Сербия никогда не была в списке стран, которые я мечтала посетить. На фоне экзотической Кубы с ее белоснежными пляжами или шумной Азии с дешевым стрит-фудом Балканы как-то терялись, пока летом мы с друзьями-европейцами не принялись думать, где нам пересечься. Из-за пандемии в списке возможных мест появилась Сербия. Билеты и жилье здесь стоили дешевле, чем в Европе, виза не нужна. Так, за один вечер мы решили, что едем в Белград. Этот город не стал моей «любовью с первого взгляда»: словно дальние родственники, мы долго и с недоверием приглядывались друг к другу.
Это коррозия или дизайн?
Что я знала о Сербии до поездки? Почти ничего. Белград – столица бывшей Югославии. Сербский язык похож на русский. А еще я втайне надеялась, что все местные мужчины выглядят так же божественно, как Горан Брегович, и столь же харизматичны.
Перед поездкой я прочитала десяток статей с рекомендациями, что посетить в Белграде. Друзья, которые уже побывали в Сербии, посоветовали и свои любимые места. На каждый день мы запланировали походы в заведения из списков. Кажется, это была самая плохая идея в нашем путешествии.
В рекомендациях бывалых путешественников значился ресторан-дебаркадер. Посмотрев фотографии закатного солнца и коктейлей в красивых бокалах, мы достали лучшие наряды. Гугл-карты предложили срезать путь и пойти пешком. Доверившись смартфонам, мы оказались на неасфальтированной дороге, на обочине которой были сложены трубы и кабели. Наши подписчики в Инстаграме контрасты оценили, но каблук подруги оказался не готов к таким приключениям…
Кое-как мы добрались до дебаркадера. Цены на коктейли оказались неожиданно высокими, но ведь за красивый закат можно и заплатить. Тут небо заволокло тучами, и заката мы так и не увидели. Еще одной неожиданностью стала уборная. Стало интересно: когда ржавчина везде – это дизайн или коррозия? Так, в туалете я впервые задумалась о том, что, возможно, готовые списки – не лучшая идея в Сербии.
В другой раз мы хотели попробовать ракию в специализированном ресторане (конечно же, из списка), но дегустация пошла не по плану. Зато однажды в поиске кофейни, где можно было позавтракать, мы забрели в какое-то здание. Кофе там не оказалось, но вот ракии было предостаточно: большими и маленькими бутылками со сливами на этикетке была уставлена вся комната. Продавец не говорил по-английски, но позвал свою подругу из соседнего магазина. Она сказала по-русски: «Чтобы выбрать ракию, ее надо выпить!». На мои возражения, что на улице +30 и мы еще не завтракали, она отрезала: «Вы же русские!». В нашей компании русской была только я, но европейцы, даже не понимая языка, одобрительно закивали. Я выпила ракию как водку, и продавцу это не понравилось: он налил себе и показал, что надо маленькими глотками. На втором круге дегустации мне постепенно становилось все равно, какую ракию с каким вкусом я привезу домой и найдем ли мы кофейню.
Сначала расслабься
Наступил вечер, и, следуя нашему плану, мы пошли в ресторан средиземноморской кухни с террасой. Было обещано много вкусной еды, но по неизвестным причинам ресторан оказался «ракийной»: много алкоголя и мяса. Террасу мы нашли, но стулья поросли мхом. «Наверное, это как со ржавчиной – задумка такая», — успокоила себя я. Мои размышления прервал кто-то из друзей: «После этой поездки я стану вегетарианцем! Мы здесь едим мясо на завтрак, обед и ужин!».
Чтобы как-то оправдать такое количество еды, мы решили покататься на лошадях, случайно заметив на карте ипподром. Через интернет нашли место, где нам согласились доверить лошадей за 75 евро с человека. Только мы вышли из такси, начался проливной дождь, мы промокли и успели лишь добежать до ближайшего кафе, которое уже закрывалось. Тренер не отвечала на звонки, бармен предложил нам вина и попросил показать ее фото: он узнал девушку и позвонил ей. На удивление она ответила сразу. Выяснилось, что урок откладывается из-за дождя. Через полчаса выглянуло солнце, но теперь покрытие влажное, и нужно еще подождать. Как самый нетерпеливый человек в компании, я начала ругаться. Что это за сервис такой? Бармен принес мне второй бокал вина (хотя его я не заказывала), и я немного остыла.
