школы в Англии Душко вылетел через четыре месяца (за курение и пререкания с учителем), но зато два года в версальском лицее пролетели вполне благополучно.
Высшее образование он получил на юрфаке Белградского университета, а диссертацию решил писать и защищать в университете Фрайбурга. В Германии Попов сдружился с полунемцем-полудатчанином Йоханном «Джонни» Йебсеном — сыном судостроительного магната. Не стеснённые в средствах друзья наслаждались жизнью, не особо обращая внимание на происходившие в Германии после прихода к власти нацистов перемены.
Летом 1937 года Душко защитил диссертацию по теме «Видовдан и Сентябрьская конституция Югославии», намереваясь устроить по этому поводу большую гулянку в Париже. Однако перед выездом его арестовало гестапо по обвинению в ведении «коммунистической пропаганды». Поводом стали его высказывания в дискуссионном клубе иностранных студентов, две статьи в белградской газете и показания одной из любовниц. Финансовый защитный редут вроде бы рухнул, и перед Душко внезапно замаячил чуть ли не концлагерь.
Разумеется, за него вступились папа-Попов, папа-Йебсен и даже один из самых богатых людей Югославии Бозо Банац. Молодого лоботряса выставили в Швейцарию, но за восемь дней, проведённых в «кутузке», доказывая своё благонравие, он, возможно, рассказал что-нибудь интересное про своих друзей-знакомых. И нацистские спецслужбы могли рассчитывать на это, чтобы использовать как зацепку при вербовке.
Вернувшись в Белград, Душко открыл юридическую контору и, поскольку папа подгонял клиентов, зарабатывал около 3 тысяч фунтов в год, что было большой суммой, но при его образе жизни хватало только на карманные расходы.
С другой стороны, он постоянно вращался в бизнес-кругах, помимо родного языка, знал немецкий, французский, английский, итальянский — в общем, бесспорно, представлял интерес для разведок. Секретные военные планы Душко, конечно, добыть не мог, но через его контору проходили материалы о торговых сделках, по которым можно было судить о военных приготовлениях. Также он был осведомлён о политических слухах, а через своего брата Иво, ставшего личным врачом короля Петра II, мог получить выход и на югославское политическое руководство.
После начала Второй мировой войны разведки активизировали свою деятельность, агентов вербовали пачками, рассчитывая, что количество выдаваемой ими сомнительной информации перейдёт в качество, так что добрались, разумеется, и до Попова. В феврале 1940 года к нему в Белград поведать о своих скорбях приехал друг юности Йебсен. Как бизнес-партнёр собственного отца он должен был продать несколько немецких судов, застрявших из-за английской блокады в портах ещё нейтральной на тот момент Югославии. Продать их требовалось тоже каким-нибудь нейтралам, а не англичанам или французам. В противном случае гестапо грозилось стереть бизнес Йебсенов в порошок. Видимо, тогда же приятель покаялся, что сотрудничает с абвером (военной разведкой), в котором работают приличные люди. Правда, уладить коллизию с гестапо они не могут, зато избавили от армии.
Душко, разумеется, не безвозмездно, согласился помочь и отправился решать вопрос в британское посольство в Белграде. Чтобы британцы прониклись его проблемой, их надо было чем-то заинтересовать. И Попов рассказал первому секретарю дипмиссии мистеру Хау, как на светских раутах к нему клеился подсекретарь германского посольства фон Штейн с предложением посотрудничать в плане сбора информации. Возможно, тогда же Душко и засветил своего друга Йебсена как агента абвера.
Если критично воспринимать приукрашивавшего себя в воспоминаниях Попова и соотнести их с другими источниками, дальше события развивались следующим образом…
Проблема с продажей кораблей успешно решилась для всех участников событий. Душко, по совету британцев, согласился работать на германские спецслужбы (присвоившими ему псевдоним Иван — видимо, по имени старшего брата), но при этом по-настоящему работал на британцев. Как и положено «двойному агенту», своим настоящим хозяевам с берегов «Туманного Альбиона» он сообщал, какую информацию запрашивают у него немцы, а британцы готовили «дезу», которую он передавал берлинским кураторам.
Прямого доступа к секретным немецким данным Душко иметь не мог, но много интересного узнавал от Йебсена, который, со своей стороны, догадывался, что приятель работает на британцев, но держал свои подозрения при себе из нелюбви к нацистам. Более того, Йебсен сообщил, что немцы пристроили к Душко шофёром своего агента — некоего Божидара. Вскоре Божидар был застрелен — по официальной версии, при попытке хищения с железнодорожного склада.
В ноябре 1940 года Попов и Йебсен перенесли свои офисы в Лиссабон — столицу Португалии, которая имела больше, чем Югославия, шансов остаться нейтральной.
В декабре Душко впервые отправился в Лондон, где его несколько дней подвергали перекрёстным допросам, пытаясь понять не является ли он немецким «подставным двойным агентом».
Проверку он прошёл, а потом несколько дней расслаблялся, крутя роман с сестрой невестки шефа британской разведки МИ-6 Стюарта Мензеса.
В плане отношений с женщинами Попов был похож на Бонда больше всего и в некотором роде даже его превзошёл. Один из его британских кураторов (и по совместительству советский агент) Ким Филби утверждал, что агентурный псевдоним Трицикл он получил за склонность к групповому сексу. Нарушая правила спецслужб, Душко переводил в интимную плоскость даже отношения с женщинами-коллегами как с британской стороны, так и с немецкой. Самой же известной его любовницей была французская актриса Симона Симон, работавшая во время Второй мировой войны в Голливуде.
