Шахматные воспоминания: сербский публицист рассказал о своей дружбе с советскими гроссмейстерами

Югославская и советская истории шахмат тесно переплетены. Помимо блистательных матчей, они полны анекдотами, забавной и порой трогательной дружбой, неразрывными связями. Сербский шахматист и публицист Милан Джорджевич, написавший более 20 книг о шахматах, половина из которых была выпущена издательствами СССР, рассказал о том, какими были советские гроссмейстеры.

У Милана Джорджевича имеется значительная коллекция книг, написанных и подписанных для него известными советскими и российскими шахматистами Карповым, Каспаровым, Талем, Ботвинником и Смысловым.

Взять, к примеру, книгу, которую Василий Смыслов подарил Милану на 60-летие. Смыслов — седьмой чемпион мира по шахматам, и он был очень оригинальным человеком. Он пожертвовал карьерой оперного баритона ради шахмат. В 75 лет выступал с Симфоническим оркестром Московской консерватории, а при жизни записал два альбома арий.

Ботвинник

Гений шахмат Михаил Ботвинник высоко ценил талант Смыслова:

«Главная сила Смыслова – его проницательность. Его талант универсален».

Кстати, у Ботвинника, как рассказывает Джорджевич, была дорогая разноцветная шариковая ручка Parker. Одним цветом он писал заметки, другим подчёркивал, а третьим ставил примечания. Чернилами для этой ручки Джорджевич снабжал Ботвинника из Югославии.

– И как же я мог в этом отказать гроссмейстеру, чемпиону мира, которым гордился весь Советский Союз, — говорит Джорджевич.

Смыслов

– Я писал книгу «Матчи чемпионов», и издатель сказал мне, что было бы неплохо, если бы кто-то из чемпионов мира написал предисловие. Я хотел, чтобы его написал Ботвинник, но решил предложить это Смыслову. Я попросил его, и он это сделал. Смыслов собирался приехать в Белград, он был там лишь однажды, и поселился в гостинице «Славия». Мы с женой купили ему хрустальный сервиз в знак благодарности, я приехал в «Славию» и подарил ему этот сервиз. Он был с женой Ниной и очень удивился подарку. Он достал кассету, дал мне и сказал: «Вот оперные арии, которые я пел, есть кое-что из „Демона“ Рубинштейна». И он хотел объяснить мне, что это малоизвестно, но я спел ему концерт ля бемоль Чайковского, который Рубинштейн очень критиковал. Смыслов остался буквально без слов, и ему очень понравилось, что и я кое-что понимаю в музыке. Он был хорошим певцом. Когда шахматная партия достигает финала, идёт пятый час, игроки устали, цейтнот, Ботвинник как-то сказал мне: «Смыслову легко! Он умеет дышать диафрагмой, поэтому он бодр на пятом часу игры!»

Милан Джорджевич вспоминает, что у Смыслова были серьёзные проблемы с ногтями. Они врастали в кожу и причиняли невыносимую боль. Для шахматиста руки — второй по важности инструмент после мозга, и Смыслов очень страдал.

– «Представь, таваришч Джорджевич, кто мне с этим помог?» — говорит мне Смыслов и показывает руки. Кажется, какой-то врач, предполагаю я. «Нет, нет, – говорит он, — Карпов мне помог! Он показал мне, что я неправильно стригу ногти — остро, — и научил меня стричь их правильно — прямо».

Карпов

Джорджевич с теплотой вспоминает Карпова. В те времена, когда не было Интернета, а издательства выпускали многотомные энциклопедии, он привозил ему в СССР зарисовки шахматных партий. Кроме того, Карпов коллекционировал марки, а Милан Джорджевич находил ценные экземпляры в Югославии для его филателистической коллекции. И, конечно же, так или иначе, он участвовал в знаменитом противостоянии Карпов-Каспаров.

– Я был большим поклонником Каспарова, и у меня была определённая неприязнь к Карпову. Сейчас я жалею об этом, потому что из всех русских шахматистов он был самым корректным по отношению ко мне! В 1981 году я приехал на 65-й юбилейный чемпионат Советского Союза. Я пришёл на последний тур, вошёл в зал, сел в первом ряду, а Карпов был на сцене и увидел меня. И он спустился со сцены, чтобы поздороваться со мной! — вспоминает Джорджевич.

