Кавказ. Русско-турецкая война. Повозки летучего отряда Российского Общества Красного Креста в 1877-1878 гг. Общественное достояние
Посвящается памяти Ивана Сергеевича Аксакова (200 лет со дня рождения)
Статья написана на основе доклада на круглом столе «Российское общество в период войн за освобождение Балкан», который Фонд исторической перспективы организовал в рамках проекта «„Сим победиши!“ Российское общество и армия в моменты испытаний», реализуемого при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
Помощь всех слоёв российского общества балканским славянам в период Восточного кризиса и Русско-турецкой войны (1875-1878 гг.) является одной из традиционных тем отечественной историографии. Опыт исследования этого явления неоднократно обобщался. В качестве типичного примера укажем на следующие слова: «Русский народ всё время чутко прислушивался ко всем вестям с Балканского полуострова, с болью и замиранием сердца следил за подвигами славянских героев, оплакивал страдания мучеников. Горячее сочувствие и поддержку братскому болгарскому народу выражали выдающиеся представители русского общества — И.С. Аксаков, М.М. Антокольский, В.М. Гаршин, Ф.М. Достоевский, Д.И. Менделеев, И.И. Мечников, Н.И. Пирогов, И.Е. Репин, В.В. Стасов, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев и многие другие. В России движение в пользу восставших, охватившее все слои русского общества, достигло своего апогея, когда весной и летом 1876 г. в Сербию выехали добровольцами прославившийся в Туркестане генерал М. Г. Черняев, севастопольский генерал С.К. Новосёлов, полковники Д.П. Дохтуров, Н.А. Киреев, врачи Н.В. Склифосовский, С.П. Боткин, писатель Г.И. Успенский, художники В.Д. Поленов, К.Е. Маковский.
Из широкого потока охотников «вербовочные присутствия», созданные при славянских комитетах, отправляли прежде всего лиц, имевших военную и медицинскую подготовку… Александр II и А.М. Горчаков поощряли отправку на Балканы добровольцев. Царь разрешил объявить в печати о сборе пожертвований в пользу восставших и сам первый внёс 10 тыс. рублей. Русские люди повсеместно собирали пожертвования, закупали оружие, одежду, лекарства и продовольствие, снаряжали госпитали для повстанцев. Помощь посылалась также бездомным славянским семьям, скитальцам, бежавшим в соседние земли… Всего в помощь братским славянским народам было собрано до 4 млн рублей. «Две трети пожертвований внёс наш бедный, обременённый нуждою, простой народ», — отмечал председатель Московского славянского комитета И.С. Аксаков»[1]. Между тем, уже в этом отрывке можно обнаружить некоторые тенденции, способствовавшие возникновению «фигур умолчания», мешавших в полной мере осветить нравственный подвиг милосердия и самопожертвования граждан России в период Балканского кризиса. Создание «фигур умолчания», начавшееся ещё в дореволюционный период в либерально-западнической историографии, достигло апогея в советский период. Было не принято указывать на факт доминирующего влияния Российской православной церкви в деле сбора пожертвований в ряде регионов в начальный период (осень 1875 — лето 1876 гг.), приуменьшалась роль императрицы Марии Александровны как основательницы и покровительницы российского Общества попечения о раненых и больных воинах/Российского Общества Красного Креста (Александр II внёс упомянутую Е.П. Толмачёвым сумму не один, а вместе с супругой).
За последние 30 лет достигнут определённый прогресс в преодолении описанного выше негативного наследия[2], однако прояснение ряда важных вопросов, связанных с помощью России славянам, всё ещё требует немалых усилий.
