Перед нами опять фильм скорее трэшовый, чем качественно и добротно сделанный, скорее неудачный, чем удачный, но при этом к просмотру обязательный. На этот раз речь о картине Дарко Байича «Черный бомбардировщик» 1992 года. Автор этих строк его посмотрел тогда же, в год выхода, но с отношением к этому фильму не может определиться до сих пор. Но всё по порядку.
Дарко Байич в 80-е считался главным специалистом по «молодёжке» в сербском и югославском кино. Вообще, для понимания югославской ментальности важно знать, что в 80-е вся страна СФРЮ упоенно смотрела телесериалы о детских домах – «Серый дом» и «Забытые». Есть красивая (но не факт, что истинная) версия о том, что после смерти Иосипа Броза Тито «титовские пионеры» образца 60-х – 70-х почувствовали себя сиротами, не знающими, как дальше жить. Этим, мол, и объясняется популярность историй о детдомовцах, беззащитных перед окружающим миром. Как бы то ни было, оба «сиротских» сериала снимал Дарко Байич, и именно благодаря им стали всенародно известны и любимы Никола Койо, Драган Биелогрлич, Срджан Тодорович, Жарко Лаушевич, — то есть нынешняя сербская киноэлита. Собственно, все эти ребята заматерели уже к началу 90-х, но в руках Байича они по-прежнему были мягки и податливы, как пластилин, позволяя лепить из себя что угодно. Примером чему и является обозреваемая нами картина.
После «сиротских» сериалов, нарочито сентиментальных и очень предсказуемых, Дарко Байичу хотелось чего-то этакого, необычного, небывалого, совсем не похожего на югославский мейнстрим. А еще очень хотелось выйти на западные рынки, прокатать фильм по международным фестивалям, найти зарубежных дистрибьюторов, прославиться и заработать денег. Нормальные и понятные, в принципе, желания. С первым пунктом программы у Байича, в общем, получилось. «Черный бомбардировщик» действительно не очень похож на стандартную югославскую кинопродукцию. Со вторым пунктом сложилось, мягко говоря, не вполне.
В 1991-92 годы Белград накрыла первая волна студенческих протестов против Слободана Милошевича. «Прогрессивному» студенчеству хотелось верить, что дни несимпатичного, в плохом смысле старомодного Слобо, коммуниста, перековавшегося в националисты, сочтены. [На самом деле, как мы знаем, Милошевич продержался у власти десять лет; продержался бы и дольше, если бы не натовские бомбы…] Окрестности главного здания Белградского университета тогда выглядели как готовая декорация для фильма – всё исписано и изрисовано граффити, зачастую довольно скабрезными, кругом хаотично наклеенные плакаты и листовки, толпы молодых людей (а с ними и некоторые профессора) вместо занятий тусуются в Студенческом парке, обсуждая кто новый альбом Red Hot Chilly Peppers, а кто – идеи Курцио Малапарте и свержение Чаушеску.
Вполне понятно, что специалисту по «проблемам молодежи» Байичу очень хотелось все это перенести на целлулоид. Но не прямо, не в лоб, а с каким-нибудь эстетским подвывертом, да еще и так, чтобы денег на этом заработать. И тут какой-то то ли чёрт, то ли дьявол ему нашептал на ухо: а сделай, Дарко, на этом материале сербскую версию «Улиц в огне» Уолтера Хилла.
Если мы сейчас начнем подробно разбирать «Улицы в огне», то до фильма Байича не доберемся вообще никогда. Но и совсем ничего не сказать об этой ленте мы не можем, тем более что наши самые юные читатели её могут и вовсе не знать. Что прискорбно. В общем, успешный режиссер боевиков и вестернов Хилл в 1984 году решил реанимировать жанр музыкально-приключенческих фильмов начала 60-х — гротескных, утрированных, бесконечно далеких от реальной жизни. Новый-старый жанр он окрестил «рок-н-ролльной сказкой». Фильм Хилла оказался конгениален той довольно сумбурной эпохе, очень полюбился зрителям, песни из фильма стали хитами. Особо неровно дышали к «Улицам в огне» посетители видеосалонов в Восточной Европе, в наших краях этот фильм шел не хуже, чем «Чужие», «Коммандосы» и «Эммануэли». Также и в Югославии одним из главных источников вдохновения его называет, например, автор «Ран» и «Красивых деревень» Срджан Драгоевич.