Да, здесь люди в первую очередь живут своей жизнью, и лишь потом выполняют какие-то функции, при этом совсем не стремясь оправдывать чьи-либо ожидания. И, конечно, тебе принесут кофе или угостят вином. Но сначала — расслабься.
Универсальная формула — може
Сербский действительно оказался похож на русский, но проблем с коммуникацией в Белграде и так не возникало: казалось, что все свободно говорят по-английски. Но так только казалось.
Мы заранее выбирали отель с прачечной: гардероб на две недели еле умещался в наши чемоданы. Но постирать футболку в гостинице стоило 5 евро, джинсы – 10. Мы решили поискать прачечную в городе. Лишь на пятый раз нам повезло, но пожилая хозяйка совсем не говорила по-английски, и мы подключили все свои навыки, чтобы объяснить, что мы хотим, и выяснить, сколько времени и денег потребуется. Я вспомнила обрывки сербских фраз, которые слышала на улице.
— Добар дан! Можэ…
— Wash the clothes, — добавил кто-то из друзей.
Кто-то третий для убедительности показал руками, как выглядит процесс стирки.
Наверное, со стороны это выглядело смешно и нелепо. Женщина заулыбалась и сказала: «Можэ!». Быстро посчитала наши вещи, разделила их по цветам и типу тканей и отдала бумажку. Показала в настенном календаре на завтрашний день, сказала: «Пет».
На следующий день вечером нам отдали хрустящие вещи, мы заплатили всего несколько евро. Я поняла, что, если в Сербии мне что-то потребуется, следует спросить «Можэ?» и показать на предмет. Как правило, это решает все проблемы. Главное, чтобы с тобой не начали говорить на сербском.
«Там слишком много местных!»
Днем на улице было жарко, и у нас появилась идея пойти искупаться. От белградцев мы узнали, что самый популярный пляж — на острове Ада-Циганлия, но ехать туда они не советовали: слишком много местных, лучше выбрать аквапарки! Ремарка «много местных» заинтересовала нас больше, чем типовые горки и бассейны.
Таксист высадил нас довольно далеко, и по жаре мы еле доплелись до побережья. На общественном пляже не было свободного места: семьи с маленькими детьми и собаками оккупировали все пространство. При этом многие спокойно оставляли на берегу вещи и даже телефоны.
Мы решили зайти на огороженный пляж с лежаками. Кто-то из европейцев предусмотрительно сказал, что это частная территория. Впрочем, если покупаешь хотя бы бутылку колы в кафе, получаешь шезлонг и даже зонтик. Свободного, впрочем, не оказалось, и я куталась в полотенце из отеля, чтобы мои плечи не сгорели. Кто-то из официантов, увидев это, все же принес откуда-то зонт.
В нашем плане не было никаких парков, но было решено пойти в Студенческий: именно там один из моих друзей встретил дружелюбную местную молодежь альтернативных взглядов, и именно там его научили ругаться по-сербски. На уроки сербского мы не рассчитывали, но на лавочках действительно нашли молодых парней и девушек в дырявых колготках и с разноцветными волосами. Кто-то играл на гитаре. Мы поболтали с ребятами и выяснили, что они собираются здесь почти каждый вечер: летом тут намного лучше, чем играть в подъездах, оттуда их часто выгоняют.
Боат-хоппинг
Европейцы рассказали мне, что Сербия – это центр ночной жизни Восточной Европы. Они ездили в Нови-Сад на музыкальный фестиваль EXIT и ощутили там особый «вайб»: как будто после долгих лет ограничений ты наконец можешь расслабиться и выйти за пределы рутинной жизни, растворяясь в музыке. На сербские музыкальные фестивали мы не попали, нас ждало что-то поинтереснее.