Таль

О Михаиле Тале, восьмом чемпионе мира по шахматам и близком друге Джорджевича, ходят легенды. У него был свой особый стиль игры: он подолгу смотрел в глаза сопернику, обдумывая следующий ход, и многие считали, что он таким образом пытался загипнотизировать противника. На одном турнире венгерский шахматист Пал Бенко даже надел тёмные очки, играя с Талем. Тогда Таль попросил шахматиста Тиграна Петросяна одолжить ему свои солнцезащитные очки и сам их надел. Зрители были в восторге.

Таль был своего рода шоуменом в шахматном мире и превосходно играл на фортепиано, несмотря на то что у него от рождения было лишь три пальца на правой руке.

В 1968 году он приехал в Белград, чтобы сыграть со Светозаром Глигоричем, и победил его, несмотря на то что сербский шахматист играл на родной земле.

– А моя жена знала всех этих игроков, и Михаил Таль к нам собрался в гости. Я вспомнил, что Таль любит пить алкоголь с водой, и пошёл купить ему газировку. Пока меня не было, Таль пришёл уже навеселе. Он звонит в дверь, жена открывает ему. Видит, что он уже напился, и выгоняет его. Он ждёт меня внизу и говорит: «Я к тебе не пойду, твоя жена опасная, я её боюсь!». В России об этом узнали, и это стало шуткой: как жена Джорджевича выгнала Таля из дома! — рассказывает публицист.

Однако их отношения не ухудшились, и в Юрмале Таль подписал Джорджевичу книгу их общего друга, тоже шахматиста, Владимира Багирова. Багиров руководил шахматным клубом «Буревестник» и тренировал Таля, а затем Каспарова. Джорджевич также хранит книгу Каспарова на своей полке. Каспаров подписал её в Милане в канун Нового 1986 года. Милан вспоминает, что при этом присутствовала и мать Каспарова, которая спросила его, считает ли он, что её Гарик способен стать чемпионом мира.

– «И вы действительно верите, что Гарри может стать чемпионом мира?» — спрашивает она меня. Я отвечаю: «Он действительно может стать чемпионом мира, если найдёт в Советском Союзе сильного политика, который поддержит его, как в своё время Брежнев поддержал Карпова».

Она посмотрела на меня вот так. После этого разговора, через пару месяцев, мы снова встретились, и она сказала: «Если Гарри станет чемпионом мира, ты получишь первое эксклюзивное интервью».

После этого я узнал, что Каспаров связался с Гейдаром Алиевым, первым секретарём ЦК Компартии Азербайджана.

Как-то у меня зазвонил телефон, я поднял трубку, на связи была мать Гарри. «Гарри стал чемпионом мира в Дортмунде, вот интервью, как я и обещала», — сказала она.

Петросян

Милан Джорджевич с улыбкой вспоминает другого гения шахмат, Тиграна Петросяна, девятого чемпиона мира. В каждой поездке Петросян старался купить то, чего не было в СССР, чтобы потом продать подороже. Джорджевич несколько раз помогал ему, снабжая его на играх клубникой, персиками и тому подобным. Петросян обладал деловой хваткой, но прежде всего шахматной, говорит Милан Джорджевич.

– Я писал книгу «Как проигрывали великие чемпионы» и собирал партии для неё. Попросил Тиграна Петросяна, человека, который очень редко проигрывал, известного как солидного шахматиста с множеством ничьих, выбрать для книги свои самые красивые партии. Он спросил меня: «Ты с ума сошел?! Кому интересны мои победы? Больше всего интересуются, когда я проигрываю, это сенсация!»

Котов

Гроссмейстер Александр Котов был награждён орденом Ленина в 1943 году за разработку оружия, использовавшегося в войне. Он был талантливым писателем, публицистом и сценаристом, лауреатом шахматной премии «За красоту игры». У Милана Джорджевича также есть книга с его автографом.

Он с удовольствием вспоминает своих блестящих друзей-шахматистов. Большинства из них, к сожалению, уже нет в живых. Жизнь, как и шахматная партия, полная побед, поражений, жертв, трофеев, увы, рано или поздно заканчивается. Но прекрасные воспоминания о советско-югославской шахматной дружбе живы и сегодня.

Фото: Дмитрий Лане. Личная коллекция Милана Джорджевича