Так вот, Дарко Байич решает снять фильм, совмещающий актуальную политическую повестку и эстетику «рок-н-ролльной сказки». А на главные роли — взять своих протеже, Драгана Биелогрлича, Срджана-Жику Тодоровича, Жарко Лаушевича. И самых красивых молодых актрис, каких только породила сербская земля. На тот момент это Аница Добра и Катарина Жутич, но вообще фильм работает как ярмарка невест, все красивые и фотогеничные девушки города Белграда в нем засветились, многие — в обнаженном виде. Собственно, фильм начинается с эротического фантазма главного героя, в котором его подружка прямо посреди любовного акта взлетает в небо.
Так о чем, собственно, фильм? – имеет все основания спросить на этом месте порядком заинтригованный читатель. А мы вынуждены констатировать, что вразумительного ответа на этот вопрос нет, потому как у фильма Байича нет четкого линейного сюжета.
Вроде бы дело происходит в недалеком будущем, в 1999 году (фильм, напомним, снят за семь лет до этой даты). Вроде бы в Сербии у власти авторитарный режим, вынужденный мириться с демократическими выборами, на которых диктатор и его клика могут и проиграть (квёлый какой-то авторитаризм, опереточный, в реальности всё было жестче). При этом гнусный режим — хоть он и опирается на полицию и госбезопасность — не может побороть уличную преступность, в городе постоянно постреливают, иной раз даже из автоматов. Вообще, Белград будущего поделен на территории, контролируемые разными бандами и молодежными группировками, переход из одного района в другой зачастую подобен переходу через линию фронта (один из элементов сюжета, заимствованных Байичем у Уолтера Хилла).
Главный герой – диджей на радиостанции «Бум-92», в которой без особого труда узнается радио «Студия Б», на тот момент — символ всего модного, прогрессивного, свободолюбивого. Он ведет вечернюю передачу, в которой в основном обкладывает матюгами власти страны и хамит слушателям, но именно этот стиль делает его звездой. Зовут его Чёрный, и вроде бы у него проблемы с памятью, черные дыры, как сам он это называет. На практике выражаются «черные дыры» в том, что персонаж Драгана Биелогрлича, как правило, не помнит наутро, чем кончился вчерашний вечер и как очередная девушка оказалась в его постели.
Если учесть, что он постоянно под градусом, ничего удивительного в этом нет. Жизнь хамоватого диджея осложняется, когда он влюбляется в солистку модной гаражной группы. Героиня, то бишь Аница Добра, активно разводит и динамит протагониста, то есть заигрывает с ним, распаляет его чувства, но как только дело доходит до постели — стремительно исчезает. Не сказать, что это такой уж редкий женский типаж, и в литературе по психологии он хорошо разобран, но мы сейчас не об этом. С момента появления певицы Луны история начинает стремительно утрачивать связность. Это плохо, но не фатально, поскольку тандем Добры и Биелогрлича способен удерживать внимание зрителя и без сюжета.
Что Дарко Байичу однозначно удалось — это, собственно, визуальные образы героев, Чёрного и Луны. Персонаж Биелогрлича смоделирован по образу и подобию Джорджа Майкла периода альбома Faith — трехдневная небритость, серьга в ухе, старательно наведенная беспорядочность шевелюры, кожаная куртка, рваные джинсы. В целом, сербский актер ничуть не хуже главного секс-символа конца 80-х, даже, пожалуй, что и лучше — домашней как-то. Столь же точно попадает в дух эпохи и Аница Добра, но тут целый венок образов – Вики Питерсон из девчачьей группы The Bangles, молодая Мадонна, где-то даже Ким Гордон из Sonic Youth. Белокурая бестия с гитарой, кукла Барби, которая пошла по кривой дорожке (джинсы и косуха прилагаются в комплекте).
