Не нужно говорить, что значит ставший в 2009 году мажоритарным акционером компании НИС (Нафтна индустрија Србије) российский Газпром для экономики Сербии. В контексте современных реалий энергетика стала ещё более важным залогом плодотворного сотрудничества между нашими станами, тем более что сама Сербия осталась фактически единственной европейской страной, которая не присоединилась к беспрецедентным санкциям против России. Причём российский бизнес так прочно вошёл в энергетическую структуру страны, что даже гипотетическая возможность введения Белградом санкций в отношении Москвы станет болезненным ударом прежде всего для самой Сербии — не только для всей её энергетической инфраструктуры, но и для других сфер её экономики. Однако в этой статье речь пойдёт не о современных нам событиях. Читателям проекта «Балканист» небезынтересно будет узнать, что сегодняшние российско-сербские энергетические связи имеют под собой глубокую историческую подоплёку.
После обретения окончательной независимости по итогам Берлинского конгресса 1878 года Сербия стала важной составной частью широкого соперничества великих держав, в том числе и России, за политическое влияние на Балканах. Однако после Берлинского конгресса 1878 года, признавшего независимость страны, сербский князь Милан Обренович занял проавстрийскую позицию. Близкое соседство с Австро-Венгерской монархией, граница с которой проходила по трём мощным рекам — Дрине на западе, а на севере Саве и Дунаю, давало сербскому князю надежду не только на модернизацию и вовлечение патриархальной сербской экономики в общеевропейский рынок, но и на комплексное преобразование всей системы государства на основе европейских ценностей. Петербургскому кабинету, чтобы сохранить статус покровителя славянского мира, приходилось искать новые, соответствующие реалиям времени рычаги воздействия на формирующиеся элиты не только Сербии, но и других молодых балканских стран. И экономический фактор мог сыграть в этом не последнюю роль, причём не только как эффективное политическое противодействие проавстрийскому курсу Милана, но и как существенный противовес общей экспансии Вены в среднем и южном течении Дуная, что стало особенно важным после окончания войны с Турцией 1877-1878 гг., когда Россия вернула утерянные по итогам Крымской войны порты Рени и Измаил в его устье.
Естественно, что осуществление этих замыслов было невозможно без развития российского дунайского судоходства. В 1881 году вступило в силу «Положение о срочном товаро-пассажирском пароходном сообщении между городами Одессой и Измаилом с заходом в Килию и Рени», а князь Ю.Е. Гагарин-Стурдза (1846-1905) принял на себя обязательство совершать эти рейсы посредством одного принадлежавшего ему парохода «Ольга». В 1886 году это предприятие было преобразовано в Акционерное Общество Черноморско-дунайского пароходства. В июне 1887 года в сербских водах Дуная впервые показался русский пароход «Сокол».
Однако выдержать конкуренцию с более мощными австрийскими, венгерскими и румынскими пароходными компаниями это общество не могло. Если изначально черноморско-дунайское пароходство имело в своём распоряжении лишь 8 пароходов и 11 барж (из них 4 — наливные), то, например, к 1902 году австрийское пароходное общество имело около 800 барж при 156 пароходах. У венгерского пароходства было 246 барж при 43 пароходах. В составе румынского казённого пароходства, открытого в 1898 году, имелось 65 барж и 25 пароходов. В 1903 году Черноморско-дунайское пароходство было выкуплено в казну и преобразовано в русское дунайское пароходство.
«Дунай является удобным путём для проявления политических влияний. Такая роль этой международной реки осознаётся правительствами всех прилегающих к ней стран. Особенно важна она для России, при участии которой создались на Балканском полуострове целые государства и доныне поддерживается их политическое существование», — говорилось в справке министерства финансов Российской империи об его учреждении.
Развитие дунайского судоходства российские правящие круги увязывали с увеличением нефтедобычи в бакинском регионе фирмой «Бр.Нобель», что повлекло за собой существенно пополнявшее доходы русской казны значительное увеличение экспорта нефтепродуктов через черноморский порт Батуми. В 1883 г. между Баку и Батуми было открыто железнодорожное сообщение, а в 1897 году началось сооружение керосинопровода, окончательно завершённое в 1907 году.