Идея пойти в ночной клуб на лодке сначала вызвала у нас смех: можно же просто арендовать яхту и устроить свою вечеринку. Но европейцы — те самые, которые приезжают в Сербию на фестивали, — убедили нас, что это совсем другая история. Ты можешь ходить от одной лодки к другой всю ночь: по аналогии с бар-хоппингом получается боат-хоппинг. Добирались до лодок мы пешком: город уже сиял огнями, и эта прогулка создавала особую атмосферу предвкушения праздника. «На такси такого не почувствуешь», – объяснили нам.
Плавучие клубы было слышно уже на мосту: почему-то микс из рок-музыки, местного хип-хопа, техно и фанка не раздражал, а сливался в один ритм над Савой.
На лавочках и траве возле клубов сидели люди, кто-то, несмотря на полночь, был с маленькими детьми. Словно эти дети, которые перемещались за родителями от лавки к лавке, мы следовали за друзьями от лодки к лодке. Поднимаясь по очередному ржавому трапу, я поняла, почему туристы и местные любят такой формат: переходя с земли на катер, ты доверяешься другому пространству, отрекаешься от земных проблем и вместе с сотней незнакомых людей раскачиваешь лодку в одном ритме. Так рождается тот самый «вайб», ради которого европейцы приезжают сюда снова и снова.
Мы возвращались домой утром, когда Белград начинал просыпаться. Огни уже погасли, небо приобрело розовые тона. Ожидая на мосту, пока подвыпившая компания пройдет и я сделаю фотографию, я подумала, что Белград не так уж плох.
Единственный план, который сработал
В последний день у нас была запланирована экскурсия по городу: ее устраивали местные энтузиасты за донейшн. Наш гид Михайло собирал группу на одной из центральных площадей и сразу предупредил: будет жарко во всех смыслах. Я приготовилась слушать скучные лекции о прошлом. Конечно, познакомиться с историей того места, где ты находишься, полезно, но, судя по опыту, сразу после поездок мозг как будто стирает эти данные за ненадобностью.
Возле отеля «Москва» Михайло рассказал нам шутку: во время нацистской оккупации местные говорили, что это единственная Москва, которую те могут взять. Немцы в нашей группе недовольно зашептали, мол, дела давно минувших дней…
Я посмотрела на роскошный, сверкающий золотом вход отеля — в лучших традициях нашего Петергофа — и вдруг подумала, что эта экскурсия — единственный план, который сработал.
«Все большие здания здесь построены русскими», — продолжал экскурсию Михайло, показывая на монументальную Пошту.
Возле одного из разрушенных зданий мы остановились надолго. Сначала я даже не заметила его. В Белграде есть и другие дома, которым нужен ремонт, со временем на них перестаешь обращать внимание, как на мох или ржавчину. Но это было особым: в разгромленном здании Радио и Телевидения Сербии погибли 16 журналистов, которые вели ночной эфир.
Экскурсия закончилась, и европейцы стали сетовать: гид рассказал о «злодеяниях» НАТО, но даже не упомянул двухтысячные и «новую историю» Сербии! А как же Югославия?
А мне стало и грустно, и радостно. Грустно, потому что с историей страны связаны такие трагедии, которые вызывают споры по сей день. Радостно, потому что я поняла: я вернусь в Сербию. За той ржавчиной и мхом легко не заметить главного. Сербия стала единственной страной Европы в моем списке, где ко мне проявляли такой же интерес, как к европейцам. Меня наконец-то не спрашивали о политике и о том, как я отношусь к президенту. Намного важнее было другое: песни в парке, потому что нельзя в подъезде, зонтик на пляже, потому что плечи сгорели, вино за счет заведения, потому что ты слишком расстроен.
Я поняла, что между нами не может быть недоверия. Как старые друзья, мы слишком много знаем, чтобы выпускать друг друга из поля зрения.
И да, сербские мужчины действительно харизматичны и выглядят божественно, затягиваясь сигаретой на летней террасе.