Музыка играет в фильме очень значимую роль. Насколько сценарий фильма дыряв и аморфен, настолько же музыкальное сопровождение продумано и снайперски точно подобрано. За это надо благодарить фронтмена группы “Električni Orgazam” Срджана Гойковича-Гиле — человека фантастического музыкального кругозора, легко и непринужденно миксующего панк и прог-рок, фанк и сербскую этнику. Все песни, написанные им для «Черного бомбардировщика» и исполненные Аницей Доброй, стали хитами, в том числе песня, весь текст которой состоит из бесконечно повторяемой фразы «почему ты говоришь мяу-мяу? Скажи-ка лучше вау-вау!». Глупость вроде бы совершеннейшая, а забыть невозможно.
Также как и кавер на песню техасского безумца Роки Эрикссона I walked with a zombie — «Я прошёлся с зомби». Но главным хитом — воистину хитом на все времена — стала песня “Svečane bele košulje“ — «Праздничные белые рубашки». Это удивительное сплетение сербской фольклорной традиции и американского колледж-рока, произведение одновременно мрачное и жизнеутверждающее, настоящий гимн югославского «потерянного поколения».
Прокатная судьба фильма сложилась странно. Своего зрителя в Сербии «Черный бомбардировщик» нашел, в основном, благодаря телевидению, для которого картину перемонтировали в сериальный формат. Но Дарко Байич изначально нацеливался на международный прокат. Поначалу всё шло хорошо, для фильма вроде бы нашелся американский дистрибьютор. На радостях продюсеры картины раскошелились на клип, для которого выбрали песню про зомби, в клипе Аница Добра тоже чудо как хороша. Также изготовили кучу промо-материалов, от постеров на языках всех народов мира до серёг в виде самолётика, какую носит главный герой (вот и разъяснилось название фильма!). И ничего из этого не пригодилось. Американская компания, купившая права на международный прокат фильма, в последний момент отказалась его показывать, хотя и понесла вследствие этого серьезные убытки.
Американцев понять можно, сложнее понять, на что рассчитывали создатели фильма. На дворе 1992 год, уже идет гражданская война в Хорватии, начинается война в Боснии, и в той, и в другой мировые СМИ винят, в первую очередь, сербов. И на этом фоне западным зрителям предлагают сербский фильм, в финальной сцене которого фанаты различных футбольных клубов и прочие «неформалы» объединяются и единой колонной идут по главной улице к резиденции пост-коммунистического автократа, скандируя «Помоги, Господи!». На самом-то деле “pomozi Bože” это просто футбольная кричалка, в которой нет никакого дополнительного смысла, но для неподготовленного зрителя это звучит почти как “Gott mit uns”. Что хотят этим сказать создатели картины? Что единственная альтернатива Милошевичу — это сербский клеро-фашизм? Если это так, то, может быть, не так уж плох Милошевич? В общем, фильм — запретить, Милошевича — оставить.
Мы утрируем, конечно. Судьба Милошевича решалась не под влиянием сиюминутного импульса, вызванного просмотром киношки. Но фильм «Черный бомбардировщик» в 1992 году западная публика не поняла бы и не приняла, причем не по вине создателей ленты. Хотя и картина сама по себе далеко не идеальна. Вот такая история, в которой неотделимы друг от друга кино, вино, политика, музыка и мода. Хороший это фильм или плохой — решать вам, а посмотреть его, безусловно, стоит.
Никита Бондарев, писатель историк-балканист, канд. ист. н., доцент РГГУ
Фото: IMDB