Таким образом, планы по развитию русско-сербских экономических отношений, помимо политических соображений, были тесно увязаны с общими вопросами экономической стратегии Российской империи, поскольку развитие грузового сообщения между Батуми, Одессой, Измаилом и далее вверх по Дунаю позволяло Российской империи закрепиться на нефтяных рынках не только балканских стран, но и куда более значимых для её экономики Двуединой монархии и Германии.
К тому же деятельность фирмы Нобеля благодаря революционной для того времени наливной перевозке сырья привела к удешевлению керосина и, как следствие, превращению его в доступный продукт. К середине 80-х гг. XIX в. дорогой американский керосин был практически вытеснен с европейских рынков. Если до 1884 года его импорт в Сербию из США превышал сумму в один миллион фр., то уже с 1885 года на местном рынке получил монополию русский керосин. Так, например, если в 1884 году из России было ввезено керосина всего на 30 000 фр., то в 1885 г. его импорт увеличился до 557 390 фр., в то время как из Америки его поступило на сумму 288 358 фр., а из Австро-Венгрии — на 85 167 фр. Уже в 1887 г. в Сербию было ввезено 29 584 центнера керосина, из которых 22 259 центнера — из России. В свою очередь, по данным на 1891 год Королевство Сербия экспортировало в Россию продукции на более чем скромную сумму в 1627 динар, в основном слив.
В октябре 1893 года между Россией и Сербией был подписан договор о торговле и судоходстве, составленный на русском и сербском языках. В дополнение к нему была подписана «Декларация относительно установления прямой связи между русским и сербским обществами пароходства по Дунаю», что способствовало появлению в Сербии, хотя и незначительному, русских товаров. Замечу, что среди сербского просвещённого общества в моду стал входить русский чай, ввозимый как из России, так и из венского чайного магазина «Василий Перлов с сыновьями». Распространению чая в «кофейной» стране способствовала русская подданная, королева Наталья — жена короля Милана, много сделавшая для того, чтобы приглашение на чай стало частью светского этикета Белграда. До сих пор кулинарной достопримечательностью сербской столицы является названный в её честь шоколадный торт, приготовленный в семье известного сербского политика и дипломата Еврема Груича. В продаже также имелся чай московской фирмы «К. и С. Поповы».
29 мая 1903 года в Белграде произошёл свергнувший династию Обреновичей, кровавый военный переворот, а пришедшая к власти в стране династия Карагеоргиевичей прочно связала будущее развитие своей страны с русскими интересами.
Перемена сербского политического курса не могла не отразиться на отношениях с соседней империей. В 1904 году Белградом был введён новый таможенный тариф, а в 1905 году заключён невыгодный для Австро-Венгрии торговый договор с Болгарией и Черногорией, что, в свою очередь, усиливало перспективы их политической интеграции, весьма опасной для интересов Двуединой монархии. Кроме того, сербское правительство отказалось заключать невыгодный для себя контракт на поставку артиллерийских орудий с фирмой «Шкода». В ответ на эти действия сербского правительства австро-венгерское правительство прибегло к старому испытанному временем средству — запретило ввоз на свою территорию продукции сербского животноводства. В ответ сербы запретили ввоз австрийских промышленных товаров. Между странами началась таможенная, или «свиная», война, причём сербскому правительству довольно быстро удалось найти новые рынки для сбыта своей продукции, прежде всего в Италию и Египет.
Эти же события благоприятно отразились на перспективах русского-сербского экономического сотрудничества. В 1906 году между странами было подписано новое торговое соглашение, по которому Российская империя получила монопольное право ввоза в Сербию керосина, которого только за 1906 год было экспортировано на сумму 591 тыс. фр. В связи с этим российский дипломат В.Н. Штрандтман мог вполне уверенно заявить: «Русский керосин прочно завоевал себе рынок Сербии и, по отзывам самих сербов, ныне почти невозможно заменить его керосином иного происхождения, для пользования коим имеющиеся в стране горелки оказались бы вовсе не пригодными».
После окончания Первой мировой войны фактический контроль над нижним течением Дуная достался третьей стороне. Румыния оккупировала российскую провинцию Бессарабия, что на долгие годы положило конец российскому дунайскому судоходству и её «керосиновому делу».