О Елене Петрович, спутнице жизни Черного Георгия

…Королевы, крестьянки и монахини, любовницы и жены, матери, дочки и  вдовы, блудницы и святые. Просто женщины. О них на суровой, горной, мужской балканской территории мало кто помнит. Героев на Балканах полно, — а вот кто давал им жизнь, вытирал носы и пел колыбельную?

Кто любил их? Кто шел с ними под венец, обещая и в радости, и в беде…? Кто многочисленные горести выносил стойко, а радости – легко? Кто рожал им детей?

Кто каждодневный подвиг за подвиг не считал, а просто — за обычную женскую долю? Какие они были, жены героев?

Если смотреть на сохранившейся портрет, с трудом можно поверить, что эта женщина была красива. А ведь все же что-то было в ней, превратившейся в длинноносую старуху? Что-то особенное, потому что долго добивался ее руки и согласия на брак красивый и статный Джордже Петрович. 

Долго он вымаливал ее у сурового зажиточного крестьянина – ее отца. Долго тот не хотел отдавать богатую невесту за непутевого сына Петра Васоевича, «понаехавшего» из голодной Черногории в плодородную Шумадию.

…За кого дочь отдать? За наемного рабочего, который ни хозяйства от отца не получил толкового, ни фамилию дедову? Даже ни Васоевичем его звали, а просто — по отцу – Петрович, а чаще, за крутой нрав, — Черным. 

Караджордже. И ведь не люди злое прозвище дали, а собственная мать.  Плакала-вздыхала: «Ой, Черный Джордже, что драку затеваешь? Ой Черный мой Джордже, куда спешишь?» Не выйдет дочь его за пришельца, черного черта! На богатство зарится!

…А Джордже не нужно было богатство. Ему нужна была Елена. И плюнув на упрямого крестьянина, он в одно из воскресений, когда набожный папаша пошел в церковь грехи замаливать, украл богатую невесту. Вот, черный черт!

Сколько ей тогда было? Ему 22. А ей? Кто же женские годы считал тогда на Балканах?

…,Длинноносая, говорите? Старая Баба-Яга? А вот сразу же после женитьбы молодая невеста бедного слуги приглянулась богатому турку. И отдал он приказ привести ему Елену. И мужу обещал заплатить за «аренду» жены. И хорошо заплатить: то-то ему, бедняку, счастье. Другой бы рад был, а этот турку глотку перерезал, а жену — на коня и в горы…Черный черт!

… А вместе с ним все семейство. Да и многие из села в горы подались: кто посмеет-то в селе остаться, если турка убили? Чего стоят сотни сербских голов против турецкой головы?

По легенде, тогда-то, в страданиях и муках беженской жизни, и убил Черный Георгий своего отца Петра и брата Маринко, которые намеревались вернуться, не выдержав холодных ночей и голодных дней в горах. Вернуться — и выдать беженцев и преступника, убившего турка. Брата и сына, из-за которого стали они заложниками каменной пустыни. А все из-за этой этой длинноносой и тонкогубой жены.

Не два волка в овраге грызутся,
Отец с сыном в пещере бранятся.
Старый Петро пуще осердился,
Пуще он бранится, бушует.
Хочет он отправиться в Белград,
Туркам выдать ослушного сына,
Объявить убежище сербов.  

А.С. Пушкин, Песня о Георгии Чёрном

…А она? Ладно бы парней ему рожала. А ведь только девки: одна за другой. Правда, первым все же сын был, Сима. Умер по рождении, хорошо, что крестить успели. А потом все девки…. Дочери Карагеоргия.

В горах рожала, в австрийских походных шатрах, в хижинах повстанцев… 

…Сава, Сара, Полексия, Стаменка….

И наконец долгожданный сын – Алекса. И только уже в возрасте, уже когда Черный Георгий был коронован, родила она еще одного сына и наследника династии — Александра.

Когда Карагеоргий с семьей в Бессарабию подался (обосновалась семья беглого короля в Хотине), он сына послал учиться. Именно в нем он видел наследника и продолжателя династии. Но привлекали молодого серба не науки, а жизнь легкая, гусарская. Вышел он из Пажеского корпуса, поступил в Лейб-гусары, но прожигать жизнь с шампанским и картами не получилось: денег у молодого наследника престола было мало (Черный Георгий на расправу был легок, а мошну развязывал туго), а гонору – много. Вот и пришлось долги тушить успешной женитьбой, а норов – в Хотинской глуши.

Хотинская невеста любила мужа до трепета душевного, но брак был недолгим. Умерла она в родах, а Алекса Карагеоргиевич – серб, здоровый как молодой дубок, — вдруг захирел. И откуда взялась она, городская чахотка в крестьянских легких? А вот поди же…

И наследником остался Александр, — а его-то в монархи и не готовили! Только что и научили читать и писать. Он-то — и в Сербию. И взошел на престол.

Александр Карагеоргиевич

…После смерти мужа осталась Елена вдовой в семье дочери. Осталась век доживать и воспоминания тешить.

Вспоминала ли она молодого денщика Карагоргия — красивого Марьяна с нежным, персиковым, девичьим лицом, так не подходящим к мужской одежде? Именно она, Елена, отдала приказ и нашла исполнителя, который и прострелил голову несчастному Марьяну. А хоронили его в женской одежде, — потому что не безгрешен был вождь Карагеоргий! И, нарядив молодую крестьяночку Марьяну в мужской костюм, возил с собой, как денщика своего. Но не обманешь сердце обманутой жены. Ах, Джордже, Черный Джордже!

Давно это было.

Елене он ни слова не сказал. Хоть и знал, что в смерти молодой любовницы виновна. Простил. И она ему простила. И терпела, и 26 лет по чужой земле скиталась из-за него:

Гроза луны, свободы воин,
Покрытый кровию святой,
Чудесный твой отец, преступник и герой,
И ужаса людей, и славы был достоин.

А. С. Пушкин, Дочери Карагеоргия

…Ох, Черный Джордже! Ты сыну тоже не передал ни государства толкового, ни фамилии отцовской. Так и настала династия от твоего прозвища, которым наградила тебя мать Марица: «Ой, Черный Джордже! Остановись, не спеши…».

— Читайте также: О ревнивой красавице Любице, прибравшей к рукам основателя династии сербских князей

© 2018-2024 Балканист. Все что нужно знать о Балканах.

Наверх