Внутренняя сторона ветра — та, которая остается сухой, когда ветер дует сквозь дождь.
Иногда мне кажется, что люди делятся на два типа: те, кто не слишком жалует Павича, и те, кто однажды прикоснулся к его текстам и теперь, при острой нехватке магии в организме, к ним возвращается. Я, очевидно, из вторых. И нехватка — острая.
«Внутреннюю сторону ветра» сам Павич назвал «романом-клепсидрой» — по аналогии с водяными часами, измеряющими время по объему вытекшей из резервуара воды. Произведение построено по принципу сообщающихся сосудов: оно состоит из двух на первый взгляд отдельных повестей. У бумажной книги две обложки, перевернутые друг относительно друга так, что части соединяются, соприкасаясь своими финалами, только в середине книги. И, как это часто бывает у Павича, – читатель сам решает, с какой стороны начать. В электронной книге этот выбор сделать чуть сложнее, но тем не менее тоже возможно.
Он был половиной чего-то. Сильной, красивой и даровитой половиной чего-то, что, возможно, было еще сильнее, крупнее и красивее его. Итак, он был волшебной половиной чего-то величественного и непостижимого. А она была совершенным целым. Небольшим, неопределившимся, не очень сильным или гармоничным целым, но целым.
Он – Леандр, она – Геро, герои древнегреческого мифа, к которому обращались Вергилий, Стаций, Овидий, Мусей Грамматик, Ф. Шиллер, Ф. Грильпарцер, А. А. Фет, А. И. Куприн, Бродский…
Коротко напомню сам миф: юноша из Абидоса Леандр встретил жрицу Афродиты Геро, и, несмотря на запреты ее родителей, каждую ночь переплывал разделявший их пролив Геллеспонт ради встречи с возлюбленной, доверив свою судьбу своего рода маяку – факелу в руке Геро. Однажды огонь погас, и Леандр не смог добраться до берега. Увидев бездыханное тело любимого, девушка бросилась в море со скалы.
В романе Павича рассказывается и сама легенда о любви, и ее альтернативные варианты (мол, это брат Геро потушил факел, защищая сестру от бесчестия). Центральные персонажи, а вслед за ними и сами повести, составляющие единый текст, названы именами мифологических персонажей. Герои «Внутренней стороны ветра» ведут друг с другом диалог, хотя и не напрямую: оба размышляют о поэме Мусея, о жизни и смерти, оба стремятся найти родственную душу… Они незнакомы, их встреча невозможна: между ними пропасть в два столетия. Две повести о стремлении влюбленных, разделенных эпохами, друг к другу, объединены общими образами, мотивами, темами (если хотите – пасхалками) и печальным финалом. Смерть павичевских героев их (вос)соединяет вопреки невозможному – преодолевая время и пространство. Герои обмениваются смертями, что делает их связь неразрывной. Именно смерть соединяет возлюбленных, и только она способна преодолеть время.
Пересказывать Павича – дело не только неблагодарное, но и невозможное. Да и вся соль, пожалуй, не в сюжете (хотя и в нем много неожиданных поворотов), а в неповторимой манере выражаться. Скажу лишь, что одна повесть – Геро – условно «женская», нелинейная, современная (XX век), наполненная на первый взгляд лишними деталями, снами, мистическими поисками, неожиданными загадками и играми разума. А вторая – Леандр – «мужская», линейная, историческая (действие происходит на сербских территориях в конце XVII — начале XVIII вв.), это своего рода жизнеописание.
Геро, как настоящая женщина, читателя запутает, заболтает, увлечет и отвлечет, задаст море вопросов, ответы на которые вряд ли существуют, — да и нужны ли они? Леандр расскажет историю своей жизни, как, застряв между армиями Османской и Австрийской империй, он начинает одну за другой возводить небольшие церкви, понимая, что они тут же будут разрушены.
Когда мир вокруг рушится, он принимает единственное верное решение – строить, созидать, создавать, оставаться верным себе.
Все мы — строители времени, гонимся за тенями и черпаем воду решетом: каждый строит из часов свой дом, каждый из времени сколачивает свой улей и собирает свой мед, время мы носим в мехах, чтобы раздувать им огонь. Как в кошельке перемешаны медяки и золотые дукаты, как перемешаны на лугу белые и черные овцы, так и у нас для строительства есть перемешанные куски белого и черного мрамора. Плохо тому, у кого в кошельке за медяками не видать золотых, и тому, кто за ночами не видит дней. Такому придется строить в непогоду да в невзгоду…
А еще Павич обожает играть с относительностью истины. Мол, у каждого своя, поменяй точку зрения, — и все окажется совершенно иным, но по-прежнему логичным (его «Хазарский словарь» — идеальная тому иллюстрация). Вот и во «Внутренней стороне ветра» он делит прорицателей на два сорта: дорогих и дешевых. Первые предсказывают то, что произойдет завтра или через год: за такую информацию люди готовы много заплатить. А вторые видят далекое будущее, на два или три столетия вперед, но кого это интересует?
…не следует думать, что два таких пророка и их пророчества никак не связаны друг с другом или что они друг другу противоречат. В сущности, это одно и то же пророчество, и его можно сравнить с ветром, у которого есть внешняя и внутренняя сторона, причем внутренняя — это та, которая остается сухой, когда ветер дует сквозь дождь. Таким образом, один прорицатель видит только внешнюю сторону ветра, а другой — внутреннюю. Ни один из них не видит обе.