Начнём с общеизвестных фактов. Московский Славянский комитет с его столичным филиалом, а также Общество попечения о раненых и больных воинах начали кампанию помощи жертвам подавления восстания в Невесинье[3] («Пушка Невесиньская») почти одновременно, с разницей в несколько дней, при этом Славянский комитет опередил будущую организацию Красного Креста: если свой сбор средств славянофилы начали уже в 20-х числах августа 1875 года, то Общество попечения о раненых и больных воинах направило первый денежный взнос на нужды герцеговинцев только 3 сентября[4]. Затем, по мере разрастания кризиса (от Герцеговины на Боснию и Черногорию, на Болгарию и т.д.) разрастался и поток пожертвований. Типичным можно считать следующее сообщение. «В воскресенье, 19 октября (1875 г.), происходило второе заседание славянского благотворительного комитета под председательством Михаила Петровича Погодина. В начале заседания вице-президент комитета Иван Сергеевич Аксаков прочёл доклад о пожертвованиях в пользу бедствующих славян; пожертвований этих ко дню заседания поступило всего 19 789 р. 24 к.; из них отослано уже через русского генерального консула в Рагузе, (А.С.) Ионина, к черногорскому митрополиту Илариону 12 000 рублей и в Белград митрополиту Сербии Михаилу 4000 рублей (сверх того митрополиту Михаилу отосланы деньги, собранные при Сербском подворье в Москве), и на другой день заседания имелось ввиду отправить тем же путём ещё 3000 рублей. Из наиболее крупных пожертвований в последнее время были от Надежды Филаретовны фон Мекк 3000 р. через высокопреосвященного архиепископа ярославского и ростовского Димитрия 1480 рублей…»[5]. Систематичностью и неукоснительностью отличались взносы от Харьковской епархии. «Нам сообщили, что ещё с октября месяца прошлого (1875) года по приглашению преосвященного Саввы все священники приходских церквей Харьковской епархии приняли самое деятельное участие в сборе пожертвований в пользу страждущих славян. Во всех церквах говорены и говорятся по этому поводу слова и речи, учреждены кружки и производится тарелочный сбор. По распоряжению преосвященного настоятелям приходов предоставлено право собираемые таким образом суммы представлять в редакцию Харьковских Епархиальных Ведомостей, в консисторию и непосредственно в Московский и Санкт-Петербургский Славянский комитеты. Таковых сборов с октября прошлого года по 1 августа настоящего представлено в редакцию Епархиальных Ведомостей и отослано через харьковский торговый банк 5132 рубля»[6]. «Настоятель харьковской церкви Пресвятой Троицы, о. Николай Лищенков, просит нас заявить, что по приглашению его, 9 ноября прошлого (1875) года, прихожанами сей церкви пожертвовано было в пользу страждущих семейств босняков и герцеговинцев 289 рублей 40 копеек, кои немедленно были отосланы через харьковское епархиальное начальство в комитет попечения о больных и раненых воинах. При присланном в редакцию Харьковских (Губернских) Ведомостей заявлении о. Н. Лищенкова приложена и подлинная квитанция, выданная члену попечительства Троицкой церкви, г. Полуехтову, в принятии от него в казначействе харьковской духовной консистории означенных денег»[7]. Благотворительность харьковчан была отмечена на самом высоком уровне: протоиерей Иоанн Лукич Чижевский, состоявший в переписке с Московским и Одесским Славянскими обществами, а также собиравший средства на нужды славян, был награждён королевским сербским орденом «Такова» и знаками Красного Креста от Общества попечения о раненых и больных воинах и его сербского аналога[8]. Но стоит заглянуть в более ранний период… Ещё в 1862 году в редакцию славянофильской газеты «День», на нужды Славянского комитета, поступали пожертвования из Харьковской губернии: из города Сумы деньги прислали П.К. Воскресенская, А.Ф. Турченинова, М.П. Кузнецов, Н.В. Ковальский, П.А. Бестужев и некто Шиломытов (всего 35 рублей); житель Сум П. Воскресенский подал просьбу о зачислении его в Московский Славянский комитет (существовавший на тот момент всего 4 года), с обязательством вносить ежегодно 10 рублей[9]. Таким образом, к 1875 году сотрудничество харьковской общественности со Славянским комитетом насчитывало уже 13 лет!
14 сентября 1875 года на Сербском подворье в Москве была отслужена панихида по герцеговинцам, «на панихиде были возглашаемы прошения об упокоении убиенных, по особой молитве, составленной ещё приснопамятным великим святителем нашим Филаретом [Дроздовым] в Критское восстание (речь идёт о событиях 1866-1867 гг. — прим.автора)». Молились о «христолюбиво и братолюбиво пострадавших»[10]. Можно предположить, что для москвичей, переполнявших в тот день храм на Солянке, имя Св. Филарета было куда ближе, чем имена Джузеппе Гарибальди или Виктора Гюго… В Критское восстание помощь единоверцам-грекам велась ещё по старой памяти «Республики Семи Островов» Св. Феодора Ушакова и черногорского геройства Д.Н. Сенявина, чьи седовласые современники — мичманы и лейтенанты времён Павла и Николая I — вносили «кровные» для помощи тем, чьих предков защищали с оружием в руках. Через Св. Филарета, благословившего перед кончиной Славянский съезд 1867 года, линия преемственности протягивалась едва ли не до «Греческого проекта» Екатерины Великой, времена которой Митрополит отчётливо помнил. 30 октября 1875 года, на заседании Главного управления Общества попечения о раненых и больных воинах (начало подготовки к учреждению которого Св. Филарет также благословил) было «доложено желание Августейшей Покровительницы Общества, чтобы оно приняло участие в облегчении участи раненных и больных жертв восстания в Герцеговине и в Боснии». Председательствующий Гедеонов по этому поводу заметил, что ему известна заинтересованность руководителей Общества в судьбе единоверцев в Боснии и Герцеговине, а также подчеркнул, что «наш генеральный консул в Дубровнике (Рагузе) (А.С. Ионин) крайне затрудняется распределением присылаемых к нему денежных и других средств». Глава Петербургского отделения Славянского комитета Иван Петрович Корнилов «заметил, что все средства, отсылаемые в Герцеговину, собираются в Санкт-Петербургском отделе Славянского благотворительного комитета и потому было бы желательно соединить усилия и работу сего комитета с таковыми же Общества попечения о раненых и больных воинах»[11]. Такое «соединение усилий» действительно состоялось.