В США Душко поехал в июне 1941 года, уже после оккупации Югославии странами Оси. Немцы выдали ему на создание агентурной сети 80 тысяч долларов из которых не менее 26 тысяч он потратил на кабаки, казино и женщин.
Сеть вроде бы и была создана, но как бы сразу и рассыпалась по самым разнообразным объективным причинам. Немцы утешились разного рода «конфиденциальной информацией» (подготовленной, как обычно, британскими спецслужбами) и даже подкинули денег на возвращение в Лиссабон, где Попов снова появился в октябре 1942 года.
О том, что по-настоящему он работает на британцев, американцы знали, и Душко даже встретился с шефом ФБР Эдгаром Гувером.
Попов рассказал ему, что после налёта британской авиации на итальянскую базу в Таранто (12 ноября 1940 года) для изучения последствий этой атаки прибыла японская миссия. Это означало, что самураи собираются повторить нечто подобное, а где именно выглядело вполне очевидным — Перл-Харбор.
Гувер, однако, Попова выставил, посоветовав поскорее убраться из США и пригрозив предъявить ему обвинения в сутенёрстве (намекая на бурные любовные похождения, которые можно было истолковать и так, и этак).
Поведение Гувера можно объяснить по-разному: как подозрением, что Попов действительно был немецким «подставным двойным агентом», так и стремлением обеспечить вступление США в войну.
Зато в Лиссабоне дела у Трицикла шли прекрасно. «Дезу», подготовленную британцами, он умело скармливал немцам и помог разоблачить до сотни немецких агентов. Правда, судя по всему, многих из них он сам же для немцев и вербовал — то есть выступал в какой-то степени как провокатор.
Считается, что как поставщик «дезы» Попов сыграл заметную роль в операциях «Мясной фарш» (цель — внушить немцам, что союзники будут вторгаться не на Сицилию, а в Грецию) и «Нептун» (цель — переориентировать немцев на якобы планировавшийся союзниками десант в Кале, хотя высадка готовилась в Нормандии). Но, конечно же, историки, объявляющие Трицикла «шпионом, выигравшим Вторую мировую войну», сильно преувеличивают.
Достаточно уверенно можно утверждать, что через брата он был связан с окружением югославского короля Петра II и с барского плеча иногда делился сведениями, полученными по ходу игр «больших разведок».
Тёмным пятном в биографии Попова является гибель Йебсена, похищенного германскими спецслужбами и, по одной версии, убитого на границе с Испанией, а по другой — накачанного наркотиками и доставленного в чемодане в Берлин, где его ликвидировали уже после пыток и допросов.
Без ответа остаётся вопрос: что именно не понравилось гестаповцам в поведении Йебсена? Попов отвечает на него очень невнятно, ссылаясь на контрабанду оружием. Но более вероятно, что как давний агент абвера Йебсен был для Трицикла одним из основных источников сведений, поставляемых британцам. Когда гестаповцы обнаружили, что известная Йебсену информация дошла до англичан, они и решили с ним разобраться.
Попов, чувствуя свою косвенную (возможно, даже и прямую) вину за смерть друга, в мае-октябре 1945 году выискивал и нашёл-таки его убийцу — некоего Вальтера Зальцера. По версии самого Душко, он его жестоко избил, но убивать не стал; по версии сына Душко — всё же убил; по третьей версии — накачал теми же наркотиками, которыми накачивали Йебсена, и сделал калекой.
К слову, никакой Зальцер среди сотрудников СД вроде бы не фигурировал, но, по данным исследователей, под этим именем могли действовать гестаповец Кветтинг, сотрудник криминальной полиции Хофмайстер, штурмбаннфюрер СС Шмитц.
После войны британские спецслужбы, судя по всему, не привлекали Попова к своим операциям, да и он к ним явно не рвался, впечатлившись печальной судьбой друга.
Душко остепенился и в 1946 году женился на француженке Жанин Дюкасс, с которой прожил 15 лет. Приближаясь к «полтиннику», нашёл себе жену помоложе — шведку Джилл Джонссон. От первого брака имел сына Дина, от второго брака — ещё троих сыновей Марко, Бориса и Омара.
Получив Медаль имперской службы и орден Британской империи (в степени офицера), он без проблем выхлопотал и британское гражданство. Занимался юридическими консультациями по самым разным импортно-экспортным операциям. На жизнь вполне хватало, поскольку экс-Трицикл по-прежнему вращался в кругах власть имущих и власть предержащих.
В 1963-1965 годах, вместе с младшим братом Владаном, Душко контактировал с югославскими спецслужбами, занимавшимся поисками золота четников Драже Михайловича, и даже вытянул какие-то авансы за обещание помочь с поисками, но конкретного продолжения у этого сюжета вроде бы не было (если, конечно, золото не нашли и не прикарманили). Другой брат Иво осел на Багамах, где отрыл медицинскую практику.
В 1974 году Душко опубликовал автобиографию «Трицикл», изучая содержание которой, историки на очевидных враках его не поймали. Недомолвок и сомнительных мест в ней хватает, но как может быть по-иному, если книга написана шпионом?
Относительно же «родства» с Джеймсом Бондом, то «отец» агента 007, Ян Флеминг, впервые пересёкся с Трициклом в 1941 году, в казино, где Душко делал астрономические ставки. Вторая мировая война была тогда в самом разгаре и каждый сражался на своём «фронте»…
У Попова «фронт» был не самый тяжёлый, но и в нём без риска не обходилось. Причём не только за рулеткой.
Скончался Душко Попов 10 августа 1981 года в местечке Ольо в Приморских Альпах. Причиной смерти стал рак позвоночника, вызванный злоупотреблением сигаретами и спиртными напитками. Хотя, учитывая все профессиональные риски, судьба отпустила ему срок достаточно долгий.