Все встреченные нами примеры помощи включали в себя и отправку средств в Общество попечения о раненых и больных воинах, и в Славянские комитеты.
«Сбором пожертвований в пользу больных и раненых Боснии и Герцеговины со стороны Воронежского местного управления доставлены в короткое время в Главное Управление Общества громадные запасы белья, отправляемые по мере поступления особыми транспортами, вместе с санитарными материалами, в Черногорию. Одних рубах от Воронежского местного комитета доставлено в Главное Управление в числе других предметов белья до 6000 штук… Её Императорское Величество по поводу забот и распорядительности на пользу жертв восстания в Герцеговине и Боснии повелеть соизволила Председателю Главного Управления общества попечения о раненых: «особенно благодарить от имени Ея Величества делопроизводителя Воронежского местного управления Михаила Кузнецова»[12]. Вместе с тем, газета «Дон» сообщала об обращении шести послушников Задонского Богородицкого мужского монастыря в Московский Славянский комитет за содействием в деле отправки на Балканы (благословение от монастырского начальства было получено)[13].
На западном рубеже России, в Риге, пожертвования на нужды славян, шедшие в Общество попечения о раненых и больных воинах, собирались в канцелярии Лифляндского губернатора. Вместе с тем, Русский литературный кружок из Риги самостоятельно направил Митрополиту Сербскому Михаилу 25 рублей[14].
19 ноября «Рижский вестник» сообщал: консул в Дубровнике Ионин получил, по состоянию на конец октября, «от комитета раненых» (Очевидно, общества попечения о раненых и больных воинах) 15 245 гульденов, от Московского Славянского Комитета 22 950 гульденов, от его Петербургского отдела 1530 гульденов[15].
Кандидат исторических наук Алексей Поповкин
[1] Толмачев Е.П. Александр II и его время: В 2 кн. Кн.2. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 1998. С. 63-64.
[2] Весьма интересная статья С.А. Кочукова «Ф.М. Достоевский и Русско-турецкая война 1877-1878 гг.» прямо затрагивает вопрос взаимодействия Славянских комитетов и общин Красного Креста, основанных на религиозных принципах: «Московский (славянский – прим.автора) комитет объединил свои усилия с Владычне-Покровской общиной сестёр милосердия». В статье высказана ценная мысль о том, что «доминирующая идея русско-турецкой войны 1877-1878 гг. — борьба за освобождение угнетённых православных народов Османской империи, соответствовала не только идеям Русской Православной Церкви, но и воззваниям Славянских комитетов, которые во многом стали посредниками между церковными приходами и государственной властью. Синод не имел возможности сам отправлять пожертвования на Балканы, и эта миссия… возлагалась на Славянские комитеты».
[3] Не лишним будет заметить, что Славянские комитеты были особенно хорошо осведомлены именно о положении в Невесинье накануне восстания: АВПРИ. Ф. 146. Славянский стол. Оп. 495. Д. 6704. Л. 3-16.
[4] В пользу герцеговинцев и боснийцев//Рижский вестник, 8 сентября 1875 года.
[5] Внутренние известия//Рижский вестник, 27 октября 1875 г.
[6] ([Харьковский комитет для сбора пожертвований на помощь славянам]//Харьковские губернские ведомости. 17 августа 1876 г.)
[7] ([Объявление]//Харьковские Губернские ведомости. Ч. Неоф. 25. 02. 1876)
[8] Н.Р. Протоиерей Иоанн Лукич Чижевский (Пятидесятилетие священнослужения)//Южный край, 4 мая 1894 г.
[9] От Славянского комитета//День. №25. 31. 03. 1862 г.; Смесь. От Славянского комитета//День. №30. 5.05. 1862.
[10] Внутренние известия//Рижский вестник. 26 сентября 1875 года.
[11] Протокол Главного Управления Общества попечения о раненых и больных воинах, октября 30-го дня 1875 года.//Вестник Общества попечения о раненых и больных воинах. 1875. №12. С. 1-2.
[12] От Главного Управления//Вестник Общества попечения о раненых и больных воинах. 1876. №5. С. 1
[13] Местная хроника, слухи и заметки//Дон, 5 сентября 1876 г.
[14] Городская летопись//Рижский вестник, 29 сентября 1875 г.; Городская летопись//Рижский вестник, 30 сентября 1875 г.
[15] (Внутренние известия. Петербургский отдел Славянского Благотворительного комитета//Рижский вестник, 19 ноября 1875 г.)